Рейтинговые книги
Читем онлайн Европейская новелла Возрождения - Саккетти Франко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 123 124 125 126 127 128 129 130 131 ... 171

— Да ты лжешь, подлая! — кричит ей хозяйка. — У него не может быть детей, с чего бы это они у него взялись?!

Горничная, однако, упорно стояла на своем. Тогда, чтобы вконец заморочить свидетелей, хозяйка притворилась, что она вне себя от гнева и негодования и хочет прибить ослушницу. Словом, когда мэтр Никола переступил порог своего дома, он застал там полный кавардак, — горничную в растерзанном виде, а супругу свою в таком раже, что она и говорить не могла.

— Да что тут у вас стряслось?

Тут-то хозяйка и раскрыла рот, и от мэтра Никола только клочья полетели:

— Ах ты, подлый кастрат! Ты все ныл, что никак с женой не сладишь, — хорошо же ты доказал это на моей горничной! Родной дочери хлеба пожалел, а на стороне байстрюков приживаешь?!

Женины подружки также на него насели, и тут уж языкам работа нашлась! Бедняга от бабьей трескотни так ошалел, что, и будь он взавправду мужчиной, он бы от одного визга евнухом стал.

Сперва он решил прикинуться дурачком и принял было невинный вид, но горничная представила такие доказательства дела, — как, где и когда, — что бедный наш Мерин совсем затих, прикусил язык и во избежание большего скандала признал, что преступление, в коем его обвиняли, совершил он.

Таким образом, дело было почти слажено, но его жена и тут не успокоилась и довела мужа до того, что он сам стал ее упрашивать выдать горничную за их лакея; и тут, поломавшись для виду, она дала наконец согласие справить свадьбу этих двух плутов, — разумеется, на денежки своего мужа, которого она столь хитроумно вынудила признать ее дочь.

О дьяволе и болтливых языках[286]

Итак, расскажу вам, монсеньер, как однажды двое молодцов, — а за добрым винцом всяк из нас молодцом! — чесали языки о любовных шашнях и прочих прелестях любви.

Вот один из них, вдосталь позубоскалив, стал хвастать:

— Ты не поверишь — а я не сплю с моей милой, — так уж я ее почитаю. Да клянусь тем, кого святой Михаил сбросил в ад[287], что наедине я к ней так же почтителен, как и при ее муже. А все оттого, что моя милая — сама добродетель!

— Ох, и повезло тебе! — посмеялся его приятель. — Выходит, спите — не спите, а вид покажите. А вот ее муженек-то небось не зевает; ну, а если и он свои силы бережет, так и черт с ним, — значит, он такой же простофиля, как ты!

На что наш кум стал клясться, что, мол, лежи он со своей душенькой в постели и позволь она ему все до конца, — и то ни черт, ни дьявол не заставит его пробить брешь в воротах этой крепости.

— А я ставлю десять экю, — это второй говорит, — что тебе не устоять; вот деньги, я их вручаю этому господину (который, при сем присутствуя, нежданно-негаданно оказался владельцем двадцати экю, не зная, что он должен с ними сделать, — ему лишь велено было отдать их тому, на кого они оба ему укажут).

Надо вам знать, что муж добродетельной дамы был в недельной отлучке, а сама она пылала весьма нежными чувствами к своему куму, который — что греха таить — зело падок был на сладкое. Вот спорщики явились к ней и рассказали о пари. Поначалу она было заартачилась и прогнала их, сказав, что боится, не узнал бы муж. Но, как говорится, соскучилась бочка без затычки, да к тому же наша кумушка польстилась на десять экю, что были ей обещаны в том случае, если она не даст куманьку сыграть вхолостую. Все бы хорошо, да вот беда: она хорошо знала скаредность своего дружка, — он ни за что на свете не согласился бы упустить денежки, когда они плывут к нему в карман. Поэтому перед тем, как сыграть партию, она ему объявила, что, коли он сделает с нею дело, она клянется отдать ему свои десять экю — так что пусть на любовь не скупится, он об этом не пожалеет.

Что ж, все условия обговорили, ударили по рукам — и в назначенный день укладывают нашего кума в постель кумы, а уж она заранее позаботилась о том, чтобы все ее тесемки, пряжки да застежки вовремя и быстро расстегнулись, когда настанет момент гостя впустить. Но хитрый кум приготовился на свой лад: надел исподнее попрочней да еще подбитое тремя или четырьмя подкладками, а своего косаря-коротышку увязал так, что, вздумай тот покосить травку на лужку у кумы, ему пришлось бы перед тем три или четыре крепких веревки одолевать.

