И вот где она оказалась: в прямом подчинении у Куэйхи, на его личной службе. Радоваться бы такому везению… Но Рашмика чувствовала, что ею двигают как пешкой, против ее воли. Как будто она решила играть честно, а противник нарочно не замечает ее слабых ходов, играет до поры в поддавки. Рашмике хотелось обвинить в своих бедах Грилье, но она понимала, что не только его манипуляциями объясняется ее присутствие в соборе. Для чего она прошла весь этот путь – чтобы найти Харбина или встретить Куэйхи?
Сейчас она не была уверена, что знает ответ на этот вопрос.
Рашмика принялась листать брошюры куэйхистов, словно в них могла найтись подсказка. Но книжки содержали обычную религиозную чушь, которую она прекратила воспринимать, едва освоив грамоту: исчезновения Халдоры суть знамения Господа, обратный отсчет до загадочного события, суть которого менялась в зависимости от того, кто и с какой целью сочинил книжонку.
Ее рука задержалась на одной из обложек. Там красовался символ адвентистов: необыкновенный скафандр, напоминающий силуэт на фоне восходящего солнца. Лучи светила проникали через дыры в скафандре. Вообще он выглядел так, словно был целиком отлит из металла, не имел заметных сочленений. Вне всяких сомнений, это было изображение той самой вещи, которая стояла в комнате настоятеля.
Тут она вспомнила имя собора: «Пресвятая Морвенна».
Ну конечно! Все мгновенно встало на свои места: до того как Куэйхи прилетел на Хелу, Морвенна была его любовницей. Это известно всякому, кто читал биографию настоятеля. Все знают, что бедняжку постигла ужасная судьба: ее заточили в железный скафандр. Это сделали ультра, которым служили Куэйхи и Морвенна.
При мысли о том, что Рашмика находится в одних стенах с этим чудовищным орудием пыток, напугала ее. Захотелось бежать отсюда как можно быстрее и дальше.
«Внутри этого скафандра кто-то живет, – подумала она. – Это не механизм для сбивания спеси с упрямых торговцев, а нечто совсем иное».
«Да, Рашмика, внутри живем мы».
Охнув от ужаса, она выронила брошюру. Нет, голос не почудился. Голос был слабым, но очень отчетливым. Отсутствие интонаций подсказало, что он звучит у Рашмики в голове, а не раздается в комнате.
– Вот этого не нужно, – проговорила она, надеясь прогнать наваждение. – Грилье, сволочь, что ты мне впрыснул?
«В шприце ничего не было. И мы не галлюцинация. И не имеем ничего общего с Куэйхи и его резным скафандром».
– Тогда кто вы, черт подери? – спросила она.
«Кто мы? Ты знаешь ответ, Рашмика. Мы те, ради кого ты сюда прибыла. Ты хотела нас разыскать. Мы тени. Ты пришла поговорить с нами. Неужели ничего не помнишь?»
Выругавшись, Рашмика упала лицом в подушку.
«Это не поможет. Пожалуйста, выслушай нас и перестань волноваться».
Рашмика зарычала, сильно ударив себя кулаком по голове.
«Это тоже бесполезно. Рашмика, ты что, действительно все забыла? Не нужно так пугаться, ты не сходишь с ума. Просто мы отыскали способ проникнуть в твое сознание. Мы разговариваем и с Куэйхи, хотя у него в голове нет такой прекрасной техники, как у тебя. С ним приходится говорить вслух, тихонько, когда он бывает один. А ты другая».
– Нет у меня в голове никакой техники. И я ничего не знаю ни о каких тенях.
У голоса менялся тон, тембр и резонанс, и наконец он зазвучал так, будто старый друг нашептывал ей на ухо:
«Ты все знаешь, Рашмика. Просто не можешь вспомнить… пока не можешь. В твоей голове есть заслонки, и мы их отлично видим. Они начинают опускаться, но это не быстрый процесс. Все в порядке, Рашмика. Мы так долго ждали, когда появится друг. Если нужно, подождем еще».
– Я сейчас позову Грилье! – пригрозила она.
Перед уходом врач научил девушку пользоваться пневматической внутренней связью. Рашмика наклонилась к прикроватному столику, к панели с решеткой.
«Нет, Рашмика, не нужно, – остановил ее голос. – Не зови Грилье. Он организует слежку».
– Пусть, – отрезала Рашмика.
«Если Грилье заподозрит неладное, он тщательно обследует тебя и поймет, что ты совсем не та, за кого себя выдаешь. А тебе это вовсе не нужно».
Ее рука замерла над столиком. Почему Рашмика не нажимает кнопку, почему не зовет генерал-полковника? Этот тип ей совсем не нравится, но голос в голове нравится еще меньше.
