— Извините меня, мадам, я очень устал!
Минуты текли одна за другой. Никто не двигался. Все молчали. «Это конец», — подумала я. Мое воображение перенеслось через пространство, и я уже была возле Жана-Батиста в королевском дворце в Стокгольме.
Резким голосом император жестко сказал:
— Я приехал, чтобы продиктовать вам письмо маршалу Бернадотту, мадам.
— Я прошу Ваше величество продиктовать это письмо одному из ваших секретарей.
— Я хочу, чтобы это письмо написали вы, мадам. Это личное письмо. Оно будет коротким. Сообщите наследному принцу Швеции, что мы вернулись в Париж, чтобы приготовить полное поражение врагов Франции.
Император встал. Он стал ходить по комнате, глядя в пол, как будто на полу была расстелена карта Европы, по которой он шел своими грязными сапогами.
— Мы напомним наследному принцу Швеции, что молодым генералом Бернадотт весной 1797 года примчался на помощь генералу Бонапарту вместе со своими полками. Этот переход через Альпы, совершенный в невиданно короткий срок, решил нашу победу в Италии. Помните ли вы это, мадам?
Я подтвердила кивком головы. Император повернулся к Коленкуру.
— Во всех военных школах учили переход Бернадотта через Альпы, как образцовый маневр. Он привел мне рейнскую армию, которая ранее была под командованием Моро.
Он умолк. Слышалось только потрескивание поленьев в камине. Моро изгнании, Жан-Батист — наследный принц Швеции…
— Начните с напоминания Бернадотту о той помощи, которую он мне оказал, приведя свои полки. Потом битва, в которой он защищал молодую Республику. «Марсельеза…» Ее пели пятнадцать дней назад два гренадера, которые не могли уже больше идти и умирали в снегу. Напишите ему об этом. Маршал Бернадотт дал совет царю взять меня в плен во время нашего отступления из России и этим утвердить мир в Европе. Вы можете сообщить вашему мужу, что его план мог бы иметь успех, но он не удался. Я нахожусь в вашей гостиной в Париже, и я сам установлю мир в Европе. Чтобы уничтожить всех врагов Франции, которые также враги мира в Европе, я предлагаю Швеции дружбу. Вы поняли меня, мадам? Говоря проще, я хочу, чтобы Бернадотт присоединился ко мне. Напишите это слово в слово, мадам.
Я наклонила голову.
— Чтобы покрыть расходы по вооружению шведского войска, мы дадим Швеции миллион франков, а также товаров на шесть миллионов франков, — он посмотрел на графа Розена. — После окончания военных действий я обещаю Швеции Финляндию. И, конечно, Померанию. Напишите Бернадотту, что он получит Финляндию, Померанию, Северную Германию от Данцига до Мекленбурга. А?
— Граф Розен, возьмите лист бумаги и запишите это. Кажется, Швеция получит столько стран, что мы вдвоем не сможем запомнить все названия.
— В этом нет необходимости. У меня с собой меморандум Его величества, который он продиктовал мне сегодня утром, — сказал Коленкур, протягивая Розену листок, исписанный мелкими буквами.
Граф Розен пробежал текст.
— А Финляндия?
— Мы восстановим былую славу Швеции, — сказал Наполеон с улыбкой по адресу Розена. Это была его улыбка, когда он хотел кого-нибудь очаровать. — Это, конечно, вас заинтересует, как шведа, как молодого человека… я приказал разыскать в архивах Кремля описание войны России с вашим королем Карлом XII. Мне говорили, что в Швеции вы чтите его память. Я хотел поучиться у него успехам в войне с Россией.
Граф Розен, казалось, был в экстазе.
— Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что шведам было устроено грандиозное кровопускание при этом короле, а в дальнейшем Швеция совершенно обеднела, — он горько улыбнулся.
— Молодой человек, я предполагаю, что материалы по этому вопросу можно также найти и в архивах в Стокгольме. Кое-кто в последнее время интересовался этими архивами… Ваш… как вы его называете… ваш Карл-Иоганн. Мой старый Бернадотт.
Он пожал плечами и, взглянув на меня, глубоко вздохнул.
— Мадам, вы завтра напишете Бернадотту. Я должен знать, должен знать его решение.
Так это ради этого письма он приехал ко мне!..
— Вы мне не сказали, что будет, если Швеция не согласится на акт дружбы с вами, сир.
Он не обратил внимания на мой вопрос. Он вновь рассматривал свой портрет.
— Хороший портрет. Неужели я действительно был так худ в молодости?
— Здесь вы уже лучше выглядите, сир. Раньше, в Марселе, вы были похожи на умирающего с голоду.
— Раньше, в Марселе? — он удивленно поглядел на меня. — Откуда вы это знаете, мадам?
— Но ведь тогда…
Он провел рукой по лбу.
— Я совсем забыл… Да, мы ведь знакомы так давно, мадам.
Я встала.
— Я устал. Я так ужасно устал, — пробормотал он. — Я хотел говорить с наследной принцессой Швеции. Но ты же и Эжени…
— Поезжайте в Тюильри, сир, и отдохните.
Он покачал головой.
— Я не могу, дорогая. Казаки приближаются. А Бернадотт возглавляет коалицию России, Швеции, Англии. Австрийский посол в Стокгольме был приглашен к Бернадотту на ужин. Понимаешь, что это значит?
Теперь он называет меня опять Эжени и совершенно забыл, что я жена Бернадотта. У него в голове слишком много разных мыслей…
— Тогда зачем мое письмо, сир?
— Я сотру Швецию с карты Европы, если Бернадотт не пойдет со мной! — он вновь кричал. Потом он резко повернулся к дверям.
— Вы сами принесете мне ответ вашего мужа, мадам. Если этот ответ будет отрицательным, вам придется уехать отсюда. Я не смогу принимать вас при дворе.
Я поклонилась.
— Я не появлюсь больше, сир.
Граф Розен проводил императора и Коленкура до дверей. На столе перед диваном остался листок, покрытый мелкими буквами. Финляндия!.. Три восклицательных знака. И Померания. Северная Германия от Данцига до Мекленбурга. Раньше он дарил своим маршалам титулы, теперь он покупает своего маршала.
Я медленно переходила от канделябра к канделябру и гасила свечи.
Розен вернулся.
— Ваше высочество напишет завтра наследному принцу?
Я кивнула.
— А вы, граф, поможете мне отредактировать это письмо.
— Ваше высочество знает, что наследный принц ответит императору?
— Предполагаю. Но это будет последнее письмо, которое мой муж напишет императору, — я смотрела на умирающий огонь в камине.
— Я не хотел бы оставлять Ваше высочество одну сейчас, — сказал Розен нерешительно.
— Спасибо за доброе желание, но я так одинока, так ужасно одинока, а вы так молоды, чтобы меня понять! Я пойду к Мари, чтобы ее утешить.
Остаток ночи я провела у изголовья Мари. Я обещала ей написать Мюрату и маршалу Нею и, конечно, полковнику Виллату, о котором я так давно ничего не слышала. Я обещала ей поехать весной в русские степи, чтобы искать Пьера. Я обещала и обещала, а она в своем отчаянии была ребенком, который верил всем моим словам.
