— Я вовсе не собирался говорить, что…
— А то я тебя не знаю!
— Неужели я способен говорить одни лишь глупости?
— Разумеется. Ты же мужчина и ты мой муж.
— Так плохо, что я глупый? — напряженно всматривался Тиаго в ее лицо.
— Почему же? Это бесподобно! И ты… потрясающий. Не было у меня с ним ничего. Он просто в гости пришел, а тут ты неожиданно явился. Я и испугалась, что ты вообразишь, что я тебе изменила. Он, кстати, в шкафу прятался. Я ему велела. Я же не знала, что он неловкий, как слон.
— Клянешься, что не было ничего?
— Клянусь, — улыбнулась Пандора.
— Почему ты улыбаешься?
— Ты все еще в галстуке и сводишь меня с ума.
— Я…
Пандора устала ждать, когда он сделает ответный шаг и поцеловала его в губы. Тиаго все еще не верил ей, подозревая в измене, но немедленно ответил на поцелуй, обняв руками за талию. Но через пару минут он опомнился и, оттолкнул ее от себя.
— Я вовсе не намерен так легко прощать тебя и забыть… все это!
— Так ничего же не было! — удивилась слегка оскорбленная Пандора.
— Ну, с твоей стороны, может, и не было, но с его… Или ты сейчас станешь спорить, что он тебя хочет?
— Я… я не знаю, что тебе ответить, Мур-мур.
— Можешь ты хотя бы сейчас вести себя прилично и… не подлизываться? — вспылил Тиаго, отступая.
Пандора усмехнулась и расстегнула сзади молнию на платье. Потом сняла его и бросила на диван в спальне.
— Не могу. Я замужем и этот факт не дает мне покоя.
— Ты… Я не знал, что женился на такой… такой бесстыжей женщине! — робко заметил Тиаго, направляясь в спальню.
— Да все ты знал! — рассердилась Пандора.
— И вообще, мне надоели твои увертки! Нельзя отказывать женщине, тем более жене, если она уже не просто подает тебе сигналы — она голая и смотрит на тебя с желанием…
Тиаго подошел к ней и прервал ее тираду, подхватив ее на руки и отнеся на постель. Но он и там продолжал бурчать ворчливо:
— Все вот это: твою грудь, талию, ноги, руки, всю тебя (кстати, ничего не забыл?) он хочет!
— Ну и что? Я же твоя жена.
— И к тебе приперся, пока меня не было дома! А он знает, что ты беременна? Естественно, знает. А ты абсолютно уверена, что я отец ребенка?
Он, в общем-то, подозревал, что получит за эти слова, но чувство ревности пересилило чувство самосохранения. Пандора стукнула его по плечу.
— Ой! Прости, но я…
— Ты, конечно, можешь увидеть, как он похож на тебя, когда он родится, ты даже имеешь право сделать тест ДНК, но не лучше ли будет просто доверять мне?
— Ты слишком идеальна, чтобы я мог тебе доверять.
— К слову, идеальная жена не изменят своему мужу.
— Физически, скорее всего, нет, но мысленно…
— Ты тоже в мыслях болван и тормоз, но это не мешает мне любить тебя!
— Я болван и тормоз?! — обиделся Тиаго.
— Конечно! Я только поэтому тебя, в конечном итоге, и выбрала.
— Вот спасибо! Просто здорово!
— Но знаешь, иногда это очень раздражает, — заметила Пандора.
— Честное слово?
— Честное слово!
— Ну, прости, любимая. Прости за то, что не могу иначе. Прости за то, что ревную, что не поверил… Простишь?
— Ну, конечно.
Только его лицо озарила, было, благодарная улыбка, как она вернула его с небес на землю, добавив ложку дегтя в бочку меда:
— А что мне еще остается? Ты же мой муж и отец моего будущего ребенка. И Герман о нем не знает. Но обязательно узнает в самое ближайшее время.
— Зачем? — удивился Тиаго.
— Чтобы лишить его последней надежды.
— Не хотел бы я оказаться на его месте, — заметил Тиаго серьезно.
