Сначала Шими шагал, потом пустился бегом, уже не боясь того, что Охотники за гробами могут вернуться и схватить его. Чуть ли не весь день ему предстояло догонять Сюзан.
13
Катберт, самый нетерпеливый из всех троих, не находил себе места. Небо светлело и светлело, ночь уступала место дню. Вот и Жатва, думал он. Наконец-то Жатва, мы сидим здесь, заточив ножи, а резать-то некого.
Дважды он спрашивал Алена, не «слышит» ли тот чего. В первый раз Ален пробурчал что-то нечленораздельное. Второй спросил Берта, можно ли хоть что-то услышать, если над ухом постоянно тявкают?
Катберту два вопроса, заданные с разрывом в пятнадцать минут, не казались «постоянным тявканьем». Он надулся и отошел к своей лошади. Вскоре к нему подсел Роланд.
– Ожидание, – вздохнул Катберт. – В Меджисе мы по большей части только этим и занимались, а я ужас как не люблю чего-то ждать.
– Осталось недолго, – заверил его Роланд.
14
Отряд Джонаса вышел к тому месту, где люди Френа Ленджилла разбили временный лагерь, через час после восхода солнца. Куинт, Риа и ковбои Ренфрю присоединились к Ленджиллу раньше, чем немало порадовали Джонаса, и уже пили кофе.
Ленджилл вышел к ним навстречу, но, увидев Сюзан, сидевшую на лошади со связанными впереди руками, отступил на шаг и огляделся, будто искал место, где бы спрятаться. Но на большой поляне, у самой границы между Спуском и Плохой Травой, прятаться было негде, поэтому он застыл столбом. По лицу чувствовалось, что пленение Сюзан его совсем не радует.
Сюзан двинулась на него, а когда Рейнолдс попытался схватить ее за стремя, легко ускользнула от его руки.
– Как, Френсис Ленджилл! Вот уж не ожидала встретить тебя здесь!
– Сюзан, мне очень жаль, что с тобой так вышло. – Лицо Ленджилла все больше заливала краска. – Ты попала в плохую компанию, девочка… а в конце плохая компания бросила тебя, чтобы ты ответила за всех.
Сюзан расхохоталась:
– Плохая компания! Да, ты знаешь, что это такое, не правда ли, Френ?
Он неловко повернулся, не зная, что и ответить. А Сюзан вытащила ногу из стремени и, прежде чем кто-то успел остановить ее, пнула его сапогом между лопаток. Ленджилл повалился на живот, глаза его в изумлении широко раскрылись.
– Ты еще не угомонилась, сучка! – взревел Ренфрю и ударил ее… по левой скуле, для симметрии, подумала она после того, как туман в голове рассеялся и к ней вернулась способность соображать. Она покачнулась в седле, но не упала на землю. На Ренфрю она даже не посмотрела, не сводя глаз с Ленджилла, которому уже удалось подняться на четвереньки.
– Ты убил моего отца! – кричала она. – Ты убил моего отца, жалкий трус, пародия на мужчину! – Теперь она смотрела на ранчеров и ковбоев, которые вытаращились на нее. – Вот он, Френ Ленджилл, глава Ассоциации конезаводчиков, змея подколодная! Жалкий койот! Паршивый…
– Достаточно, – оборвал ее Джонас, не без интереса наблюдая, как Ленджилл пятится к своим людям, поникнув плечами, не смея вымолвить и слова, раздавленный обвинениями Сюзан. Риа заквохтала, качаясь из стороны в сторону. Смех этот, мало похожий на человеческий, заставил Сюзан вздрогнуть, но присутствие Риа в этой компании, похоже, нисколько не удивило ее.
– Отнюдь. – Сюзан перевела взгляд с Джонаса на Ленджилла, на лице ее отразились брезгливость и презрение. – Этого негодяя как ни обзови, все будет мало.
– Возможно, но я думаю, что отведенное тебе время ты использовала с толком, леди-сэй. Едва ли кто смог бы превзойти тебя в этом. Послушай, как квохчет ведьма! Все равно что сыплет соль на его раны… но мы скоро заткнем ей рот. – Джонас резко повернул голову. – Клей!
Рейнолдс подскакал к нему.
– Думаю, ты сможешь доставить Солнечный Лучик в Дом-на-Набережной?
– Думаю, да. – Рейнолдс постарался не выказать радости: слава богам, его посылали на восток, а не на запад. У него уже появилось дурное предчувствие… Скала Висельников, Латиго, цистерны… вся эта история. Откуда только оно взялось? – Сейчас?
– Через минуту-другую, – ответил Джонас. – Может, придется кое-кого убить прямо здесь. Кто знает? Именно ради остающихся без ответа вопросов можно встать рано утром, даже если нога болит, как дырка в зубе. Не так ли?
– Я не знаю, Элдред.
– Сэй Ренфрю, пригляди за нашим милым Солнечным Лучиком. А мне надо кое-что забрать.
