очень щедро.
Аманкайя широко распахнула глаза - и поморщилась от боли. Алсек прикрыл её плечом. "Они очень устали, сильнее, чем те люди в полях," - подумал он, с опаской глядя на жителей. "И... мне мерещится, что они горят изнутри. Храни нас всех Аойген..."
- Это дом не вашего рода? - спросил он, кивнув на стену. - Тут жил книжник-иларс, что с ним сталось?
Жители уже доели и теперь молча сидели у очага, разглядывая небо. Один из них заглянул Алсеку в глаза.
- Отвергнувшие Солнце мертвы, принявшие - живы, - безжизненным голосом сказал он. - Предатели достойны смерти, их кровь даст нам силу. Идите спать, бродяги. Много работы, нет сил на болтовню.
- Мирной ночи, - кивнул Алсек, провожая поселенцев задумчивым взглядом. - Пойдём на крышу, Хиф, нам рано вставать.
Ящер долго переглядывался с куманом с крыши и прикидывал про себя, как втащить его следом, - иприлору было очень не по себе. Алсек молча водил пальцем по гладким горячим камням крыши и пытался отогнать тревожные мысли.
- Я не слышу их, - прошептала Аманкайя, испуганно глядя на брата. - Ни одной мысли, только гул огня. Что с ними, Алсек? Это, живущее в них... оно ведь не вылезет среди ночи?
- Мы защитим тебя, Аманкайя, - Алсек крепко сжал её руку. - Ложись между нами, мы с Хифом прикроем тебя, если случится неладное.
Иприлор тихо зашипел на кумана и отвернулся, молча лёг на циновку и пристально посмотрел на Алсека.
- То, шшто сс этими знорками... Так бывает, ессли долго ессть ссырые клубни?
- Да ну тебя, Хиф! - с досадой отмахнулся жрец. - Тут не до шуток. Они здесь все такие, Хиф. Страшно представить, сколько их всего...
- Они умирают, - прошептала Аманкайя и уткнулась носом в грудь иприлору. - Хиф, их можно вылечить? Мы поможем?
- Хэсссс... - ящер языком коснулся её макушки. - Надо бы тебе осстыть, Аманкайя. Ты ссовссем горячая, и не от ссолнца. Тем, кто внизу, поздно помогать. Они уже ссгорели. Хэссс! Лучшше бы им было бежать, едва Джасскар пришшёл ссюда. От всех них пахнет горелым мяссом.
- Потише, Хиф, - Алсек опасливо огляделся по сторонам. - Твои слова им не понравятся.
- Ссквозь этот камень можно шшто-то усслышшать? - ящер хлопнул хвостом по крыше и растянулся во весь рост, лапой прикрывая Аманкайю.
- Я не знаю, что в них живёт, - еле слышно сказал изыскатель, придвигаясь к нему. - Если то, что мне мерещится, - камень ему не помеха.
Сквозь сон Алсек трижды слышал, как иприлор подходит к краю крыши, машет лапой куману, негромко шипит и снова ложится. В последний раз он легонько ткнул пальцем в плечо Алсека.
- Что?! - вскинулся жрец, сквозь сонное марево с трудом различающий силуэты и световые пятна. Звёзды только начали тускнеть, вдоль восточной кромки неба протянулась белесая полоска, город был тих - только у ворот басовито рычали Существа Сиркеса и пощёлкивали лезвиями Айкурты.
- Уходим, - шелестящим шёпотом проговорил Хифинхелф. - Пока не рассвело.
Они выбирались из застенья в глубокой мгле, при свете нагрудных фонарей-церитов, и Алсек благодарил богов, что ни одного куста мерфины в окрестностях Хекоу не осталось, иначе до рассвета они все, и даже куман, лишились бы и кожи, и глаз. Хифинхелф порезал плечо листом тростника, куман сбил о камень кончик когтя, но ни одно окно не приоткрылось на шипение, ни одна дверная завеса не качнулась.
- Оружейники Джаскара, - пробормотал изыскатель, когда стены Хекоу растаяли в рассветных сполохах, и по правую руку потянулись вырубленные тростниковые заросли и завалы окаменевшего ила. - У них много работы. На что Джаскару столько оружия?
- Сскоро узнаешшь, - махнул хвостом иприлор.
С рассветом на дороге появились повозки и нагруженные ящеры. Груз был тяжёл, прикрыт циновками и рассован по кулям, седоки - желтоглазы и вооружены, и полуденники метались по алому небу - так низко, словно их не держали крылья. Несколько раз из пустыни вывернули носильщики с корзинами земляного стекла и шипов Ицны. Единственного кумана, везущего корзины с листьями Нушти, Алсек встретил и проводил радостным взглядом - но на лице его всадника тоже багровели застарелые ожоги. Никто из встречных не носил ни шляп, ни накидок - и жрецу думалось, что при взгляде на солнце они не щурятся.
- Они думают, что им не нужна еда? - не веря самой себе, прошептала Аманкайя. - Все поля высохли в пыль...
О том, что здесь ещё весной были густо засаженные гряды, напоминали только невысокие каменные стены и межевые знаки. Красная пыль покрывала землю, немногие пробившиеся ростки давно засохли. Туда, где была река, Алсек старался не смотреть.
- Хэссс... Им не нужна еда, - не оборачиваясь, буркнул Хифинхелф. - Говоришшь, Кровавое Ссолнце под рукой Джасскара... Любопытсственно, что ссейчасс от него оссталоссь.
Золотые щиты на стенах Чакоти горели десятками солнц - заходящих, багровых, налившихся кровью. Тени на закате удлинились и истончились, воздух застыл - Алсеку казалось, что он тонет в меду. Он украдкой вытер пот со лба и покосился на неподвижных соседей по очереди. Вереница повозок и ящеров тянулась от ворот на двести шагов. Ти-Нау молча ждали. Алсек оглянулся - позади были те же горящие глаза и застывшие лица. Он стиснул зубы и уставился себе под ноги.
Аманкайя стояла впереди, не оглядываясь, и полупустые сумки с финиками свисали с боков кумана - их разложили так, чтобы не осталось пустого места. Все припасы и циновки забрали себе Хифинхелф и Алсек, они спешились задолго до ворот.
"Не бойся, мы успеем вступиться," - подумал жрец, глядя на Аманкайю. "Никто не обижает мирных торговцев."
- Никто, кроме насс, не пришшёл поклонитьсся великому богу ссолнца, - покачал головой иприлор. - Вссе, кого я вижу, - люди Джасскара.
Немигающие взгляды десятков глаз сошлись на нём на миг, и Алсек испугался, что ящер ударит наугад - хоть палицей, хоть заклятием, лишь бы не терпеть это жжение под кожей дольше полусекунды.
С тихим скрежетом приоткрылись ворота, пропуская длинную вереницу анкехьо. Куши, махнув хвостом, двинулся вперёд, прошёл три шага и остановился. Принюхавшись к воздуху, он замотал
