На кино были венгерские ролики, а там, повторяю, все очень здорово снято. Девушка вначале испугалась:
— Ой, как мне страшно! Но давайте попробуем… Только про Высоцкого я ничего объявлять не буду.
Но, конечно, она кому-то рассказала, и по Москве это пошло… А я никогда со сцены не выступал, если не считать «кушать подано» в каком-то школьном спектакле. Приходим, а в зале — «лом» — забит битком. Сам понимаешь, выйти на сцену, а пришла в основном интеллигенция, страшновато… Ну я что-то провякал, показал свою картину, а потом — Высоцкий. Был просто бешеный успех! Успех, конечно, не мой, а Высоцкого.
Вот после этого Валера Янклович сказал:
— Давайте сделаем программу. Другого способа показывать все это — нет.
На широкой кинопленке у нас было всего двадцать минут, все остальные съемки были на видео. На студии документальных фильмов работал мой приятель Саша Иванкин — тот самый, который когда- то снимал «Гамлета» (сохранились только фрагменты спектакля «Гамлет», снятые разными операторами, последняя съемка 18 июля 1980 года — за пять дней до смерти! — оператор Петр Солдатенков. Поиски полной записи— болгарской, японской, югославской — пока ни к чему не привели. — В. П.). Тоже долгая история, но так или иначе, мы перевели на кинопленку запись для «Кинопанорамы» — все песни и даже некоторые рассказы Высоцкого. Таким образом, мы собрали уже какой-то репертуар — песен 15–20. Начала складываться программа «Творческий поиск Владимира Высоцкого».
Валера Янклович стал пробивать все это через общество «Знание», от которого в свое время начинал официально работать Володя. Я помню, что первый просмотр устроили в ЦДРИ, в маленьком зале. Проекционной аппаратуры не было, притащили откуда-то передвижку. А нужно было, чтобы программу одобрили, приняли и дали какую-то бумажку. И мы подготовили такую патриотическую программу: побольше военных песен, побольше благородных слов… Ведь это 1982 год, я помню, что еще был жив Брежнев — Высоцкий «персона нон грата»: ни публикаций, ни передач… Да, у нас еще были рецензенты, которые написали отзывы на программу. Мы взяли Игоря Яцкова — ныне покойного — он был лауреатом Ленинской премии. Очень интересный человек был: смешной, остроумный, талантливый. И всем известную Наталью Крымову. Принимали программу не самые высокие начальники, а дамы-референты, которые в «Знании» составляли расписание выступлений. Но и они решали многое. Естественно, рецензентами и нами были сказаны именно те слова, которые были нужны. Нам все это утвердили и дали какие-то мизерные лекторские ставки. Вначале программу вел я, а Сева Абдулов читал стихи. И сразу нас стали запускать. Очень энергично, потому что программу брали везде — только свистни! «Знание» делало на нас хорошие деньги, а мы получали гроши.
И Валерий Янклович стал суетиться, что-то пробивать по своим каналам… А уже появился Гарик Антимоний, стал выходить на сцену, в общем, нас стало четверо… Валера занялся филармониями, и вначале нас «взяла» Магаданская филармония, что было очень выгодно: северные надбавки и накрутки. Там нам сделали актерские ставки, так что у меня есть ставка — 13 рублей 50 копеек. Янклович и Абдулов выбили себе ставки побольше, но на самом деле мы все делили поровну. Выступали и в Норильске, объездили чуть ли не всю Колыму…. Но где бы мы ни работали, а выступали по всей стране, раз в месяц обязательно летали в Норильск: сдать деньги и отчитаться. Тратили на эти перелеты бешеные деньги, но отчитывались… Ну, обыкновенный советский идиотизм.
Потом мы перешли в Северо-Осетинскую филармонию, и когда мотались у вас по Кавминводам, то узнали о существовании записи в Грозном. Да, это уже мы с тобой занимались… Помнишь, нашли в санатории директора Грозненской студии, который, конечно, сказал, что ничего не знает. (Еще мы с Игорем звонили в Грозный редактору передачи, которая, по-моему, сказала, что на студии был пожар и рулон с записью сгорел. — В. П.) Тогда все всего боялись, и записи мы не получили. А достал ее Рязанов, которому я дал координаты — это уже был 1987 год— и рулон ему передали в Москву. (Значит, и в Грозном были поклонники Высоцкого… Дело в том, что было распоряжение по Гостелерадио Чечено-Ингушской АССР: «Фрагмент с участием В. Высоцкого в передаче «Телевизионная гостиная» в эфир не выдавать, видеорулон размагнитить». Но съемка сохранилась, она явилась основой для телепередачи «Летела жизнь» — В. Высоцкий в Чечено-Ингушетии», премьера которой по ЦТ состоялась 25.01.1990 п)
Эльдар Рязанов делал тогда передачи «Четыре вечера с Высоцким». Я дал ему «наводку» на итальянскую запись, и, по-моему, ЦТ эту пленку купило. Мексиканская передача как-то сама пришла в Москву. Я слышал, что работники мексиканского телевидения приехали и подарили эту запись музею. Через Таню Сидоренко — актрису Театра на Таганке — мы узнали о югославской записи. У Татьяны муж из Югославии. Когда Высоцкий снимался в кинофильме «Единственная дорога», там была сделана очень хорошая запись. Рассказывали, что Володя пел, сидя в лодке или на причале, но этой пленки я не нашел и не видел.
А когда мы с программой были в Новосибирске и сидели у Юры Гурова, просто подошли ребята, и кто-то из них сказал:
— Вы знаете, мы работаем на Новокузнецком телевидении, а практику проходили в Ленинграде, там тоже была запись Высоцкого. У нас есть небольшой фрагмент.
— Съемка Виноградова?
— Нет, совершенно другая.
И потом они это прислали: половина песни «Диалог у телевизора». Запись, конечно, была большая, но ее стерли, и остался лишь этот кусок.
После передач Крымовой и Рязанова, в которые мы давали наши материалы, программа «Творческий поиск Высоцкого» сама собой сошла на нет, точнее, потеряла свою актуальность. Вот, Валера, и вся наша история… Да, и уже самое последнее: мы узнали, что Володю снимали японцы, но никаких концов я тогда не нашел. (Позже эта запись появилась в Музее Высоцкого. — В. П.)
А что с Музеем? После того как программа наша закончилась, я предлагал все материалы Музею (там уже крутился Жильцов). С Андреем (А. Бартельс — бывший директор Дома-музея Высоцкого на Таганке, теперь директором является младший сын В. В. Никита. — В. П.) много раз говорили об этом… А всего-то надо было сесть на машину и перевезти пленки из Севиного гаража, а можно было принести и пешком. Они этого не сделали…
А сейчас время другое… Недавно позвонил какой-то мужик — пьяный и очень заикается, и вдруг обращается ко мне «на ты»:
— Привет! Слушай, у нас появились венгерские пленки очень хорошего качества. Мы их дадим тебе, а ты нам то, что у тебя есть…
— Стоп! А с кем я разговариваю?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