Голос его разносился далеко, он этого и хотел, так что смех Риа как отрезало. Улыбаясь, Джонас двинул лошадь к черному возку, украшенному золотыми символами. Рейнолдс ехал слева от него, и Джонас скорее почувствовал, чем увидел, как справа возник Рой. Рой – хороший парень, подумал он. Немного туповат, но сердце у него в нужном месте, и иной раз ему не надо разобъяснять, что и как.
С каждым шагом лошади Джонаса Риа чуть отползала назад. Ее глубоко запавшие глаза метались из стороны в сторону в поисках выхода. И не находили его.
– Держись от меня подальше, убийца! – выкрикнула она, вскинув руку, словно хотела оттолкнуть Джонаса. Второй она еще крепче ухватилась за мешок, в котором лежал хрустальный шар. – Держись от меня подальше, а не то я призову молнию, которая поразит тебя, прежде чем ты успеешь спрыгнуть с лошади! И твоих ужасных дружков тоже!
Джонасу показалось, что Рой при этих словах чуть придержал поводья, а вот Клей – нет. Как и сам Джонас. Он подумал, что она много чего может сделать… вернее, могла. До того, как голодный магический кристалл вошел в ее жизнь.
– Дай его мне. – Джонас наклонился над возком, протянул руку за мешком. – Он не твой и никогда твоим ни был. Придет день, когда Благодетель, несомненно, поблагодарит тебя за того, что ты хранила его, но сейчас ты должна мне его отдать.
Риа закричала так пронзительно, что некоторые ковбои выронили жестяные кружки с кофе и зажали уши руками. А Риа ухватилась рукой за веревку, стягивающую мешок, и подняла его над головой. Шар болтался на дне мешка, как маятник.
– Не отдам! – прорычала она. – Я скорее разобью его об землю, чем отдам тебе!
Джонас сомневался, что хрустальный шар разобьется, выскользнув из ее слабой руки на пружинистую траву, но ему не хотелось выяснять это на практике.
– Клей, – обратился он к Рейнолдсу, – достань револьвер.
Ему не пришлось смотреть на Клея, чтобы убедиться, что его приказ выполнен. Он увидел это в ее испуганных глазах, метнувшихся влево, туда, где Рейнолдс сидел на лошади.
– Сейчас я начну считать, – продолжил Джонас. – На счет «три», если она не отдаст этот мешок, разнеси ее уродливую голову.
– Хорошо.
– Один. – Джонас наблюдал, как шар качается из стороны в сторону. Он засветился. Джонас видел розовое сияние, пробивающееся сквозь мешковину. – Два. Счастливого тебе пути в ад, Риа. Прощай. Тр…
– Держи! – Она выбросила вперед руку с мешком, а другой закрыла лицо. – На, бери! И пусть он погубит тебя так же, как погубил меня!
– Спасибо, сэй.
Джонас схватил мешок пониже стягивающей его веревки, дернул на себя. Риа вскрикнула вновь: веревка ободрала ей костяшки пальцев и выдрала один ноготь. Джонас ее крика и не услышал. Душа его пела и плясала. Впервые он забыл о своей работе, долге, окружающем мире, шести тысячах опасностей, подстерегающих его каждый день. Шар у него, у него! Клянусь могилами всех богов, он мой, подумал Джонас. Мой, и это главное.
Каким-то чудом ему удалось сдержаться, он не растянул веревку и не заглянул в мешок, как лошадь лезет в торбу с овсом. Вместо этого он двойным узлом завязал веревку на роге передней луки седла. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Успокоился. Чуть-чуть.
– Рой.
– Да, Джонас.
Хорошо бы поскорее выбраться отсюда, подумал Джонас, и уже не в первый раз. Убраться от этих мужланов. Как же они ему надоели.
– Рой, на этот раз мы будем считать до десяти. Если к этому времени она не сгинет с моих глаз, я разрешаю тебе отстрелить ей задницу. А теперь давай посмотрим, как ты умеешь считать. Я буду слушать внимательно, так что, пожалуйста, ничего не пропускай!
– Один, – радостно воскликнул Дипейп. – Два. Три. Четыре.
Выплевывая проклятия, Риа схватила лежащие в возке вожжи и огрела ими пони. Тот прижал уши к голове и так рванул возок, что Риа повалилась на спину. Тощие ноги в черных сапогах и разноцветных чулках задрались вверх. Ковбои захохотали. Рассмеялся и Джонас. Забавное зрелище, это точно, Риа на спине, молотящая по воздуху костлявыми ногами.
– П-п-пять, – Дипейп так зашелся смехом, что начал заикаться. – Ш-ш-шесть!
Риа вновь села, с достоинством дохлой рыбы оглядела хохочущие рожи.
– Я проклинаю вас всех! – взвизгнула она. Смех стих, хотя возок уже катил прочь. – Каждого из вас! Тебя… и тебя… и тебя! – Ее скрюченный палец уперся в Джонаса. – Вор! Жалкий вор!
