— Гиппопотама?
— Аллигатора?
— Океана?
— Заткнитесь все! — рявкнул Сконнер и запнулся.
Тишина всосала в себя звук его голоса. Она заполняла воздух, точно перья.
Предводитель взял себя в руки и со словами: «Ну, ладно», — повернулся к грозным дверям библиотеки.
Подняв руки, он сделал несколько замысловатых пассов, во время которых его пальцы самым обескураживающим образом проходили друг сквозь друга, и разнёс двери в щепки.
Тишина волнами ринулась обратно, поглощая звук падающих обломков.
Можно было не сомневаться, что двери разлетелись вдребезги. С косяка, подрагивая, свисали четыре одинокие петли, мусорной кучей валялись сломанные скамейки и полки. Даже Сконнер был немного удивлен.
— Ну вот, — сказал он. — Легче лёгкого. Со мной ничего не случилось. Видите?
Волшебники в ответ зашаркали загнутыми на носках туфлями. Темнота за дверным проёмом была расцвечена неясным, режущим глаз сиянием чудотворного излучения, вызванного частицами вероятности, которые в мощном магическом поле достигали скорости, превосходящей скорость реальности.
— Ну, — жизнерадостно начал Сконнер, — кто хочет удостоиться чести зажечь огонь?
После десяти секунд гробовой тишины он заявил:
— В таком случае я сделаю это сам. Честно говоря, с тем же успехом я мог бы обратиться за помощью к стенам.
Он шагнул в дверь и направился к небольшому пятну звёздного света, который проникал сквозь стеклянный купол, венчающий центр библиотеки (приблизительно центр, поскольку насчет точной географии этого места никогда не утихали споры; значительная концентрация магии искажает время и пространство, поэтому вполне возможно, что у библиотеки нет даже края, не говоря уже о центре).
Сконнер вытянул руки перед собой.
— Вот. Видите? Абсолютно ничего не произошло. А теперь заходите.
Остальные волшебники с величайшей неохотой повиновались и, переступая через развороченный порог, то и дело порывались пригнуться.
— Вот и славно, — с некоторым удовлетворением произнёс Сконнер. — Итак, все принесли спички, как было велено? Магическое пламя тут не годится, оно не сожжет эти книги, так что я хочу, чтобы вы все…
— Там наверху что-то шевельнулось, — перебил его младший волшебник. Сконнер моргнул.
— Что?
— Что-то шевельнулось там, возле купола, — повторил волшебник и в виде объяснения добавил: — Я сам видел.
Сконнер, прищурившись, глянул вверх, всматриваясь в обманчивые тени, и решил слегка надавить на подчиненных.
— Чушь, — отрезал он, доставая из кармана горсть вонючих жёлтых спичек.
— Так, теперь соберите в кучу…
— Знаешь, я правда видел, — с надутым видом заявил маленький волшебник.
— Ладно, что ты видел?
— Ну, я не совсем…
— Не знаешь, да? — рявкнул Сконнер.
— Я что-то ви…
— Не знаешь! — повторил Сконнер. — Ты видишь тени и пытаешься подорвать мой авторитет! — Он помешкал, и его глаза на мгновение остекленели. — Я спокоен, — проговорил он, — я полностью держу себя в руках. Я не позволю…
— Это было…
— Слушай, ты, недоумок, может, всё-таки заткнешься?
Ещё один волшебник, который глазел вверх, чтобы скрыть своё смущение, сдавленно кашлянул.
— Э-э, Сконнер…
— И к тебе это тоже относится! — Сконнер свирепо выпрямился во весь рост и помахал в воздухе спичками. — Как я уже говорил, — продолжил он, — я хочу, чтобы вы зажгли спички и… Наверное, мне придется показать вам, как нужно зажигать спички — специально для вот этого недоумка… Эгей, я здесь, здесь. О Создатель. Смотрите на меня. Берёте спичку…
Он зажёг спичку, в темноте распустился шар едкого белого огня, и сверху, словно обезьяна, спускающаяся с дерева, чтобы стать Человеком, спрыгнул библиотекарь.
Все волшебники знали библиотекаря, хотя для них он был таким же неопределённым, хотя и отчётливым впечатлением, какое оставляют у людей стены, полы и все остальные незначительные, но необходимые декорации на сцене жизни. Если о нём и вспоминали, то как о чём-то вроде вежливого подвижного вздоха, который сидел под своим столом и занимался починкой книг или бродил на четвереньках среди полок, отлавливая курильщиков. Волшебники, у которых хватало неблагоразумия подпольно закурить козью ножку, ни о чём и не подозревали, пока мягкая кожистая ладонь не протягивалась к их губам и не удаляла недозволенную самокрутку. Но библиотекарь никогда не поднимал шум, он просто принимал такой вид, будто был крайне обижен и опечален этой грустной историей, после чего съедал окурок.
