Золто пожал плечами.
— Вот теперь я тебе действительно верю, — сказал он. — Ни один эльф не может любить гномий хлеб.
В заведении почти никого не было. Из-за стойки на них смотрел гном в переднике, доходившем до самых подмышек.
— Жареная крыса есть? — спросил Золто.
— Лучшая жареная крыса в городе, — сказал Буравчик.
— Отлично. Подай-ка нам четырех жареных крыс.
— И настоящий гномий пирог, — добавил Дион.
— И немного кокса, — настойчиво произнес Лава.
— Вам головы или лапки?
— Четырех жареных крыс.
— И немного кокса.
— Кетчуп к крысам нужен?
— Нет.
— Ты уверен?
— Никакого кетчупа.
— И немного кокса.
— И два яйца вкрутую, — сказал Дион.
Все как-то странно посмотрели на него.
— Ну и что? Просто я люблю яйца вкрутую.
— И немного кокса.
— И два яйца вкрутую.
— И немного кокса.
— Семьдесят пять долларов, — произнес Золто, когда они уселись за стол. — Сколько будет три раза по семьдесят пять?
— Много, — сказал Лава.
— Больше двухсот долларов, — сказал Дион.
— Я двухсот долларов и не видел никогда, — покачал головой Золто. — Ну, то есть наяву, не во сне.
— Мы найдем деньги? — спросил Лава.
— Музыкой мы ничего не заработаем, — ответил Дион. — Законы Гильдии. Если тебя поймают, то возьмут твой инструмент и засунут его тебе в… В общем, флейтистам приходится несладко, — добавил он, припомнив слова стражника.
— Ну, тромбонисту тоже не позавидуешь, — заметил Золто, посыпая перцем крысу.
— И домой вернуться нельзя… — продолжал Дион. — То есть… мне домой возвращаться нельзя. Если я вернусь, то всю оставшуюся жизнь буду ворочать монолиты, как и мои братья. Их только каменные круги интересуют.
— А если я вернусь домой, — сказал Лава, — мне опять придется гонять дубиной всяких друидов.
Оба осторожненько, как можно незаметнее отодвинулись друг от друга.
— Значит, мы будем играть там, где Гильдия нас не найдет, — бодро заявил Золто. — Найдем какой-нибудь клуб…
— Здесь хватает дыма, — сказал Лава.
— Я имею в виду ночной клуб, — пояснил Золто.
— Наверное, ночью здесь дыма еще больше.
— Одно я знаю точно, — продолжил Золто, меняя тему разговора, — в городе хватает уютных местечек, где не любят платить налоги Гильдиям. Выступим пару-тройку раз и без проблем заработаем деньжат.
— Мы трое? Вместе? — спросил Дион.
— Конечно.
— Но мы играем абсолютно разную музыку, — напомнил Дион. — Вряд ли у нас что получится. Ну, то есть гномы слушают свою музыку, тролли — свою, а люди — свою. Мы что, возьмем все это и смешаем? Нет, это будет ужасно.
— Мы хорошо друг с другом ладим, — пожал плечами Лава, поднимаясь, чтобы взять со стойки соль.
— Мы же музыканты, — кивнул Золто. — И этим отличаемся от обычных людей.
— Вот именно, — подтвердил тролль.
Лава сел.
Что-то хрустнуло.
Лава встал.
— О, — сказал он.
Дион протянул руку и медленно, очень бережно поднял со скамьи обломки арфы.
— О, — повторил Лава.
Издав печальный звук, скрутилась струна. Они словно наблюдали, как умирает котенок.
— Я выиграл ее на знаменитом фестивале в Лламедосе, — сказал Дион.
— А склеить ее нельзя? — спросил, помолчав, Золто.
Дион покачал головой.
— В Лламедосе не осталось никого, кто мог бы починить ее…
— Да, но на улице Искусных Умельцев…
— Извините, правда извините, не понимаю, как она там оказалась.
— Ты не виноват…
Дион тщетно пытался соединить два обломка. Но музыкальный инструмент отремонтировать нельзя. Она вспомнил, что об этом говорили старые барды. У инструмента есть душа. У каждого. Когда инструмент ломается, душа покидает его, улетает, словно птица. После ремонта остается обычная вещь, состоящая из дерева и струн. Она будет играть, неискушенный слушатель даже ничего не заподозрит, но… С таким же успехом можно сбросить в пропасть человека, потом сшить его и попытаться оживить.
