class="p1">Ночь выдалась неспокойной - сперва младшие пытались пролезть на крышу в обход Янрека, а он рычал на них, как разъярённый анкехьо, потом старший племянник выглядывал в окно, а Алсек шёпотом рассказывал ему о вечно голодных Существах Сиркеса и свирепых поединках Скарсов, но шёпот разбудил Янрека ещё раз, и жреца едва не выгнали из дома. Незадолго до рассвета он с тяжёлым вздохом спрыгнул с крыши и зашагал к воротам Эхекатлана. "Храни вас всех Чарек," - думал он, босыми ногами нащупывая гладкие плиты мостовой. "Пока не вернутся дожди, что-то будет ещё - то ли я осяду на земле с вами, то ли вы моим путём помчитесь по ветру..."
Обулся он уже в башне, и там же облачился в стеклянную броню. Гларрхна-стражники следили за ним сверху, вполголоса обсуждая надёжность доспехов и цены на речное стекло. Алсеку было не по себе - едва ли не сильнее, чем в ту ночь, когда он осмелился войти в святилище Тзангола.
Он всё-таки сделал крюк по Пепельной Четверти - занёс в дом остатки еды и пустой мех из-под воды. Сонная кошка вопросительно муркнула, завидев Алсека во дворе, но он покачал головой и прижал палец к губам. Ставни были плотно закрыты, завесы - опущены, и всё-таки Алсек обернулся на пороге, проверяя, не потревожил ли он чей-нибудь сон. Никто не вышел во двор, никто не услышал его шагов.
К храму Алсек подошёл вовремя - старшие жрецы, поднявшись на пирамиду, приветствовали Око Згена, выглянувшее из-за горизонта, среди них был и Гвайясамин, и младшие жрецы, покинув кварталы, стояли у подножия золотой башни. Изыскатель тихо прошёл мимо них и встал чуть в стороне от лестницы, ведущей к подножью. Рядом с ней, на нижнем выступе стены, лежали в ряд пять обугленных черепов. Они выгорели изнутри, и кипящая кровь разорвала их, взломав костные швы.
- Хаэй, Алсек, - ткнул его в бок незаметно подошедший Кинти. - Ты где пропадал? Говорят, тебя хотели изгнать...
- Тише, Кинти, - покачал головой изыскатель. - Чем болтать, обратился бы к дарителю жизни в своих мыслях.
- Хэ, - криво усмехнулся тот. - Даритель жизни не пропадает неизвестно куда и не возвращается в шрамах. Ты знаешь, что эта штука в твоих руках не отбрасывает тени?
- Шшш, - зашипел на него Алсек. Наверху в последний раз загудели священные трубы, и дождевые барабаны, подав было голос, умолкли. Жрецы цепочкой обходили ступени храма, и только в самом низу верховный позволил старшим обогнать себя и толпой спуститься на площадь. Алсек шагнул к лестнице и только тут увидел, что у приоткрытого входа в главную залу стоит, скрестив руки на груди, Кхари Айча.
Верховный жрец, завидев изыскателя, смерил его хмурым взглядом, и его лицо на миг окаменело.
- Силы и славы дому солнца, - склонил голову Алсек. - Постой, почтеннейший Гвайясамин...
- Это ты, Сонкойок, - бесстрастным голосом проговорил тот, останавливаясь на последней ступени лестницы. - Зачем пришёл? Решился принять предначертанное - или будешь спорить с неизбежностью?
- Я... я пришёл не за этим, почтеннейший Гвайясамин, - покачал головой Алсек. - Есть дела поважнее. Вчера я вернулся из Чакоти и... есть вещь, которую тебе нужно увидеть.
При упоминании Чакоти и верховный жрец, и Кхари едва заметно вздрогнули. Посланец наместника шагнул к изыскателю, пристально глядя на свёрток в его руках.
- Говори, - приказал Гвайясамин, протягивая руку к Алсеку. - Здесь, при всех. Ни одно слово да не будет сокрыто.
Солнце уже поднялось на пятую ступень храма, и тень башни отклонилась к северу, оставив Алсека и окруживших его под ослепительным небесным светом, когда изыскатель закончил рассказ и, не таясь, вытер пот со лба. В ушах гудело, ноги подкашивались, взгляды жрецов жгли кожу, как едкий хашт.
- Все его слова правдивы, - бесстрастно заключил Гвайясамин, переглядываясь с Кхари. Чародей кивнул, провёл пальцем по лбу изыскателя и заглянул ему в глаза.
- Тебя очистят, - сказал он. - Твоя сестра уже в доме Даакеха, её скверна не затронула. Третий из вас, безрассудных бродяг...
- Ящер, покинь воздуховод, - не оборачиваясь, сказал Гвайясамин.
Алсек вздрогнул, растерянно замигал и чуть не помянул Джилана прилюдно - вниз по ступеням храма спускался, шипя и отмахиваясь от ухмыляющихся стражников, сердитый Хифинхелф.
- Ещё один, нуждающийся в очищении, - кивнул Кхари. - Позаботься о них, почтенный Гвайясамин.
- Решают боги, - отозвался верховный жрец. - Вы, двое, идите в залу. Воины, проводите их.
Он бросил светящийся свёрток в подставленный младшим жрецом мешок и, не оборачиваясь, пошёл за Кхари к навесу на краю площади. Там, сложив крылья, сидел осёдланный мегин и дожидался седоков.
- Ступайте в тенёк, - сказал с усмешкой один из храмовых стражей-Гларрхна и положил руку на плечо Алсека. - Одно солнце, второе солнце... Холод вам не повредит.
- Хшшш! - сердито отмахнулся Хифинхелф. - Алссек, ну ты хоть додумалсся надеть досспехи...
Каменная плита еле слышно зазвенела, входя в паз - тоненько, как стекло, и о её тяжести сказала только едва заметная дрожь, прокатившаяся по полу. Алсек поёжился - подземный сквозняк неприятно холодил мокрые плечи - и поспешил зарыться в толстые одеяла из мягчайшего крашеного мелнока. Отсюда, со дна большой лодки, сплетённой из ветвей тикорина, уже не видна была грубая кладка стен - только яркие фрески над цепочкой золотых пластин. Бурная небесная река пересекала потолок с востока на запад, и сотни крохотных лодок-раковин теснились у берега, пропуская огромный сверкающий корабль Згена. У северо-западной стены стоял, разглядывая фреску с погребальным костром, Хифинхелф, еле слышно шипел и качал головой. Потом отошёл от стены, неуверенно шагнул к ложу-лодке, оскалился и опустился на устланный циновками пол.
- Хиф! - окликнул его Алсек, выглядывая из-за борта. - Ты чего? Снова замутило?
- Хэсссс... - во взгляде ящера недоумение смешалось с испугом. - Шшто это за комната, Алссек? Почему насс ссюда завели?
- Потому что наше очищение не закончено, - терпеливо сказал изыскатель, покосившись на солнечный корабль - объяснения эти произносились не первый и даже не второй раз, но Хифинхелф не успокаивался. - Мы будем спать тут, в Покоях Бабочек, и боги пошлют нам мир в мыслях, изгонят из крови дурной жар.
