Похомов же проверил пульс у всех остальных. Но когда очередь осмотра дошла до Верещагина, вся его выдержка лопнула по швам. Опустившись на колени, он дрожащими руками приподнял Даню. Крепко обнял за плечи, прижимая к своей груди, и зажмурился, ощущая нестерпимую боль за ребрами. Слезы против воли градом потекли по его щетинистым щекам.
Душа на гребаные куски рвалась. Кровоточила.
— Спасибо тебе за все! — прохрипел он, игнорируя болезненный комок в горле. — Мы еще обязательно встретимся, брат! Однажды мы все там будем! Только каждый в свое время. Но знай: я отомщу за тебя! Обязательно отомщу… Клянусь, когда я доберусь до них, они будут завидовать мертвым! Ну, а ты… ты отвоевался, дружище! Покойся с миром!
***
Дмитрий все еще сидел в обнимку с Даней, когда услышал жуткий, нечеловеческий рев его брата. Матвей орал так громко, так истошно, будто у него сердце из груди прямо наживую выдирали. С корнем. Добравшись до них, он буквально вырвал безжизненное тело Дани из его рук.
— Нет! — выплюнул яростно. — Нет, братишка! Не оставляй меня! Не уходи!
Похомов поднялся на ноги. Смахнул слезы с лица.
— Ну, что, сука? Теперь ты доволен? — с ненавистью выплюнул Матвей. — Посмотри на него! Взгляни на моего брата! Запомни эту секунду, потому что… в случившемся есть и твоя вина! Я должен был идти с ним! Должен был прикрывать его тыл! Я… я… ты все отнял у меня! Если бы ты отпустил меня с ним, Даня остался бы жив! Он… был бы сейчас жив!
Борзый не стал спорить. Лишь отрицательно покачал головой и озвучил:
— Когда твоя боль утихнет, когда твой разум прояснится, ты поймешь! Поймешь, что своим поступком я… пусть и случайно, но спас тебе жизнь. Если бы я не подозревал тебя, если бы отпустил вместе с братом… ты сейчас лежал бы рядом! У нас слишком уж подлый и изворотливый враг!
Нетвердой, шатающейся походкой он вернулся к Андрею и Соне.
Последняя билась в самой настоящей истерике, умоляя спасти Гордеева.
И даже Ювелир был не в состоянии хоть немного успокоить свою дочь.
Собственно говоря, спасением Алексея уже плотно занимались.
Прокурор распорядился вызвать медицинский вертолет и доставить его в больницу как можно скорее. Краем уха Дмитрий слышал, как Борис Андреевич, Мага и его отец инструктируют остальную часть группы.
Как координируют свои дальнейшие действия по поимке врагов.
А также решают вопрос о скорейшем захоронении погибших.
Но Похомова сейчас интересовал только один вопрос.
Вопрос, ответ на который наверняка знала лишь Соня.
— Что с Лизой? — отчеканил он сухо. Угрожающе.
К несчастью, Алмазова, пребывая в какой-то своей собственной реальности, продолжала безутешно рыдать, никак не реагируя на окружающих.
Она просто не оставила ему выбора. Пытаясь привести девушку в чувства, он схватил ее за плечи и, точно нашкодившего котенка, за шкирку рванул на себя, силой вынуждая подняться с земли. Распрямиться, в конце концов.
А как только этого добился, для пущего эффекта пару раз смачно хлестанул Соню по щекам. И когда она ошарашенно уставилась на него, Борзый повторил ледяным, звенящим от напряжения голосом:
— Что с Лизой?
Глаза Алмазовой вновь наполнились слезами.
— Она… она уехала с ним!
— С Соколовским?
— Да!
— Добровольно?
Короткий заторможенный кивок служил ему ответом.
Как и тихое:
— Взамен на мою жизнь.
Дмитрий жестко заскрежетал зубами, мысленно пообещав себе хорошенько выпороть свою сверхчеловечную женушку за подобные… героические порывы. Но в следующий миг, с ног до головы оглядев Соню пристальным взглядом, нахмурился. Кивнув на ее жутко окровавленные шорты и на бедра, по которым также стекала кровь, он уточнил:
— Ты ранена?
— Нет…
— Точно?
— Да.
— У тебя месячные?
— Нет, я же бере…
— Тогда что это?
Алмазова посмотрела вниз, на свои ноги и… тотчас же потеряла сознание.
Петр Петрович сразу оказался рядом. Подхватил дочь на руки, пытаясь оказать помощь. А Борзый тем временем направился к старшим. Те как раз спорили наперебой о том, какие шаги следует предпринять в первую очередь, чтобы как можно скорее вырвать Лизу из лап этих ублюдков. Прокурор был в такой безудержной ярости, что готов был в буквальном смысле нашинковать за племянницу добрую треть города, если придется.
— На ней маячок! — перебил их Дмитрий, повышая голос. — Я могу отследить местонахождение Лизы с точностью до метра, но нужно торопиться, пока Шмель не догадался об этом. Мне нужны люди! Много людей. И полный карт-бланш на ближайшие двадцать четыре часа!
