зубцами жезла прикасаясь к его плечу. - Завтра утром получишь знак. Ты - тридцать восьмой в семнадцатой сотне "Золотых Орлов".
Он указал на толстую башню с золотым орлом над воротами.
- Здесь я буду жить? - спросил Алсек.
- Живи там, где живёшь, - качнул головой Хуралан. - Утром приводи ящера. Ступай!
Изыскатель склонил голову и пошёл, не оборачиваясь, к воротам. Холод и жар сменяли друг друга в его груди.
Пробравшись в кромешной тьме в дом, он не пошёл в комнату прежде, чем вылил себе на голову два горшка ледяной воды - только тогда сердце стало биться размеренно, а жар перестал пульсировать в запястьях. Аманкайя, заглянув ему в глаза, вздрогнула и попятилась к Хифинхелфу, ящер встревоженно зашипел.
- Всё хорошо, Хиф, - прошептал изыскатель. - Я нынче Золотой Орёл Сапа Кеснека, побери его Джилан. Я видел святилище Тзангола и Скарса-стражника, видел многих, чей разум забрал змей. И ещё я видел Куши... и тот ужас веков, который хотят из него сделать.
- Кушшши! - вскинулся иприлор, сверкая глазами. - Он жив?!
- Его не обидят, Хиф, - покачал головой жрец. - Только вольют в него солнечный огонь и кровь Скарса, чтобы он отрастил красную чешую. Там скверно обращаются со всеми - и с куманами, и с людьми. Надень завтра броню, Хиф.
- А что делать мне? - спросила Аманкайя.
- Никому не попадайся на глаза, - нахмурился Алсек. - Построй стену вокруг своих мыслей, чтобы никто не прочёл их. Тзангол даёт своим людям странные силы... Тебе останутся припасы, мы защитим тебя магией. Жди знака от нас.
Алсек оставил тонкую щель между ставнями окна, обращённого на восток, и проснулся с первым лучом рассвета. Хифинхелф уже ждал его, неспешно ходил от стены к стене и разглядывал, скосив глаз, свои доспехи. Пластины хуллака побелели неравномерно, пятнами, бронза потемнела, и не всю копоть удалось счистить. Ящер придирчиво осмотрел поножи и наручи, с сомнением покачал головой и повернулся к Алсеку. Тот, поминая про себя Джилана и все его щупальца, влезал в стеклянную кольчугу. Аманкайя проснулась и молча следила за спутниками - судя по взгляду, ей было очень страшно.
На рассвете в крепости Джаскара было людно - воины и работники вереницами проходили между извивающихся стен и исчезали в воротах башен и длинных домов. У оплавленных стен святилища один Скарс передавал багряное знамя с солнечным диском другому. Алсек приветственно помахал рукой демонам, один из Скарсов выпустил дым из ноздрей и тихо фыркнул - как видно, узнал.
- Хэсссссс... - шипел себе под нос Хифинхелф, и его тонкий язык дрожал в приоткрытой пасти. Иприлор старался держаться спокойно, и всё же глаза выдавали затаённую ярость.
- Башня Золотого Орла, - пробормотал изыскатель, подходя к воротам. Каменные плиты были плотно сомкнуты, с той стороны слышался невнятный гул, прерываемый лязгом и треском. Алсек покосился на бронзовую пластину, вмурованную в стену, и со всей силы ударил по ней палицей. От лязга, как ему показалось, дрогнула мостовая, камни с грохотом разошлись, и в грудь Алсеку уткнулись два копья. За спинами копейщиков стоял сотник Хуралан, и шлем на нём сидел криво - мешали пробивающиеся из висков шипы, один длиннее другого.
- Я - Сонкойок, тридцать восьмой из "Золотых Орлов". Где мой знак? - как можно громче спросил Алсек. Копья разошлись в стороны, Хуралан шагнул к нему, одобрительно оскалился. Не только шипы на висках, но и его верхние клыки, слишком длинные и толстые для человека, были неравной длины.
- Носи! - Хуралан с размаху ударил ладонью по груди изыскателя. Тот почувствовал сквозь поддоспешник слабый ожог. К кольчуге прикипела позолоченная крылатая бляха с числом "тридцать восемь".
- Хсссс! - шевельнул хвостом иприлор. - Я - Хифинхелф, сссын Феленхелфа, пришшшёл, шшштобы ссстать воином Кровавого Сссолнца. Ты - тот, кто принимает новобранцев?
Хуралан смерил ящера настороженным взглядом и нахмурился.
- Ты слишком слаб, чтобы выдержать солнечный огонь, он сожжёт тебя на месте. Из тебя не выйдет воина!
- Шшшто? - оскалился иприлор. - Ты - Тзангол, шшштобы решшшать за него?! Я пришшшёл исссполнять приказы великого Сссолнца!
Сотник перевёл взгляд на что-то за спиной ящера и нехорошо усмехнулся.
- Хорошо! Великое Солнце даёт тебе приказ, иприлор. Ты будешь скотником Сапа Кеснека, двадцатым в двадцатке. Сейчас иди в стойла и накорми куманов!
- Хссссс?! - Хифинхелф набрал воздуха в грудь, угрожающе раздуваясь. Краем глаза Алсек увидел, как Скарс, бредущий к воротам, украшенным ужасающей мордой, остановился и повернулся к башне "Золотых Орлов".
- Таков приказ великого Сссолнца? Я это сссделаю, - махнул хвостом иприлор и пошёл туда, куда ткнул копьём один из воинов. Хуралан мигнул, с трудом сдержал облегчённый вздох и отступил от ворот, позволяя плитам сомкнуться. Алсек едва успел проскочить в башню вслед за ним...
- Жра-а-ать! - тоскливо взревело Существо Сиркеса, роняя слюну. Оно бродило по зажатому меж двух стен полигону, поправляя сдвинувшиеся каменные шары и кольца мишеней. Ещё двое хесков стояли на воротах, и Алсек кожей чувствовал их голодные взгляды. На краю двора носильщики поставили крытый плетёный короб, и вереница воинов потянулась к нему. Алсек в свой черёд получил в руки свёрток из листьев, истекающий жирным соком. Пахло жареным мясом и кипящим соком Нушти, и жрец сглотнул слюну.
"Это пища Джаскара и его бога," - он с трудом отвёл взгляд от свёртка. "Храни меня Зген от такой еды."
Он зачерпнул из водяной чаши и пил, пока не почувствовал, что вода булькает под горлом, потом огляделся - никому не было до него дела. "Золотые Орлы" - четыре десятка новобранцев в разномастных доспехах - сидели на мишенях и жадно ели, кто-то заливал водой мучительную жажду, кто-то в укромном углу булькал, переливая ицин из фляжки в чашку. Алсек прошёл вдоль полигона, исподтишка разглядывая людей - и видел полупрозрачные тени под их ногами, готовые стать светящимися кольцами, желтизну в глазах и красные полосы вдоль вен. "Каждый отмечен. Каждый," - Алсек помотал головой, отгоняя наваждение. "Вот она, пища Тзангола..."
Существо Сиркеса, проверяющее мишени, подошло к нему на пять шагов и жадно принюхалось. Алсек заглянул в маленькие сверкающие глаза и шагнул вперёд. Хеск с недовольным рычанием попятился.
