Вскоре она поплыла у меня перед глазами и я увидел расплывчатый калейдоскоп образов с впечатлениями Рэндома посреди них. Движение и меняющиеся перспективы.
— Рэндом, — произнес я. — Это Корвин.
Я почувствовал его мозг, но от него не было никакого отклика.
Тут меня осенило, что он скакал через Отражения, и я сосредоточил все свое внимание на изменении содержимого окружающих его Отражений. Он не мог ответить, не потеряв контроля над Отражениями. Я закрыл Карту ладонью, прервав контакт.
Затем я вытащил Карту Жерара. Спустя несколько мгновений возник контакт. Я встал.
— Корвин, где ты? — спросил он.
— На конце света. Хочу вернуться домой.
— Давай.
Он протянул руку. Я поднял свою, ухватился за нее и шагнул вперед.
Мы находились на нижнем этаже дворца Эмбера в той гостиной, куда мы все перешли в вечер возвращения Бранда.
Казалось, было раннее утро. В камине горел огонь. Больше никого не было.
— Я пытался дозваться тебя раньше, — заметил он. — Бранд, я думаю, тоже. Но не могу сказать наверняка.
— Сколько я отсутствовал?
— Восемь дней.
— Рад, что я поторопился. Что произошло?
— Ничего неблагоприятного. Не знаю, чего хочет Бранд? Он все спрашивал тебя, а я не мог тебя дозваться. Наконец, я дал ему колоду и предложил самому посмотреть, не сможет ли он сделать лучше. Очевидно, он не смог.
— Меня отвлекали. И была сильная разница во времени.
Он кивнул:
— Я теперь избегаю его и когда он вне опасности. Он снова пребывает в одном из своих черных настроений и настаивает, что сам может о себе позаботиться. В этом он прав и оно к лучшему.
— Где он сейчас?
— Он вернулся в свои покои и был еще там, наверное, с час назад — предавался мрачным раздумьям.
— Он вообще выходил оттуда?
— Несколько коротких прогулок. Но последние несколько дней он сидел у себя.
— Полагаю, мне тогда лучше повидаться с ним. Что-нибудь слышно о Рэндоме?
— Да, — проронил он. — Несколько дней назад возвратился Бенедикт. Он сказал, что они нашли много нитей, ведущих к сыну Рэндома. Он помог проверить ему пару следов. Один повел дальше, но Бенедикт подумал, что ему лучше не удаляться слишком надолго от Эмбера при нынешнем положении, так что он предоставил Рэндому возможность продолжать поиск самостоятельно. Он вернулся, приобретя искусственную руку — прекрасный образчик работы мастера. С ней он может делать все, что мог делать раньше.
— В самом деле? — ухмыльнулся я. — Это кажется странно знакомым.
Он улыбнулся и кивнул:
— Он рассказал мне, что ты принес ее ему из Тир-на Ног-та. Фактически, он хочет как можно скорее поговорить с тобой о ней.
— Да уж, не сомневаюсь. Где он сейчас?
— На одном из аванпостов, установленных им вдоль черной дороги. Тебе придется добираться до него через Карту.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил я. — Есть еще что-нибудь о Джулиане и Фионе?
Он покачал головой.
— Ладно, — буркнул я и повернулся к двери.
— Полагаю, я сперва пойду свижусь с Брандом, — продолжил я.
— Мне любопытно узнать, что именно ему надо.
— Я запомню это, Жерар.
Я покинул помещение и направился к лестнице.
7
Я постучал в дверь Бранда.
— Заходи, Корвин, — откликнулся он.
Я зашел, переступив порог, решив не спрашивать его, как он узнал, что это я.
Комната его была мрачным местом: горели свечи, несмотря на тот факт, что на дворе был день и у него имелось четыре окна. На трех из них были закрыты ставни, четвертое было лишь частично приоткрыто. Бранд стоял у него, глядя на море. Он был полностью одет в черный бархат с серебряной цепью на шее. Пояс его был тоже серебряным — изящная работа в виде цепи. Он играл с кинжальчиком и не оглянулся, когда я вошел. Он был все еще бледен, но борода его была аккуратно подстрижена, и выглядел он хорошо выскобленным и намного лучше, чем когда я видел его в последний раз.
— Ты выглядишь лучше, — произнес я. — Как ты себя чувствуешь?
Он повернулся и оглядел меня без всякого выражения, и полузакрытыми глазами.
— Где тебя черти носили? — резко бросил он.
— Везде. Зачем ты хотел меня видеть?
— Я спросил тебя, где ты был.
— И я тебя слышал, — я снова открыл позади себя дверь. — Сейчас я собираюсь выйти, снова войти, а там посмотрим. Что, если нам начать этот разговор сначала?