Но то существо, которое в данный момент держало Сконнера за уши и прилагало усилия к тому, чтобы открутить ему голову, олицетворяло вопящий кошмар с оттянутыми губами, открывающими длинные жёлтые клыки.
Волшебники в ужасе повернулись, чтобы броситься бежать, но неожиданно для себя наткнулись на полки, которые необъяснимым образом перегородили проходы. Самый маленький волшебник взвизгнул, закатился под стол с атласами и остался там лежать, зажимая уши руками, чтобы заглушить ужасные звуки, производимые пытающимися удрать коллегами.
Наконец он вообще перестал слышать что-либо, кроме тишины, но то была особенная, тяжёлая тишина, которая воцаряется тогда, когда кто-то тихонько крадётся, разыскивая врага. Маленький волшебник от ужаса принялся жевать кончик своей шляпы. Тот, кто неслышно подкрадывался к нему, схватил его за ногу и мягко, но решительно вытащил из-под стола. Волшебник, не открывая глаз, пробормотал что-то нечленораздельное, но потом, когда жуткие клыки так и не сомкнулись на его горле, отважился бросить быстрый взгляд.
Библиотекарь держал его за шиворот и задумчиво покачивал им в футе от земли — как раз вне досягаемости маленького, пожилого жесткошёрстного терьера, который срочно пытался припомнить, как кусать людей за икры.
— Э-э… — начал волшебник — и вылетел по пологой дуге за разбитую дверь, где его парение было прервано приземлением на пол.
Спустя какое-то время виднеющаяся рядом тень проговорила:
— Что ж, вот такие дела… Кто-нибудь видел этого тупицу Сконнера?
А тень, маячащая с другой стороны от волшебника, пожаловалась:
— По-моему, у меня сломана шея.
— Кто это?
— Этот тупица, — нехорошим голосом отозвалась тень.
— О-о. Прости, Сконнер.
Сконнер поднялся на ноги — всё его тело было очерчено магической аурой — и, дрожа от ярости, воздел руки горе.
— Я научу этот проклятый атавизм уважать тех, кто стоит выше него на эволюционной лестнице! — рявкнул он. — Хватайте его, ребята!
И Сконнер вновь повалился на пол под тяжестью пяти остальных волшебников.
— Извини, но…
— …Знаешь, если ты воспользуешься…
— …Магией поблизости от библиотеки, учитывая, сколько магии там хранится…
— …И сделаешь что-то неправильно, то образуется критическая Масса, и тогда…
— БУМ! Прощай, мир!
Сконнер зарычал. Сидящие на нём волшебники решили, что вставать с него сейчас — не самый благоразумный поступок.
— Ладно, — через какое-то время пробурчал он. — Вы правы. Спасибо. Я был не прав, что вышел из себя. Мой разум затуманился. Нужно оставаться бесстрастным. Вы абсолютно правы. Спасибо. Слезьте с меня.
Они рискнули послушаться его. Сконнер встал.
— Ну всё, — заявил он, — эта макака сожрала свой последний банан. Принесите…
— Э-э. Обезьяна, Сконнер, — не удержался младший волшебник. — Видишь ли, это обезьяна. Не макака…
Взгляд Сконнера заставил его съёжиться.
— А кому какое дело? Обезьяна, макака — какая разница? — вопросил Сконнер. — В чём разница, господин Зоолог?
— Не знаю, Сконнер, — кротко отозвался волшебник. — Думаю, здесь дело в классах.
— Заткнись.
— Хорошо, Сконнер.
— Мерзкий ты человечишко. — Сконнер повернулся и голосом, ровным, как лезвие пилы, добавил: — Я полностью владею собой. Мой разум холоден, как лысый мамонт. Всем управляет мой рассудок. Кто из вас сидел у меня на голове? Нет, я не должен сердиться. Я не сержусь. Я мыслю позитивно. Я используют все свои способности — кто-нибудь хочет возразить?
— Нет, Сконнер, — ответили волшебники хором.
— Тогда тащите сюда дюжину баррелей масла и всю растопку, какую сможете найти! Эта обезьяна у меня поджарится!
Сверху, с крыши библиотеки — прибежища сов, летучих мышей и прочих существ, — донеслось позвякивание цепи и звон разбиваемого со всем возможным уважением стекла.
* * *
— Похоже, они ни чуточки не испугались, — заметил оскорблённый Найджел.
— Как бы это сформулировать? Когда кто-нибудь возьмется за составление списка Великих Боевых Кличей Мира, клич «Э-э, извините» точно туда не войдёт, — объяснил Ринсвинд.
