За исключением корневого родства, составляющего примерно один процент всего словарного состава, не найдено следов связи полинезийцев с какой-либо областью на западе Тихого океана[15].
Контраст физического типа полинезийцев и индонезийцев стал еще более очевиден с развитием кровногенетического сравнительного метода,* который ставит полинезийцев в один ряд с аборигенными народами Америки. За 100 с лишним лет усиленных поисков на западе Тихого океана не удалось найти ни одного очага, где могла бы концентрироваться полинезийская культура до ее распространения на соседствующую с Америкой обширную островную область. Давно высказано предположение, что в Полинезию приходила не одна волна иммигрантов, — и не только потому, что об этом говорится в преданиях всех здешних племен, но и потому, что в разных концах Полинезии в разной степени наблюдается смешение физических и культурных компонентов.
Разобраться в многообразных и вместе с тем явно родственных культурах Полинезийского треугольника было бы вовсе невозможно, если бы не тот факт, что во всей этой области исповедующие культ предков и дорожащие своей историей люди не держались с религиозным фанатизмом за старые культурные традиции, не особенно стремясь менять унаследованные обычаи и навыки. Всего сложнее выглядит смешение культур на западе и в центре Полинезии, где острова группируются особенно плотно и где межостровная торговля и контакт с сопредельной Меланезией продолжались до исторической поры. Остров Пасхи и Новая Зеландия вместе с островами Чатем не участвовали в этих постоянных связях, поскольку контакт с остальной Полинезией прервался вскоре после того, как переселенцы в начале нашего тысячелетия прибыли на названные острова. По этой причине на Пасхе, в Новой Зеландии и на островах Чатем относительно легче разобраться в расовом и культурном комплексе.
Согласно преданиям и генеалогиям острова Пасхи, предки преобладающего ныне этнического компонента пришли с запада во времена Туу-ко-ихо. Получается, что они вышли откуда-то из Полинезии примерно 22 поколения назад, то есть в самый разгар общеполинезийских миграций. Те же предания подчеркивают, что на острове тогда жил уже другой народ — люди, которые растягивали себе мочки ушей и воздвигали каменные изваяния. Эти первопоселенцы пришли с востока во главе с королем Хоту Матуа. Очевидно, первая волна явилась со стороны Южной Америки. Современный анализ пасхальской культуры показывает, что в ней нет ни одного типично полинезийского элемента, исключая орудия для обработки дерева. Все прочие черты материальной культуры, верований и обычаев, чуждые в основном остальной Океании, прослеживаются в Южной Америке доинкского периода.
Обращаясь к Новой Зеландии, видим, что, по преданиям, и здесь предки маори, приплыв из Гаваики, застали другой, чужой народ. Часть этих людей бежали на острова Чатем, видимо, на бунтовых лодках типа мокихи, которые прежде использовались в Новой Зеландии и были единственным видом судов у племени мориори, когда острова Чатем были открыты европейцами. Внешний облик мориори особенно удивил европейцев: орлиными носами и рыжеватыми волосами островитяне напоминали средиземноморский тип.
Маори тоже отличались от полинезийской нормы. Они не знали аутриггера, у них не было кур и свиней, хотя все это уже присутствовало в культуре большинства других островов благодаря контактам с Фиджи. Среди полинезийских племен по физическому типу и культурным характеристикам маори были ближе всех к островным племенам Северо-Западной Америки. Со времен первых европейских мореплавателей до новейших исследований новозеландской культуры весь комплекс подчас весьма специфических маорийских элементов обнаружен также на островах американского приморья за Гавайским архипелагом. О самих гавайцах известно, что свои большие каноэ они строили из сосновых бревен, приносимых течением от побережья Северо-Западной Америки.
С учетом всех известных фактов и доступных ныне свидетельств наиболее логичным выглядит такое решение полинезийской проблемы: корни исторически известного населения Полинезии находятся где-то в Юго-Восточной Азии, однако эти люди прибыли по морю не прямым путем. Они не проходили через чужую 6500-километровую микронезийско-меланезийскую буферную область, отделяющую юго-восток Азии от восточной части Тихого океана, а следовали естественным северным путем и достигли Полинезии, как часть выходцев из Восточной Азии, которые со времен неолита населяют островной район у побережья Северо-Западной Америки. Когда маори-полинезийские предки, выйдя из Азии более двух тысяч лет назад, в начале нашего тысячелетия прибыли на острова восточной части Тихого океана, все еще оставаясь неолитическим народом, не знакомым ни с ткацким станком, ни с керамикой, они застали здесь опередивших их первопоселенцев. Все доступные нам данные говорят о том, что первооткрыватели Полинезии и прилегающей к ней части Меланезии представляли собой выходцев из Южной Америки доинкского периода. В ходе интенсивного межостровного общения в первых веках нынешнего тысячелетия новоприбывшие частично изгнали, частично ассимилировали первопоселенцев. О передовом по культуре субстрате мы узнаем не только из устных преданий нынешнего населения, но и по материальным памятникам: развалинам неполинезийских каменных домов и башен тупа; остаткам мегалитической кладки перуанского типа и заброшенным каменным статуям на ближайших к Южной Америке островах; наличию на удаленных друг от друга полинезийских островах искусственно выведенного американскими аборигенами хлопчатника; по изредка находимым черепкам неполинезийской керамики; по присутствию собаки, представляющей породу, которой не было на островах западной части Тихого океана, но которая известна в аборигенной Америке; по сохранившемуся до прибытия европейцев обычаю возделывать батат (он же кумара), а также по другим полезным растениям американского происхождения (бутылочная тыква, ананас, перувианская вишня, кокосовая пальма, Argemone, Polygonum, Pepsicum, тотора, папайя и др.), которые могли попасть в Полинезию только с помощью человека. Унаследованные от этого культурного субстрата черты в разной степени представлены по всему Полинезийскому треугольнику и обнаруживаются не только археологами и ботаниками. На большинстве островов Полинезии было заведено приготовлять ритуальный напиток кава из разжеванных корней на южноамериканский лад. Во всех углах треугольника делали или помнили камышовые лодки. Почти на всех островах королевские генеалогии восходили к легендарным культурным героям или божествам, почитались династии полубогов. Кое-где в Полинезии у правящих родов были приняты браки братьев и сестер, правители носили плащи и головные уборы из перьев, практиковались мумификация, обрезание, трепанация черепа, существовал развитой календарь, по которому новый год начинался с первого появления Плеяд, наблюдались такие специфические черты, как вырезывание бустрофедоном идеограмм на дощечках для ритуальной декламации или сложное мнемоническое узелковое письмо. Из других элементов назовем ручные рубила для каменотесных работ, некоторые из богатого набора полинезийских тесел и рыболовных крючков, обложенную каменными плитами многоугольную пасхальскую печь, шлифованные каменные чаши и швейные иглы с ушком, пончо островов Общества, гавайские плетеные облачения для мумий и каменные зеркала, маркизские ходули и головные уборы павахина, питкэрнские копейные наконечники. Все это лишь некоторые, наиболее очевидные примеры, указывающие на древнее Перу.
