Следовательно, коль скоро все происходящее здесь внизу подчинено божественному Провидению как предопределенное и как «прежде оговоренное», мы можем допустить существование судьбы, хотя святые учителя всячески избегали этого слова в связи с тем, что многие связывали судьбу с расположением звезд. Поэтому Августин говорит следующее: «Если кто-либо приписывает человеческие дела судьбе на том основании, что судьбой называет саму божественную волю и силу такой пусть эту мысль сохранит, но выражение ее исправит»[713]. Именно в этом смысле Григорий отрицает существование судьбы, из чего очевиден ответ на возражение 1.
Ответ на возражение 2. Ничто не препятствует некоторым вещам происходить случайно с точки зрения их ближайших причин, но не с точки зрения божественного Провидения, ибо в этом смысле, как говорит Августин, «ничто в мире не происходит случайно»[714].
Раздел 2. Следует ли усматривать судьбу в сотворенных вещах?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не следует усматривать судьбу в сотворенных вещах. Так, Августин говорит, что «судьбой называют саму божественную волю и силу»[715]. Но воля и сила Божья находятся не в тварях, а в Боге. Следовательно, и судьба находится не в тварях, а в Боге.
Возражение 2. Далее, судьбу уподобляют вещам, которые происходят согласно судьбе, как их причине, что доказывает самое применение этого слова. Но всеобщая причина, которая обусловливает все то случайное, что происходит здесь внизу, это, как уже было сказано, Бог (1). Следовательно, судьба находится в Боге, а не в тварях.
Возражение 3. Далее, если судьба находится в тварях, то она является или субстанцией, или акциденцией, и в любом случае она должна по количеству совпадать с количеством тварей. Но коль скоро судьба, похоже, есть нечто только одно, то, кажется, что судьба находится не в тварях, а в Боге.
Этому противоречит сказанное Боэцием о том, что «судьба есть связующее расположение изменчивых вещей»[716].
Отвечаю: как явствует из вышесказанного (22, 3; 103, 6), божественное Провидение обусловливает следствия через посредствующие причины. Таким образом, мы можем рассматривать определение следствий двояко. Прежде всего [мы можем рассматривать его] как находящееся в Самом Боге, и такое определение следствий называется Провидением. Но если мы рассмотрим это определение как находящееся в определенных Богом к производству некоторых следствий посредствующих причинах, то это уже будет иметь природу судьбы. И именно это имеет в виду Боэций, когда говорит, что «судьба предписываемое божественным Провидением направляет то ли с помощью духов, то ли [мировой] души, то ли послушной ей природы, то ли движением небесных светил, то ли силой ангелов, то ли хитростью различных демонов; и с помощью чего-то одного из этого или же посредством всего вместе взятого сплетается нить судьбы»[717]. О каждой из перечисленных вещей мы уже говорили выше (1; 104, 2; 110, 1; 113; 114). Поэтому очевидно, что судьба находится в самих сотворенных причинах, определенных Богом к производству своих следствий.
Ответ на возражение 1. Само по себе определение вторичных причин, которое Августин называет «связью причин»[718], обладает природой судьбы только как зависящее от Бога, в то время как божественная сила или воля может быть названа судьбой постольку, поскольку она суть причина судьбы. Но все же сущностно судьба – это само расположение или «связь», то есть порядок вторичных причин.
Ответ на возражение 2. Судьба имеет природу причины благодаря вторичным причинам, порядок которых называют судьбой.
Ответ на возражение 3. Судьбой называют расположение, но не то расположение, которое является разновидностью качества, а то, которое указывает на порядок, порядок же – это не субстанция, а отношение. И если этот порядок рассматривать в отношении к его началу, то он един и, следовательно, судьба – одна. Но если его рассматривать в отношении к его следствиям или посредствующим причинам, то судьба множественна, и в этом смысле поэт написал: «Тебя влечет твоя судьба»[719].
Раздел 3. Является ли судьба неизменной?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что судьба не неизменна. Ведь сказал же Боэций, что «как рассуждение относится к пониманию, как то, что рождается, к тому что существует постоянно, как время к вечности, как движущийся круг к своему [покоящемуся] центру точно также изменчивая линия судьбы относится к неизменной простоте Провидения»[720].
