– Логично, – кивнул Володя. Помолчал. – А вот я так не могу.
– Ну конечно, милорд, – согласился Филипп. – Вы же благородный. Наемничество не для вас.
– Хочешь сказать, благородные не шли в наемники? – удивился Володя.
– Эм… бывало всякое…
– И, наверное, даже часто. Мда уж. Благородство…
Володя отвернулся и поднялся к себе.
В комнату вбежала Генриетта, торопливо огляделась, умоляюще взглянула на Филиппа с Джеромом и тут же залезла в бар, где Володя держал орехи в меду, которые покупал для Аливии. После того, как та уехала к отцу, все это богатство досталось Генриетте. Графиня тут же навела порядок, запретив дочери есть слишком много сладостей, но девочка периодически тайком от матери таскала орешек-другой – знала, что никто не выдаст.
– Генриетта! – Девочка испуганно вздрогнула и зажевала с удвоенным усердием. – Генриетта! Мне долго тебя еще ждать? Немедленно поднимайся!
Под добродушные улыбки девочка выскочила из комнаты, и в этот момент кто-то отчаянно затарабанил в дверь. Филипп едва не свалился со стула, вскочил и торопливо достал меч, Джером отскочил в сторону, из двери высунулось испуганное личико Генриетты.
Стук на миг прекратился, а потом повторился с удвоенной силой, из комнаты спустился удивленный Володя.
– Кого это еще в такую погоду несет? – поинтересовался он.
– Не знаю, милорд, – тут же отозвался Джером.
– Ну так открой и посмотри.
Джером умоляюще взглянул на Филиппа с мечом. Тот досадливо поморщился и пошел открывать дверь сам.
– Что случилось? – лицо у графини, спустившейся со второго этажа, было бледным – она явно боялась, хотя чего именно, Володя сказать бы не смог. Вряд ли разбойников. Возможно, она знала, кто сейчас стучится в дверь…
Додумать эту мысль Володя не успел – в комнату стремительно вошел Филипп, едва не неся на руках молодую женщину в легком платье, никак не подходящем для погоды на улице.
– Милорд, там еще конь во дворе, – доложил Филипп. – Похоже, эта чокнутая на нем прискакала.
Филипп аккуратно положил женщину на кушетку.
– Джером, подогрей вино. – Володя подошел поближе. – Сударыня… – И тут он узнал её. – Розалия?! Вы?!
Женщина оперлась о плечо Филиппа и поднялась, тот попытался удержать её, но Розалия просто отмахнулась.
– Милорд… Аливия… Она… врач говорит, что она проживет максимум два дня… она очень просила привезти вас… чтобы попрощаться…
Графиня чуть охнула, быстро обернулась к Володе, чтобы как-то поддержать его и испугалась… Лицо юноши стало похоже на маску мертвеца, такого выражения никак не может быть у живого человека. Похоже, остальные пришли к такому же выводу и сейчас с ужасом ждали, что будет дальше, наверное, никто не удивился бы, если бы синьор умер прямо на месте. Даже Розалия не осмелилась ничего сказать, в комнате стояла полнейшая тишина, только за окном барабанил дождь. Прошла минута… вторая… Володя медленно повернул голову.
– Джером… – голос совершенно равнодушный и каменно-спокойный… как у могилы, – я велел подогреть вино, где оно?
– Ми… несу.
– Розалия, что с ней?
– Ми… ваша свет…
– Короче. Без обращений переживу.
– Аливия сегодня не спустилась к завтраку. Я встревожилась и послала проведать её Руперта… меня она так и не принимает… Тот поднялся, а потом позвал нас… Аливии плохо было, кололо в боку…
– Справа или слева?
– Что?
– В правом боку её кололо или в левом?
– Я… я не знаю, милорд… Я очень перепугалась и мне…
– Понятно, дальше.
– Осторн отправил за врачом… тогда еще дождь не такой сильный был… врач пришел, осмотрел и… и…
– Ясно. Графиня, у вас есть теплые вещи?
– А… да, есть.
– Одолжите Розалии. Филипп, ты едешь со мной, Джером, на тебе дом, когда я вернусь, не знаю. И где горячее вино?
– Вот, милорд…
– Не мне, Розалии дай выпить.
Абсолютное отсутствие жизни в голосе и намеков на какие-либо эмоции. Даже всегда гордая графиня в этот момент не рискнула вступать в спор и поспешила выполнить все распоряжения, хотя раньше обязательно возмутилась бы, если кто-то осмелился бы помыкать ею.
Володя развернулся и поднялся наверх и тут же спустился с большой сумкой необычной конструкции, которую осторожно водрузил на стол. Филипп и раньше видел её, и синьор обращался с ней очень аккуратно. Что в ней он так и не осмелился спросить. А князь тем временем раскрыл её и стал раскладывать на столе какие-то блестящие коробочки из необычайно светлого металла, какие-то пакетики из непонятного гибкого и прозрачного материала. Оглядел все это хозяйство, что-то читая на приляпанных к пакетикам бумажкам и что-то бормоча. Потом аккуратно вернул все вещи обратно в сумку, закрыл её. Из шкафа достал накидку и набросил на себя, даже привычной кольчуги не надев.
– Ваша Светлость, мечи… – осмелился напомнить Филипп.
Володя на мгновение замер, потом снова поднялся к себе и вернулся опять без кольчуги, но уже опоясанный мечами. Филипп хотел было взять сумку на столе, но Володя решительно отстранил его и взял сумку сам, не забыв у входа захватить ещё и посох.
Глава 23
Странная кавалькада неслась сквозь дождь – впереди юноша, обращающий мало внимания на непогоду, позади всадник с женщиной на луке седла, закутанной во множество накидок и завернутой в плащ. Филипп изредка с тревогой посматривал на господина, который каким-то чудом умудрялся отыскивать правильную дорогу сквозь стену дождя. Он сам вынужден был быть постоянно настороже, чтобы не отстать и не потеряться. Вот и приходилось всматриваться сквозь пелену дождя. Вольдемар замешкался только один раз, когда они выехали на перекресток, что и позволило его догнать.
– Милорд, вы уверены, что правильно выбрали дорогу?
Князь привстал в стременах и махнул вдоль улицы.
– Сейчас по ней до смоляного склада, а дальше уже по прямой почти до рынка.
Филипп тоже привстал, пытаясь понять, каким образом Вольдемар определил, где они находятся, но ничего сквозь дождевую завесу не увидел. А тут еще ветер швырнул ему в лицо капли дождя.
Если смоляной склад и трудно было различить, то запах от него, пробивающийся даже сквозь такой ливень, невозможно спутать ни с чем. Филипп глянул в спину синьора и покачал головой – похоже прогулки по городу этот странный князь совершал не просто так, а изучая его. Впервые в голову Филиппа закралась мысль, что этот князь может оказаться шпионом, возможно даже самого Эриха.
Осадив коня у ворот, Володя заколотил в них посохом. Стучал он до тех пор, пока не раскрылась калитка и не показалась чья-то крайне недовольная физиономия. В тот же миг Володя оттолкнул слугу и вошел во двор. Тот что-то возмущенно вякнул, но его слушать никто не стал, а через мгновение заскрипели ворота. Филипп, подхватив под уздцы коня господина, въехал во двор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
