— Скажем, что он погиб в огне.
— Откуда Нэшу знать, как все было на самом деле? Если мальчишка так для него важен, почему он давно его не захватил?
— Поехали, Люк! У нас мало времени!
Нет, они не были виноваты — вина лежала на нем одном. Он не подумал о том, что мать мальчишки — да и Изгнанник тоже — может все еще быть поблизости, а в результате рискнул жизнями своих людей ради целей, им чуждых. Он был виноват и в том, что вовлек их в сети лжи, раскинутые Нэшем. Именно потому, что вина была его, де Массе пытался теперь рассуждать здраво.
— Вы в самом деле думаете, что если мы сожжем Мейтленд, все будет в порядке?
Его люди шумно требовали немедленных действий.
— Поделом им!
— Мы сумеем убедить Нэша! Если все мы будем говорить одно и то же, как он сможет усомниться?
— Незачем даже говорить, что Союзница тоже тут оказалась!
— Мы же предложили им сдаться! Не наша вина, что они погибли. Проклятие, не хочу я умирать из-за этой суки и ее щенка!
Малахи как один развернули коней и поскакали к поместью, оставив де Массе в тени старого дуба.
Теперь де Массе оставалось только сидеть и наблюдать за событиями.
Глава 30
Финлей бросил сумки на коврик у камина, и Мика торопливо положил дрова в топку, чтобы Финлей мог разжечь огонь. За время долгого отсутствия Мики дом промерз насквозь, и в нем пахло сыростью. Потом Роберт внес в комнату Дженн, держа ее так осторожно, словно она была сделана из стекла, и опустил на постель.
Он был полон страха. Финлей видел это по глазам брата, по тому, как судорожно тот дышал, каким бледным стало его лицо. Да, Роберт боялся.
Финлей быстро достал из сумок все необходимое. Можно было надеяться, что если этих запасов не хватит, у Мики найдутся и бинты, и целебные травы. Когда он повернулся к Дженн, Роберт, хмурясь, гладил ее волосы, явно сомневаясь, следует ли ему остаться или уйти.
Так что происходит между этими двумя? Может быть, рок то сводит их, то отрывает друг от друга? Или что-то в них самих мешает им видеть то, что так мучительно очевидно для всех остальных?
Мика принес ведра с чистой водой, тряпки и бинты. Не говоря ни слова, он отодвинул Роберта с дороги и начал снимать с Дженн одежду, чтобы осмотреть ее раны. Роберт попятился. Эндрю стоял рядом, и оба они с совершенно одинаковым выражением морщились, когда открывался очередной ожог или порез.
Финлей склонился над Дженн.
— Роберт, ты мог бы проверить, нет ли поблизости де Массе.
— Я не настолько хорошо знаю его ауру, чтобы отличить от других.
— Ну так просто проверь, не возвращаются ли малахи и вообще не приближается ли кто-нибудь. Мне нужно некоторое время на то, чтобы подготовить Дженн к перевозке. Если нам удастся переправить ее в Мейтленд, там мы будем в большей безопасности.
— Конечно. — Роберт сделал два шага к двери, потом обернулся; все его чувства можно было ясно прочесть на лице. Он собирался что-то сказать, но закрыл рот и вышел.
— Эндрю!
— Да? — Мальчик тут же оказался рядом. Он был так же бледен, как и его отец.
— Пойди и набери из поленницы самых сухих дров. Лучше мелкие полешки, которые сразу же разгорятся и быстро прогорят. Мы пробудем здесь недолго, так что разводить большой огонь нет смысла. Можешь это сделать?
— Да. — Эндрю мгновение помедлил, потом кинулся наружу, как будто только такая поспешность могла помочь его матери.
— Нехорошая рана, — пробормотал Мика, намазывая тряпочку какой-то приятно пахнущей мазью, прежде чем приложить ее к боку Дженн. — Как она умудрилась ее получить... Проклятие, она должна была бы лучше управляться с мечом! О боги, я ведь должен был ее охранять!
— Нет, твоя работа была охранять Эндрю, а моя — защищать Дженн. Давай уж правильно распределим вину.
— Ну ладно, как скажете.
— Можешь мне поверить, Мика: если Роберт сочтет, что виноват ты, а Дженн умрет, он тебя прикончит.
— А вас — нет?
— Я его брат.
— Да, — прошептал Мика, и мрачный юмор покинул его голос. — Это верно.
За те несколько минут, что потребовались, чтобы устроить Дженн и Эндрю в доме, Роберт совершенно забыл, что снаружи все еще зима. Его плащ был грязен и пропах дымом и кровью, но он все равно завернулся в него. Роберт сделал несколько шагов в сторону от дома, ступая сначала по скользкому снегу, а потом — по ледяной воде.
Он выпустил демона на свободу, позволил ему действовать по собственному усмотрению, и тот не натворил бед.
На этот раз. Впервые, если подумать...
Однако все же выпустил демона на свободу он сам.
Роберт закрыл глаза и окинул окрестности колдовским взглядом, высматривая что-нибудь, что говорило бы об угрозе.
Возбуждение не позволяло ему стоять на месте, однако периодически леденящий ужас заставлял его замирать и обращать колдовской взгляд внутрь коттеджа, чтобы удостовериться: Дженн, несмотря на раны, жива, ее аура, хоть и слабая, все еще не погасла.
Вдруг Роберт согнулся пополам: желудок его взбунтовался после всех переживаний этого дня. Он так близко подошел к самому краю...
Наконец Роберт выпрямился. Силы с каждым ударом сердца возвращались к нему, и теперь он смог как следует воспользоваться колдовским зрением.
Нет, поблизости ничего угрожающего заметно не было, а смотреть дальше, отвлекаясь от коттеджа и той, кто в нем был, его сознание отказывалось. Чтобы удостовериться в отсутствии угрозы, придется объехать лес самому. Пожалуй, стоило бы побывать в Мейтленде, попросить у Беллы тележку, чтобы перевезти туда Дженн. Если бы в поместье оказался целитель, это тоже было бы кстати.
Постепенно под влиянием холода и биения жизни, которое он чувствовал в коттедже, Роберт почувствовал себя лучше.
Он задержался ровно на столько времени, сколько понадобилось, чтобы просунуть голову в дверь и сообщить остальным, куда он отправляется. Вскочив на первую попавшуюся лошадь, Роберт поехал на север, чтобы сделать круг и приблизиться к Мейтленду с юга.
Он и так слишком сильно сегодня рисковал.
Эндрю принес в дом несколько охапок дров, сухих и мелко наколотых, и подкидывал их в огонь до тех пор, пока жара не стала почти невыносимой. Потом он принес еще несколько охапок и сложил их в сторонке — на случай, если дрова понадобятся еще. Хотя его никто об этом не просил, он сходил к колодцу, принес ведро воды и поставил его на огонь. После этого он принялся рыться в сумках в поисках припасов, а из буфета Мики достал кувшины с элем и вином. Мальчик собрался найти себе еще какое-нибудь занятие, но тут Финлей поймал его за руку и усадил на скамью у окна.
Судорожно сглотнув, Эндрю попытался поймать взгляд Финлея, но тот отвел глаза. Он занялся ранами Эндрю — на руке и на плече. Ни одна из них не была глубокой, и мальчик давно уже не обращал на них внимания. Тем не менее Финлей промыл их и перевязал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
