Часовник и Псалтырь во второй половине XVII в. издавались соответственно 36 и 35 раз, что составило 132 тыс. экземпляров Часовника и 93 600 – Псалтыри.
Таким образом, эти основные книги для обучения выделяются даже в синкретичной культуре и книге русского Средневековья как наиболее часто используемые в общественном и личном богослужении, домашнем чтении, быту. Именно столь широкие функции Часовника и Псалтыри обеспечили неизменность основных принципов обучения по ним на протяжении долгих столетий, а в старообрядческой среде – и сегодня.
Учебные книги неоднократно сопровождались специальными предисловиями – и вышеназванным «наказанием» к учителям, и текстом Сказания черноризца Храбра о создании св. Кириллом славянской азбуки. Текст этот подчеркивал единство традиций культуры западно– и восточнославянского христианского мира.
Еще одна важная особенность текстов, избранных в качестве основных при традиционном обучении, – это то, что они постоянно звучали во время богослужения и по самому своему существу воспринимались радостно или с раскаянием и печалью, но всегда эмоционально и лично.
Именно книги для обучения вере и грамоте в традиционной культуре являлись и остаются важнейшим инструментом сохранения, передачи и воспроизводства традиции (наряду с устной словесностью, о которой, к сожалению, в данном контексте можно только упомянуть).
Однако наивысшим достижением московского книгопечатания XVII в. в области учебной книги было, как это широко и давно признано, издание в 1648 г. существенно дополненной справщиками Печатного двора Грамматики Мелетия Смотрицкого.
Обширное предисловие к Грамматике – чисто русское историко-философское сочинение, в котором авторы прослеживают традиции «учения книжного», начиная с Иисуса Христа и апостолов. Они показывают образцы учености на примерах многих учителей христианства, которые «всю эллинскую мудрость прошед в конец» и «мнози грамматики и прочих книг философскаго учения… упражняхуся и от страны в страну… пути шествуя, учения ради творяху»1. Московские издатели характеризуют Грамматику как «первую от семи наук свободных», являющуюся «дверью» в любые другие знания.
В данном контексте нет необходимости повторять выводы историграфии о значении этой книги[849] в подготовке российского общества к Новому петровскому времени. Остановимся только на «самохарактеристике» книги, изданной, как уже было сказано, в 1648 г. и блестяще демонстрирующей основные традиции всей русской книжной культуры. Едва ли сегодня, на уровне современных представлений о языке и культуре, можно создать более высокий, содержательный и точный гимн книге, написанный от лица ее самой. Он озаглавлен «Похвальный словеса сея блаженныя и святыя книги Грамматика… якобы от лица ея бытии речеными…».
По своему содержанию и глубине эта хвала гораздо масштабнее того, что можно процитировать. Но даже то, что прозвучит далее, покажет высоту и особенности традиционного понимания смысла обучения и задач учебной книги, засвидетельствует древность этих традиций: «Подобает бо любящим себе, и ищущим мене, честную науку, мудрую Грамматику, с прилежанием внимати. Понеже бо младенцем есть яко питательница… Детищем же яко хранительница… Отрочатам же яко быстрозрительная наставница… всяко вопрошает и ведатися понуждает, юношем яко целомудренная учительница, мужем яко любимая сожительница, и престаревшимся яко всечестная собеседница. Купно же всем… яко второродительница… Еже к плоти учением слова, и к слову зрением смысла, и к смыслу происхождением действа… все мое – учение и умение, и разумение, и умышление, и уложение, и положение, и всякое… строение и составление…»[850]
Перед нами изложение основных принципов традиционного учебника (и шире – традиционного знания): святость слова (письменного, печатного, изреченного), необходимость понимания, всеобщность значения грамматического знания, радостное восприятие этого знания всеми «притекающими» и, наконец, характерная для всех книг, издающихся в том числе и для обучения, мысль о практическом значении именно данной книги, заключенного в ней знания. В расширенной Азбуке-Букваре об этом говорит наличие самых необходимых каждому верующему молитв, замененных позднее на «орацеи» – поздравления родителям по случаю основных религиозных праздников. В старообрядческих общинах, сохранивших традиционное обучение детей, всегда также выдвигаются практические и понятные детям стимулы, например: тем, кто лучше читает Часовник, доверяют чтение на богослужении в храме (молитвенном доме), поручают читать Псалтырь в важные моменты жизни семьи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несомненно, на русскую учебную книгу XVII в. оказали серьезное влияние педагогические идеи Европы, особенно Я. А. Каменского, произведения которого были, без преувеличения, широко известны в России того времени. Однако справедливо пишет А. П. Богданов, говоря о вышеупомянутом цельногравированном Букваре Истомина и Бунина: «В развитии идей Каменского Истомин пошел дальше… Лицевой Букварь не имел прямых аналогий в европейской педагогике в целом. Это оригинальное учебное пособие, увенчавшее развитие традиции»[851]. И далее автор утверждает, что с «минимальными изменениями» традиция, созданная в XVII в. и адресованная Истоминым тогдашним «отрокам и отроковицам, мужем и женам», используется в русских учебных учреждениях и сегодня.
Недавно опубликован примечательный факт использования Грамматики[852]. На экземпляре этой книги в Оксфордской библиотеке обнаружена запись, очевидно близкая по времени к выходу издания и сделанная в Англии человеком, который сообщает, что отец его родился в «Дарбидирь 4 верс[т]ъ от Цестерфиль Английской симли, мат моя родиляся на Москве Роскои земли».
В заключение хотя бы упомянем еще об одном традиционном принципе учебной книги этого времени – воспитании представлений о единстве человека и природы, всего окружающего мира. В издании Учебной псалтыри, напечатанной на Московском печатном дворе 20 сентября 1645 г., читаем: «Яко мал некий мир есть человек вся имея в себе, яже великого мира: всякаго же украшения благосочетание есть лепо»[853].
Не свидетельство ли все это тому, что так хорошо обобщил Умберто Эко: «Все культуры дают почву побегам иным, как далеких, так и близких культур, самое важное – как эти побеги прививаются»[854].
Приложения
Список сокращении в тексте
АЕ – Археографический ежегодник
АН – Академия наук
БАН – Библиотека Академии наук
ВГБЛ – Всесоюзная государственная библиотека имени В.И. Ленина
ГАТО – Государственный архив Тверской области
ГАЯО – Государственный архив Ярославской области
ГБЛ – Государственная библиотека СССР имени В.И. Ленина
ГИМ – Государственный исторический музей
ГМЗРК – Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль» ГМИИ – Государственный музей изобразительных искусств ГПБ им. Салтыкова-Щедрина – Государственная публичная библиотека имени Салтыкова-Щедрина
ГПНТБ СО АН СССР – Государственная научно-техническая библиотека Сибирского отделения Академии наук СССР ГРМ – Государственный Русский музей
ИМЛИ – Институт мировой литературы имени А. М. Горького ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН л. ни. – лист не нумерован МПД – Московский печатный двор
НИИВШ – Научно-исследовательский институт Высшей школы ОИДР – Общество истории и древностей российских ОРКиР НБ МГУ – отдел редких книг и рукописей научной библиотеки МГУ
ПГУ – Научная библиотека Пермского государственного университета (в наст, время – Пермский государственный национальный исследовательский университет)