— Гм… Может, купим тебе другую? — предложил Золто. — На Задворках… есть отличная лавка, которая продает всякие музыкальные инструменты…
Он вдруг замолчал. На Задворках действительно есть хорошая лавка музыкальных инструментов. Она всегда там была.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На Задворках, — повторил он, убеждая больше себя, чем Диона. — Мы ее там обязательно найдем. На Задворках. Да. Уж и не припомню, сколько лет она там…
— Такой инструмент мы не купим, — грустно промолвил Дион. — Чтобы создать нечто подобное, мастер должен просидеть две недели под водопадом, завернувшись в шкуру вола, — и это еще до того, как он притронется к дереву.
— Зачем?
— Не знаю. Таков обычай. Он должен очистить свой разум от всего, что может отвлечь его внимание.
— Ну, купим что-то другое, — решительно сказал Золто. — Обязательно подыщем тебе что-нибудь. Иначе какой из тебя музыкант?
— Но у меня совсем нет денег, — ответил Дион.
Золто похлопал его по плечу.
— Это неважно, — успокоил он. — Зато у тебя есть друзья! Мы поможем тебе! А с помощью друзей ты…
— Но мы истратили все, что у нас было, на еду, — перебил его Дион. — У нас нет больше денег.
— Это крайне пессимистический взгляд на жизнь, — упрекнул Золто.
— Да, конечно, но денег у нас действительно нет.
— Я что-нибудь придумаю, — успокоил Золто. — Я — гном. О деньгах нам известно все. Я все знаю о деньгах — это практически мое второе имя.
— Довольно длинное у тебя второе имя.
Уже почти стемнело, когда они подошли к лавке, находившейся рядом с Незримым Университетом. Это было нечто среднее между магазинчиком музыкальных инструментов и ростовщической норой — в жизни каждого музыканта случаются моменты, когда он вынужден заложить свой инструмент, если хочет набить свой желудок и переночевать не на улице.
— Ты когда-нибудь что-нибудь здесь покупал? — спросил Лава.
— Нет… насколько я помню, — ответил Золто.
— Закрыто, — сказал Лава.
Золто забарабанил в дверь. Послышались шаркающие шаги, дверь скрипнула, и в щели показалось худая старческая мордочка.
— Э-э, госпожа, мы хотели бы приобрести инструмент, — сказал Дион.
Один глаз и половина рта осмотрели его с головы до ног.
— Ты случаем не эльфис?
— Нет, госпожа.
— Тогда входите.
Лавку освещала пара тускло горящих свечей. Старуха поспешила скрыться за прилавком, откуда принялась внимательно наблюдать за поздними покупателями, пытаясь выявить признаки того, что они хотят зверски убить ее в постели.
Трио медленно двинулось вдоль груд товара. Казалось, ассортимент лавки состоял сплошь из залогов, хранящихся здесь в течение вот уже нескольких веков. Музыканты частенько испытывают недостаток в средствах. Кстати, это является одним из определений настоящего музыканта. Тут были боевые рога. Тут были лютни. Тут были барабаны.
— Ненужный хлам, — едва слышно произнес Дион.
Золто сдул пыль с одной из труб и поднес ее к губам. Раздавшийся звук походил на глас пережаренной фасоли.
— Кажется, внутри лежит дохлая мышь, — сообщил он, заглянув в трубу.
— С ней все было в порядке, пока ты в нее не подул, — проскрипела старуха.
В другом конце лавки со звоном посыпались на пол тарелки.
— Э-э, прошу прощения, — сказал Лава.
Золто открыл крышку инструмента, абсолютно незнакомого Диону. Под крышкой оказался ряд клавиш. Золто пробежался по ним короткими пальцами, издав серию печальных, едва слышных звуков.
— Что это? — шепотом спросил Дион.
— Клавесин, — ответил гном.
— Нам может пригодиться?
— Вряд ли.
Дион выпрямился. Ему показалось, что за ним кто-то следит. Старуха, разумеется, не спускала с них глаз, но чувствовалось что-то еще…
— Бесполезно, — громко сказал он. — Ничего здесь нет.
— Эй, что это было? — воскликнул Золто.
— Я сказал, что…
— Я что-то слышал.
— Что?