Половину ночи проводят они так и сяк, нельзя сказать, чтобы с большим толком, и, разумеется, хозяйка постели совсем не прочь была взрезать тесемки на исподнем своего милого; кончилось тем, что она таки их потихоньку распутала. Как только развязанный работяга почуял себя на воле — пошла тут работа, — помчался он стрелой, вертясь и взбрыкивая и весь остаток ночи только и делал, что сновал туда-сюда. На следующее утро наша кумушка оказалась столь нескромной, что побежала хвастаться своей победой перед закладчиком, который счел, что спас свои десять экю и заработал еще десять для нее. Наш наездник, однако, этому воспротивился категорически и не дал закладчику забрать эти деньги. Дело грозило обернуться к худшему и кончилось бы весьма скверно, если бы рогатый супруг не решил его самолично по-иному. На следующий день после вышеописанной скачки, когда спорящие стороны совсем было передрались, прибыл муж, к которому, поскольку он был законник, и обратился любовник в присутствии его жены и противной стороны.

— Монсеньер, — сказал он ему, — я в большом затруднении из-за судебного процесса, которым мне грозят. Я изложу вам сейчас дело, как оно есть. У меня был жеребец весьма горячего нрава, и однажды, опасаясь, как бы он не натворил бед, я его привязал к дереву. Явилась хозяйка соседнего луга и отвязала его, — вслед за чем мой жеребец вытоптал у нее всю траву. С меня хотят взыскать убытки, и мне хотелось бы знать, обязан ли я их платить.

Муж — честь ему и хвала — осудил ту, что распутала жеребца, так что дело обернулось отнюдь не в пользу его ловкачки-жены. Ex his[288], мой дворянин, позвольте мне утверждать следующее: во-первых, мужчины куда целомудренней женщин, а во-вторых, эти последние столь болтливы, что, и согрешив с мужчиной, не способны о том умолчать. Не разболтай наша кумушка о вынужденном подвиге своего кавалера, ничего бы она на этом не потеряла, а свою честь спасла и никто бы о ее падении не узнал.

Известно ведь: кто в грехах не кается — тому и отпускается.

О бородах[289]

Лишь от нас одних и зависит — укоротить или удлинить послеполуденные наши беседы, подобно тому как поступают с путлищем или как брат Жан Почни Бутылку обходился со своим требником ad propositum;[290] первым делом я хочу вам доказать, что борода более чем необходима, ибо лишь она позволяет различать, разделять и распознавать мужчин от женщин. И в самом деле, когда я вижу гладкий подбородок, я затрудняюсь сказать, кто передо мною, — уж не женщина ли, переодетая мужчиной. Да что говорить, стоит только припомнить некоторые истории — и вы сами убедитесь, что выбритые подбородки немалую роль сыграли в этой женско-мужской путанице. Но так как некоторых из вас истории сии могли бы задеть за живое и оттого вы сделали бы вид, что никогда ни о чем подобном не слыхивали, я берусь освежить вашу memento[291] рассказом о проделке одного цирюльника с неким весьма богатым и знатным дворянином, который — даром что старый хрыч, а в свои какие-нибудь семьдесят семь лет ухитрился заполучить в жены молоденькую девицу лет шестнадцати — семнадцати, красивую по всем статьям. Не прошло и двух недель, как молодая стала находить супружеский рацион чересчур тощим. Муж, засадив в клетку столь красивую пташку и зная, что ублажать ее чаще ему не по силам, решил, что береженого бог бережет, и, дабы избежать путешествия в страну рогоносцев, куда, он боялся, жена его заставит проехаться, предпочел убраться от греха в деревню, чем весьма раздосадовал молодую свою супругу, которой что деревня, что монастырь — один черт. Супруг уже и так принуждал ее к такому суровому посту, что не снился самому ревностному святоше во всей вселенной, а теперь и вовсе лишил ее всякого общества. Увидав ее в такой беде, одна весьма сведущая в любовных делах посредница обещала раздобыть ей другого наездника, — из молодых, да раннего, которого проще простого было бы ввести в дом: стоило только выдать его за кузину. Условившись о дне, часе и прочих обстоятельствах, наш цирюльник не замедлил явиться к своей кузине in habitu praestituto[292], и она его приняла с таким радушием, какое только возможно. Обе кузины отправились к добряку-мужу, который, со своей стороны, показал себя весьма гостеприимным хозяином. Ухватки этой новоиспеченной кузины были таковы, что никто не заподозрил бы в ней мужчину, если бы не слишком громкий и хриплый голос, который ее отнюдь не красил. Дабы предупредить всяческие подозрения, жена спешит сообщить мужу, что кузина ее простужена.

1 ... 123 124 125 126 127 128 129 130 131 ... 171
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Европейская новелла Возрождения - Саккетти Франко бесплатно.
Похожие на Европейская новелла Возрождения - Саккетти Франко книги

Оставить комментарий