Слова тени об обследовании напомнили о взятой у Рашмики крови. Она представила, как Грилье снова тянет из нее кровь, как в цилиндре шприца растет красный столбик.
«Да, Рашмика, именно так и будет, но изучение крови – только часть его работы. Ты пока ничего не знаешь, но, когда врач займется твоей кровью, он изумится. И не оставит это без последствий. Ты же не хочешь, чтобы он подкрался к твоей голове со сканером? Ведь там действительно можно найти кое-что интересное».
Ее рука продолжала висеть над столиком. Обладатель голоса знал, что она не нажмет кнопку. Одной мысли о том, что Грилье не удовлетворится анализом крови, было достаточно, чтобы желание звать на помощь исчезло начисто.
– Мне страшно, – проговорила она, положив руку на колени.
«Не стоит бояться, Рашмика. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе».
– Помочь?
«Всем вам», – ответил голос.
Она почувствовала, как обладатель голоса уходит, оставляя ее в покое.
«В обмен мы попросим о небольшой услуге».
После этого она провалилась в сон.
Межзвездное пространство, год 2675-й
Скорпион смотрел через плечо техника на большой гибкий экран, приклеенный к стене; его недавно вырастила фабрика. Экран показывал продольный разрез корабля, последнюю из самодельных схем, которыми пользовались для поиска явлений капитана. Более всего эта схема напоминала иллюстрацию из средневекового анатомического трактата. Техник поставил крест возле пересечения тоннелей, где находился один из постов акустического слежения.
– Есть что-нибудь? – спросил Скорпион.
– Похоже что нет, – ответил техник-свинья. – Почти каждый день из этого сектора идут сигналы, но все ложные. Там неподалеку работает шумный насос, он глушит нашу технику.
– Проверьте там еще раз, просто на всякий случай, – распорядился Скорпион.
– Я уже отправил группу для осмотра, она только что ушла.
Скорпион знал, что на осмотр отправляются в скафандрах: на пробоину можно наткнуться даже в недрах корабля.
– Передай им, пусть будут осторожны, – сказал он.
– Уже передал, Скорп. Вот только они будут еще осторожнее, зная, чего следует опасаться.
– Им не нужно этого знать.
Техник пожал плечами и снова уткнулся в экран, высматривая новый акустический или барометрический сигнал.
Скорпион задумался о гипометрическом оружии, установленном в шахтах, о цилиндре, состоящем из мириад закрученных штопором, переплетенных друг с другом серебристых лезвий. Даже бездействуя, это орудие создавало ощущение чего-то неправильного, случайного и неуместного в чреве корабля. Облик пушки наводил на мысли о картинах-парадоксах с искаженными треугольниками или лестницами Пенроуза: вроде и просто, а приглядишься – будто нож проворачивается в мозгу, в той его части, что отвечает за представления о внешнем мире, о правильном и неправильном в механике бытия.
Когда же гипометрическое оружие действовало, ощущение становилось еще менее приятным. Скорпион с трудом заставлял себя смотреть на это мельтешение, кишение и копошение. Где-то в самом средоточии движения и блеска находилась точка, а может, область, в которой с исходной материей пространства-времени творилось что-то ужасное.
Инопланетное происхождение этой технологии нисколько не удивляло Скорпиона. Гипометрическое орудие, как и два таких же, было произведено по инструкциям, которые сочленители получили от Ауры, прежде чем ее похитила Скади. Понятные и очень подробные наставления имели форму четких математических алгоритмов, но они не содержали комментариев, не давали никаких намеков на принцип действия этого оружия или хотя бы на модель реальности, положенную в его основу. В инструкции говорилось: изготовьте орудие, откалибруйте его по описанной процедуре и пользуйтесь. Но не спрашивайте как и почему: даже если вы поймете объяснения, это причинит вам немалое беспокойство.
Впрочем, один намек все же был дан: гипометрическое оружие относится к разряду слабых некаузальных технологий, разработанных галактическими культурами во втором или третьем миллионолетии их межзвездного распространения, до появления ингибиторов. Согласно полученным от Ауры сведениям, наследие этих культур имело и другие технологические слои, но люди не располагали инструментарием, позволявшим воссоздавать и использовать их. Оружие из этого гипотетического арсенала состояло в том же абстрактном родстве с гипометрическими пушками, что и современный боевой компьютерный вирус с каменным топором. Даже для того, чтобы уяснить в самых простых аналогиях, какой вред это оружие способно причинить неприятелю, требовалась такая кардинальная перестройка человеческого разума, что он уже не мог бы именоваться человеческим.