Он вздохнул:
— Подожди и извини. И почему это вы все такие чувствительные? Не знаю, право… Ладно. Может, будет лучше, если я начну снова.
Он сунул кинжал в ножны и, перейдя комнату, уселся в тяжелое черное кресло из дерева и кожи.
— Я встревожился из-за всего того, что мы обсуждали. И из-за кое-чего необсужденного. Я подождал столько времени, сколько казалось достаточным для того, чтобы ты закончил свое дело в Тир-на Ног-те и вернулся. Затем я спросил о тебе, и мне сказали, что ты еще не возвращался. Я подождал еще. Я испытывал нетерпение, потом озабоченность, что ты попал в засаду наших врагов. Когда я позже снова спросил, то узнал, что ты вернулся ровно настолько, чтобы поговорить с женой Рэндома — это, видимо, был крайне важный разговор, после которого ты лег спать. Затем ты снова куда-то отбыл. Я был раздражен тем, что ты не счел нужным держать меня в курсе событий, но решил подождать еще немного. Наконец, я попросил Жерара связаться с тобой через Карту. Когда он не сумел, я стал крайне озабочен и попробовал связаться сам. Временами казалось, что в нескольких случаях я соединился с тобой, но не смог пробиться. Я страшился за тебя, а теперь вижу, что мне незачем было пугаться за тебя. Поэтому я и был резок.
— Понимаю, — промолвил я. После чего я уселся справа от него. — На самом деле, время для меня текло быстрее, чем для вас, так что, с моей точки зрения, я вышел только на минутку. Ты, вероятно, больше оправился от своей раны, чем я от своей.
Он слабо улыбнулся и кивнул:
— Это, во всяком случае, кое-что за мои мучения.
— У меня самого были некоторые мучения, — откликнулся я, — поэтому не причиняй новых. Ты желал для чего-то меня видеть. Так выкладывай!
— Тебя что-то беспокоит, — заметил он. — Наверное, нам следует сперва обсудить это.
— Ладно, — согласился я. — Давай.
Я повернулся и посмотрел на картину на стене рядом с дверью. Это было довольно мрачное изображение маслом колодца в Мирате и двух человек, стоявших поблизости, беседуя между собой.
— У тебя характерный стиль, — заметил я.
— Во всем.
— Ты украл у меня следующую фразу, — возмутился я и достал Карту Мартина, передав ее ему.
Когда он изучал ее, лицо его оставалось лишенным выражения. Он кинул на меня один короткий оценивающий взгляд искоса, а затем кивнул.
— Не могу отрицать свою руку.
— Твоя рука нанесла не только рисунок на Карту, не так ли?
— Где ты нашел ее? — спросил он.
— Прямо там, где ты ее оставил, в сердце всего, в настоящем Эмбере.
— Так… — произнес он.
Бранд поднялся с кресла и возвратился к окну, держа Карту так, чтобы изучить ее при лучшем освещении.
— Так, — повторил он, — значит, ты знаешь больше, чем я предполагал. Как ты узнал о первозданном Лабиринте?
Я покачал головой:
— Вначале ответь на мой вопрос. Ты ударил ножом Мартина?
Он снова повернулся ко мне, внимательно поглядел, затем резко кивнул. Глаза его продолжали рыскать по моему лицу.
— Почему? — спросил я.
— Кто-то же должен был, — объяснил он, — открыть путь нужным нам силам. Мы тянули жребий.
— И ты выиграл?
— Выиграл, проиграл…
Он пожал плечами:
— Какое это теперь имеет значение? Все вышло не так, как мы намечали. Я теперь иной человек, чем тогда.
— Ты убил его?
— Что?
— Мартина, сына Рэндома. Он умер в результате нанесенной тобой раны?
Он вскинул руки ладонями вверх:
— Не знаю. Если он не умер, то не потому, что я не пытался убить его. Больше тебе рассказывать не нужно. Ты обнаружил виновную сторону. А теперь, когда ты нашел, что ты собираешься предпринять?
Я покачал головой:
— Я? Ничего. При всем, что я знаю, паренек может быть еще жив.
— Тогда давай перейдем к делам более важным. Давно ли ты знаешь о существовании истинного Лабиринта?
— Достаточно давно. О его происхождении, о его функциях, воздействии на него королевской крови Эмбера — достаточно давно. Я, однако, не видел никакой выгоды в повреждении ткани существования, так что я ничего не предпринимал долгое время. Пока я недавно не поговорил с тобой, мне даже в голову не приходило, что черная дорога может быть связана с такой глупостью. Когда я отправился проверить Лабиринт, то нашел Карту Мартина и все остальное.
— Я и не знал, что ты был знаком с Мартином?
