Глава двенадцатая
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ДУНАЙСКОЙ АРМИЕЙ
Война между Россией и Турцией с переменным успехом продолжалась уже пять лет. Знаменитый историк А. И. Михайловский-Данилевский красноречиво изложил затяжную хронику событий на Дунае: «Михельсон занял княжества и, по малочисленности предводимых им войск, должен был ограничиться действиями оборонительными. Князь Прозоровский, с армией многолюдною, не только не приобрел поверхности над неприятелем, но был отбит под Браиловом, Журжею и Кладово, с трудом решился перейти Дунай и, совершив переправу, умер. После маститых летами полководцев <…> явились Главнокомандующими князь Багратион и граф Каменский, оба в цвете лет, озаренные славою прежних подвигов своих. Князь Багратион взял Мачин, Гирсов, Кистенджи, разбил турков при Рассевате, обложил Силистрию, безуспешно сразился под Татарицею, покорил Измаил и Браилов, но был принужден снять блокаду Силистрии и возвратился за Дунай. Граф Каменский, имея под ружьем более 80000 человек, грозою явился на правом берегу Дуная, овладел Силистриею и Базарджиком, истощился в бесплодных усилиях под Шумлою, претерпел кровавое поражение на Рущукском приступе, отмстил туркам под Батином, покорил Рущук, Журжу, Систов, Турну и Никополь, сделал удачный поиск на Ловчу и отступил в Валахию»1.
В самом начале 1811 года самый молодой из перечисленных главнокомандующих, 34-летний граф H. M. Каменский, серьезно заболел. В войсках даже ходили упорные слухи о его отравлении, хотя все признаки заболевания сильно напоминали лихорадку, которой страдала почти вся армия. Так, Я. О. Отрощенко вспоминал: «Офицеры были расположены в молдаванских хатах, а нижние чины в сараях. Людей умирало так много, что трупы вывозили на возах для погребения»2. Причину массовых эпидемий подробно разъяснил M. M. Петров: «<…> Чрез прелесть эту, особливо разнородных виноградов и абрикосов, при употреблении на них масляного плода зерен грецких орехов, в свежести их лакомых на вкус, а при холодности тамошних долгих ночей, по обычному всех вечернему купанью, решительно смертельных последствиями мучительных лихорадок и кровавого поноса. <…> В той стране с закатом солнца вдруг, почти без зари, обнимает ночь холодная, поглощающая всю знойность дня, оставляя в воздухе тепла не более 3°. Казалось бы, нетрудно понять, что при таком изменении теплоты на холод не следует пред вечером задолго ни фруктов есть, ни купаться, поевши их, а только вкушать что-нибудь зажаренное, натертое солью, перцем, или сухарей с кашицею. Но праматерь наша Ева передала нам вполне невоздержность свою в обольщении благовидностию плодов вопреки рассудка и наказов, и мы, вернопослушные ее прапра-внучата, всех чинов без изъятия, страдаем при уповании на авось. <…> А какую там лихорадку вытерпел, то <…> и теперь вспомнить страшно, а все от вечерней еды фруктов и ночного купания и авось»3. Однако дело было не только в «ночном купании». «<…> Во всех колодезях вода была испорчена турками и имела несносный смрад. Жар был нестерпим, и мы, изнемогая от жажды, пили эту воду, но и той недостаточно было. Ко мне явилась лихорадка с большим ожесточением и поносом», — сообщал Я. О. Отрощенко4.
Подобная же «возвратная лихорадка» настигла, по-видимому, и генерала H. M. Каменского. Но Александр I об этом еще ничего не знал, и когда болезнь на некоторое время отпустила генерала, решил подбодрить его «утешительными сведениями» о новом поприще, которое ему предназначалось. Дунайский театр военных действий казался государю слишком незначительным для военачальника, в таланты которого он верил вопреки вопиющим неудачам, постигшим Каменского в войне с Турцией. Александр I предполагал, что он достойно возглавит самую многочисленную русскую армию в предстоящей войне с Наполеоном, сказав новое слово в военном искусстве. Свои надежды государь выразил в рескрипте: «Перемена в образе войны против турков и убавление Молдавской армии в Моих предположениях соделывают необходимым употребить блистательные способности ваши к важнейшему начальству. Болезнь ваша доставила мне случай исполнить оное без обращения лишнего внимания на сие перемещение. Я дал повеление генералу Кутузову поспешить приездом в Букарест и принять командование Молдавской армии. Вам же предписываю, сдав оную преемнику вашему, под видом слабости здоровья вашего, после столь тяжкой болезни, и известя его подробно о всех Моих намерениях, отправиться, коль скоро вам возможно будет, в Житомир, где получите вы от Меня повеление принять главное начальство над 2-ю армиею, составленною из восьми пехотных и четырех конных дивизий. Между тем надеюсь, что переезд ваш в благорастворенный климат Волыни послужит к совершенному укреплению здоровья вашего. При сем случае приятно Мне изъявить вам, сколь Моя доверенность и любовь к вам приумножились после знаменитых заслуг, оказанных вами в командование Молдавскою армиею»5. Государь доверительно обсуждал с графом Каменским планы на будущее, предполагая в дальнейшем такое же единомыслие и сотрудничество с человеком «новой формации», близким ему по духу. В ожидании вторжения армии Наполеона в Россию Александр I рассчитывал вести против Порты оборонительную войну и счел возможным наполовину сократить численность Молдавской армии. Дунайский театр военных действий уже представлялся ввиду надвигавшихся масштабных событий чем-то второстепенным. В это «захолустье» вполне можно было отправить М. И. Кутузова, любившего вспоминать о победах Екатерининского века. Пусть воюет в местах своей молодости, живет там воспоминаниями, не докучая советами молодым и сильным, постигшим новые правила военной науки, которые они противопоставят первому полководцу Европы. Особенность дунайского театра военных действий составляло то, что с наступлением октября — ноября театр военных действий превращался в голую степь. Турки прятались в крепости, где было заготовлено продовольствие, а русские войска оставались в степи, где не было жилья, продовольствия, обогрева, подножного корма для лошадей и волов, от последних зависели и люди, так как именно на волах по бездорожью через переправы на Дунае везли к армии продовольствие. С исчезновением подножного корма волы падали, не доходя до войск, которым в этом случае грозила голодная смерть. С осени начинала разливаться река, сметая переправы, в результате чего русские на «вожделенном правом берегу» могли остаться отрезанными и во власти турок. Таким образом, в октябре Кутузов должен был доложить государю о достигнутых им успехах, либо их следовало отложить до следующего года, что в условиях усиливавшегося противостояния России и Наполеона представляло немалую опасность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
