ужасно обращался с Кеа, это ужасно сказалось на ее психическом здоровье, и в итоге ей пришлось уйти из колледжа…
— Да, я знал, что Кеа была нездорова, — сказал Страйк. — Извините, но вы не будете сильно возражать, если я присяду?
Он задрал правую штанину брюк, обнажив металлический стержень своего протеза. Как он и ожидал, это зрелище, похоже, шокировало и взволновало Сару.
— О, простите, я… я не знала…
Страйк, единственной целью которого было сделать так, чтобы Саре было труднее выгнать его из дома, устроился на деревянном кухонном стуле. Стол был покрыт крошками от тостов. Сара машинально села на стул напротив него и рассеянно смахнула несколько из них на пол. Это был не тот образ жизни, который нравился привередливому Страйку.
— Ей было лучше, пока это не случилось, — сказала Сара, и Страйк понял, что “это” означает поножовщину. — Но потом, очевидно, сказался стресс — я подала жалобу в полицию. Ей нужно было взять с собой кого-нибудь на это интервью. Я должна была быть там. Она хронически больна, ради Бога. Она не виновата, что он ей позвонил! И потом, через что они ее заставили пройти, отслеживая ее передвижения…
— Простите, кто звонил Кеа? — сказал Страйк.
— Джош, — сказала Сара, глядя на Страйка со смесью недоверия и ужаса. — Я думала, вы знаете — он звонил ей в ночь перед тем, как на него напали.
— А, понятно.
— Но он не сказал ей, что собирается на кладбище на следующий день. Она никогда не знала об этом. Зачем ему говорить ей, куда — вряд ли он стал бы упоминать об этой Элли Лед-что-бы-там-ни-было Кеа, не так ли? Но полиция проверила все ее передвижения, и, очевидно, у нее был сильный рецидив.
— Да, Кеа упомянула по телефону, что она была прикована к постели, — сказал Страйк.
Последовала еще одна короткая пауза, во время которой тот факт, что Кеа только что выбежала из дома, казалось, эхом пронесся по комнате.
— У нее бывают хорошие и плохие дни, такова природа ее состояния, — защищаясь, сказала Сара. Национальная служба здравоохранения абсолютно бесполезна. “Ее кровь в норме. Мы рекомендуем психотерапию”. Неужели? — сказала Сара в ярости. — И как именно это может быть психиатрической проблемой, когда Кеа буквально не может встать с постели, ей так больно, она так устала? В итоге вам приходится проводить собственные исследования через Интернет, делать за них работу медиков. Я оплачивала всевозможные частные тесты, и, конечно, стресс от всего этого, — Сара сделала дикий жест, — был ужасным, она была в ужасном….
Какаду внезапно взлетел со своего насеста в вихре белых перьев, заставив Страйка подпрыгнуть, и взвился вверх по коридору.
— Вы позволяете ему летать по всему дому?
— Только на первом этаже, — сказала Сара. — Наверху лестницы есть дверь.
Теперь какаду, который пропал из вида, кричал “Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста, Кеа!”, а два голубка в клетке в ответ издали серию писклявых щебетаний.
— Джош Блэй парализован, — снова начал Страйк. — Нож прошел через его шею. Он только недавно обрел способность говорить.
Сара, казалось, сжалась в бесформенном платье.
— Все, чего он хочет, это чтобы этот интернет-тролль перестал сеять смуту, и чтобы они перестали нападать на семью Эди. После смерти Эди Аноми начал нападать на ее дядю и…
— Кеа никогда бы…
— Джош не думает, что Кеа — Аноми, — сказал Страйк. — Он хочет, чтобы она поговорила со мной, потому что, как я уже сказал, он знает, что она была в прямом контакте с Аноми. Любая, самая незначительная деталь, которую она может знать о нем, может помочь нам найти того, кто стоит за этим аккаунтом, и успокоить Джоша.
— Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста, Кеа! — сказал какаду в дальней комнате.
— О Боже, — сказала Сара Нивен, ее глаза наполнились слезами, и Страйку вспомнилась другая мать средних лет, которая плакала при упоминании Джоша Блая, хотя, он был уверен, совсем по другим причинам. Сара встала, попятилась в сторону и схватила кусок кухонного рулона и ингалятор, лежавший рядом с чайником.
— Астматик, — хрипло сказала она Страйку, прежде чем воспользоваться им, а затем высморкалась, снова садясь за стол.
— Эта теория, что Кеа стоит за аккаунтом Аномалии — кто это говорит?
— Слухи в Интернете живут своей собственной жизнью, — честно ответил Страйк. — Не всегда легко выяснить, откуда они взялись.
— Она бы никогда, никогда… — снова начала Сара, но какаду, который ненадолго прекратил кричать “Пожалуйста, Кеа!”, начал имитировать мелодию звонка так убедительно, что рука Страйка автоматически полезла в карман.
— О, — сказал Страйк, поняв, откуда доносится шум. — Извините, что вы…?
Послушайте, вы не понимаете, — сказала Сара, задыхаясь. — Кеа действительно прошла через это. Ее отец умер, когда ей было восемнадцать, а она была настоящей папиной дочкой, просто обожала его. У него был инсульт на работе, он просто упал в обморок в офисной столовой.
Через шесть месяцев она поступила в художественный колледж и встретила Джоша. Потом он изменил ей и бросил ее. Потом вышел этот чертов мультфильм, и Кеа поняла, что Джош рассказал той девушке Лед-Тинг все идеи Кеа… Джош Блей разрушил жизнь моей дочери, это правда, и теперь он посылает вас сюда просить ее об услугt…
— Хорошо, миссис Нивен, — сказал Страйк, делая намеренно тяжелую попытку подняться на ноги, — вы ясно выразили свою позицию, но вы должны понять, что мы пытаемся помочь Кеа очистить ее имя. Обвинения в Интернете, какими бы необоснованными они ни были, имеют свойство выплескиваться в реальную жизнь и влиять на жизнь людей, иногда годами. Но если она не хочет помогать следствию, то мне больше нечего сказать, и я ухожу. Спасибо, что разрешили мне воспользоваться вашей ванной.
Страйк был уже почти у двери кухни, когда его окликнула Сара,
— Нет — подождите!
Он обернулся. Сара, казалось, разрывалась между слезами и гневом.
— Хорошо, я… я позвоню ей. Я узнаю, вернется ли она. Пожалуйста, не открывайте двери или окна, пока я буду снаружи.
Страйк предположил, что эта необычная просьба относится к какаду без клетки. Сара взяла с кухни мобильный телефон и выскользнула через кухонную дверь во двор, закрыв ее за собой.
Страйк краем глаза наблюдал, как Сара набирает номер своей дочери.
