Как правило, все спектакли этого театра представляют собой свободную композицию, что дает возможность главному режиссеру тенденциозно, с идейно неверных позиций подбирать материал, в том числе, и из классических произведений…»
Несмотря на то что все оценки, приведенные в документе, были верными по своей сути, однако на судьбе Любимова это нисколько не отразилось. Да, его творение сняли из репертуара, но самого режиссера оставили руководить театром, в очередной раз простив ему его антисоветский выпад. Объяснить это можно лишь одним: для кремлевских либералов Любимов продолжал оставаться важной фигурой в их политических раскладах.
Итак, шефа «Таганки» либералы отстояли, но вынуждены были пожертвовать другой фигурой — главным редактором журнала «Новый мир» Александром Твардовским (его сняли как раз в дни скандала со спектаклем «Берегите Ваши лица» — в феврале 70-го). После его снятия была фактически разогнана прежняя редколегия журнала (большую ее часть составляли евреи), после чего «Новый мир» превратится во вполне лояльное властям издание. Еще один важнейший идеологический орган — Гостелерадио — перейдет в державные руки: его председателем будет назначен Сергей Лапин (апрель того же года).
10 февраля Высоцкий поставил точку в своих официальных супружеских отношениях с Людмилой Абрамовой — оформил развод (напомним, что неофициальный разрыв между ними случился почти два года назад). Л. Абрамова вспоминает:
«Мы с Володей по-хорошему расстались… У нас не было никаких выяснений, объяснений, ссор. А потом подошел срок развода в суде. Это февраль семидесятого. Я лежала в больнице, но врач разрешил поехать. Я чувствовала себя уже неплохо. Приехали в суд. Через пять минут развелись… Время до ужина в больнице у меня было, и Володя позвал меня на квартиру Нины Максимовны (мать Высоцкого. — Ф. Р.) Я пошла. Володя пел, долго пел, чуть на спектакль не опоздал. А Нина Максимовна слышала, что он поет, и ждала на лестнице… Потом уже позвонила, потому что поняла — он может опоздать на спектакль.
Когда я ехала в суд, мне казалось, что это такие пустяки, что это так легко, что это уже так отсохло… (Высоцкий и Абрамова расстались еще осенью 68-го. — Ф. Р.) Если бы я сразу вернулась в больницу, так бы оно и было…»
13 февраля Высоцкий играл на сцене «Таганки» в «Жизни Галилея», 17-го — в «Десяти днях…», 19-го — в «Жизни Галилея».
Тогда же он дал несколько концертов в Москве: в Онкологическом центре и Госснабе СССР. Однако эти выступления оказались последними крупными для нашего героя в том полугодии, поскольку скандал с «Лицами» развязал руки тем, кто мечтал «перекрыть кислород» Высоцкому. Тогда же «накрылась» и очередная кинороль Высоцкого — в «12 стульях» Леонида Гайдая, где его предполагалось снять в роли самого Остапа Бендера. Отметим, что на эту роль пробовались 22 актера, среди которых были такие звезды, как Алексей Баталов, Александр Белявский, Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, Михаил Ножкин, Николай Губенко, Никита Михалков, Александр Лазарев и другие. Однако ни один из них так и не смог убедить Гайдая в том, что Бендер — именно он (в порыве отчаяния он даже предлагал попробоваться на роль турецко-подданного певцу Муслиму Магомаеву, но тот отказался, поскольку, во-первых, прекрасно знал свои возможности, но главное — не любил бессмертное творение двух писателей).
В конце концов режиссер остановил свой выбор на Владимире Высоцком. Тот, не избалованный чрезмерным вниманием к себе киношных режиссеров (за 10 лет сыграл в кино всего лишь четыре главные роли, причем один фильм — «Интервенция» — до зрителей при его жизни так и не дошел) согласился. Однако роль эту так и не сыграл. Почему? Здесь существует несколько версий. Согласно первой, роль разонравилась самому Высоцкому: то ли потому, что он узрел в одном из эпизодов фильма издевку над его «Таганкой» — в сцене, где Бендер и Воробьянинов приходят смотреть гоголевскую «Женитьбу», то ли потому, что его концепция роли Бендера резко расходилась с гайдаевской.
Согласно второй версии, Гайдаю просто запретили снимать Высоцкого, учитывая те события, которые тогда происходили в «Таганке» в связи со спектаклем «Берегите Ваши лица». В итоге Высоцкий ушел в очередной загул. А на роль Остапа был назначен «условный» исполнитель — Александр Белявский, которого чуть позже сменит постоянный — Арчил Гомиашвили.
2 марта вечером актриса Ия Саввина собрала у себя дома гостей, в компании которых она решила отметить свой 34-й день рождения. Среди приглашенных были: Владимир Высоцкий, кинорежиссер Герман Климов (брат Элема Климова) и др.
Вспоминает Г. Климов: «Гостей было немного, сидели очень тепло и, что называется, душевно. Володя Высоцкий был в ударе, пел часа три, но не подряд, а с перерывами, с разговорами, то включая, то выключая свое высокое напряжение. И опять была эта магия и страх, что у него вот-вот порвутся жилы, порвется голос. Он был как-то особенно возбужден, и вскоре выяснилось почему: он придумал свою концепцию „Гамлета“ (идея этого спектакля с Высоцким в главной роли уже родилась в голове у Любимова. — Ф. Р.) и в конце вечера начал очень увлеченно и подробно ее рассказывать, — это был моноспектакль. Краем глаза я отметил, что кто-то пишет на магнитофон, но кто — сейчас не помню. Рассказ был долгий, час поздний, стол начал разбиваться на фракции, а потом и редеть. Володя прощался, почти не прерывая рассказа, и продолжал свой монолог на той же высокой ноте озарения. Видно было, что этот будущий спектакль главное его дело. На вопрос «когда?» он усмехнулся: придумать-то придумал, но теперь предстоит самое сложное — убедить Юрия Петровича, что придумал это сам Юрий Петрович. Только тогда он увлечется постановкой.
Мы договорились работать этой ночью, куда-то ехать, однако сильно пересидели всех гостей и вышли на улицу в четвертом часу. Помню долгое ожидание такси и долгую поездку через всю заснеженную Москву. Говорили о спорте, о сценарии, Володя сказал, что тоже пишет сценарий, — судя по его рассказу, это должен быть весьма хитроумный психологический детектив, действие которого происходит в поезде, — он был увлечен им так же, как и песнями, которые тогда у него были в работе. Они еще не сложились в стихи, ясна была лишь их концепция, которую он и излагал сжатой прозой. Один такой замысел ему самому очень нравился — на ту же тему, что и песня Ножкина «А на кладбище все спокойненко…», впрочем, и песня почти готова. Снова заговорили о «Таганке», о знакомых актерах. Внезапно он погрустнел, замолчал и отвернулся к окну машины. Устал, решил я, мыслимое ли это дело быть в таком напряжении столько часов.