Возражение 2. Далее, Философ говорит: «Если мы движемся, то необходимо двигаться вместе с нами всему, что находится в нас»[721]. Но, как сказал Боэций, «судьба есть связующее расположение изменчивых вещей»[722]. Следовательно, судьба изменчива.
Возражение 3. Далее, если судьба неизменна, то подчиненное ей должно происходить неизменно и необходимо. Но большинство приписываемых судьбе вещей, похоже, являются вероятностными. Однако [в случае неизменности судьбы] в мире не было бы ничего вероятностного, но все происходящее происходило бы необходимым образом.
Этому противоречит сказанное Боэцием о том, что судьба является неизменным расположением[723].
Отвечаю: расположение вторичных причин, которое мы называем судьбой, может быть рассмотрено двояко: во-первых, в связи с расположенными или упорядоченными именно таким вот образом вторичными причинами; во-вторых, в связи с упорядочившим их первым началом, а именно Богом.
Поэтому некоторые полагали, что последовательность или расположение причин само по себе является необходимым, и потому все вещи также происходят с необходимостью, ибо, рассуждали они, коль скоро каждое следствие имеет свою причину, то при наличии причины следствие должно наступать с необходимостью. Но, как уже было доказано (115, 6), такое мнение является ложным.
Другие, со своей стороны, утверждали, что судьба изменчива, даже в том случае, если она зависит от божественного Провидения. Так, египтяне считали, что на судьбу можно влиять определенными жертвоприношениями, о чем читаем у Григория Нисского[724]. Это мнение также было опровергнуто выше на том основании, что оно несовместимо с божественным Провидением.
Поэтому нам следует полагать, что с точки зрения вторичных причин судьба изменчива, а как являющаяся субъектом божественного Провидения обладает некоторой неизменностью, однако в силу не абсолютной, а обусловленной необходимости. В этом смысле мы говорим как о том, что обусловлено поистине и необходимо: «Что Бог предвидит как имеющее произойти, то и произойдет». Поэтому Боэций, сказав, что линия судьбы изменчива, далее вкратце замечает, что коль скоро она «берет свое начало от неизменного Провидения, то также с необходимостью является неизменной».
Из сказанного очевидны ответы на все возражения.
Раздел 4. Все ли вещи подчинены судьбе?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что все вещи подчинены судьбе. Так, Боэций говорит, что «ход судьбы движет небо и звезды, располагает в должном соответствии элементы и совершает цепь изменений. Она возобновляет бытие всего сущего, даруя подобие через оплодотворение семян, чередуя рождение и смерть»[725]. Поэтому, похоже, ничто не избегает своей судьбы.
Возражение 2. Далее, Августин полагает судьбу чем-то вполне реальным, ибо в связи с ней упоминает о божественной воле и силе[726]. Но, как говорит [тот же] Августин, причиной всего происходящего является воля Бога[727]. Следовательно, все вещи подчинены судьбе.
Возражение 3. Далее, Боэций говорит, что «судьба есть связующее расположение изменчивых вещей»[728]. Но, как было показано выше (9, 2), все твари изменчивы, и один только Бог поистине неизменен. Следовательно, все вещи подчинены судьбе.
Этому противоречит сказанное Боэцием о том, что «некоторые вещи, подвластные Провидению, находятся выше линии судьбы»[729].
Отвечаю: как было сказано выше (2), судьба – это предопределенное Богом упорядочение вторичных причин к следствиям. Таким образом, все то, что подчинено вторичным причинам, также подчинено и судьбе. А вот все то, что делается непосредственно Богом, не подчинено ни вторичным причинам, ни судьбе, и это – само сотворение, слава духовных субстанций и тому подобное. Поэтому Боэций говорит, что «те вещи, которые более всего приблизились к Богу, пребывают в покое и избегают изменчивости порядка судьбы», из чего также следует, что «отстоящее дальше от своего начала – божественного разума – подвержено большим превратностям судьбы»[730], поскольку в большей мере связано с вторичными причинами.