— Что, так жаль его? — прищурилась Пандора.
Тиаго и представить себе не мог, как Герман ее раздражает. Ему, как и всем остальным мужчинам на его месте, казалось, что она обязана быть очарованной своими поклонниками. Он, как и все прочие мужчины, был уверен, что она это скрывает.
— Может, и так. Я бы не смог любить тебя… безответно. Я сделал все, чтобы получить тебя.
— Тебе и делать-то ничего не пришлось. За тебя все сделали твои гены: твоя аккуратность, твоя сексуальность и, что там скрывать, твоя красота. Да, Мур-мур, ты очень-очень красив. И твоя красота поможет тебе продолжить твой род и твою потрясающе шикарную фамилию.
Тиаго не умел принимать столь шокирующие комплименты. Он смущался и закрывал лицо руками, как дурак. Увидев это, Пандоре стало стыдно, и она сказала:
— Знаешь, мне стоит попросить у тебя прощения. Я хотела сделать аборт и даже не сообщать тебе о беременности.
Тиаго был растерян.
— Так я, по-твоему, не готов стать отцом?
— Я, мне кажется, не готова. Меня могут не взять на роль, и я загублю свое блестящее будущее.
— Выходит, я допустил ошибку.
— Нет, Тьяго. Я передумала. Если ты обещаешь не ворчать по любому поводу, я готова подумать и стать матерью твоего ребенка в самое ближайшее время.
— Не обещаю. Я люблю тебя. Люблю страшно и страшно ревную. Но ты должна поклясться, что я никогда тебе не надоем.
— Разумеется, нет. В тебе все секси: фамилия, имя…
— Лишь ты произносишь мое имя сексуально, — возразил было Тиаго.
— Это неважно, — сразу же отмела его сомнения Пандора.
— … лицо, фигура, аккуратность, твоя любовь ко мне, — продолжала Пандора.
— А твоя ревность… Она забавная, смешная, чувственная, эмоциональная, открытая… У тебя талант признаваться мне в любви, ревнуя. Что там говорят о том, что любовь не ревнива и основана на доверии? Чепуха! Тогда она, безусловно, скучна и лишена эмоциональной окраски!
Тиаго полез целоваться.
— Теперь все эти 9 месяцев мне можно все! Ни за что не упущу этой возможности!
— Дурачок! — рассмеялась Пандора.
— Как сына назовешь? — спросил Тиаго после секса.
— Почему сына? — удивилась Пандора.
— У тебя… у нас, — поправился Тиаго, — Будет сын.
— Ты хочешь сына?
— Не имеет значения, чего я хочу. Но у тебя будет сын.
— На основании чего ты сделал такой вывод?
— На основании того, что у женщины с сильным характером обычно первым рождается сын.
— Я еще не решила, как его назову. Но это должно быть сногсшибательное имя!
— Есть время подумать.
Глава 8
Когда Джули исполнялось 30 лет, Деметра и Декьярро ходили к ней на юбилей. Там был и Серж, бывший парень Джули и Макс, новый парень. Юбилей отмечали в сауне. Серж все плавал в холодной воде, как утка. Даже Деметра не могла в такой ледяной воде плескаться. И с бортика не смогла, против обыкновения, прыгнуть. И Сержа не скинула, хоть и хотела. Он сказал, что ее тогда скинет. Шутил с ней. Рассказывал про черные и белые полосы в его жизни, что у него нет ни копейки, что трусы драные и т. д. Просил прощения за то, что обиделся и не пришел на день рождения Декьярро. Деметра его пригласила на свой юбилей. Обещал прийти. Сделал Деметре напоследок комплимент, который она, увы, не оценила. Сказал, что она в пуховике прямо как Мальвина. Одетта объяснила Деметре, что это означает, что она — идеал детства.
— Ну, уж извините! Я такое не понимаю! Короче, он сначала положил мне руку на колено, а потом я ему — на плечо (обнимались, как Кьярро выразился) и так сидели где-то минут 40. Декьярро ходил туда — сюда и смотрел на нас. Он очень скрытный. Только потом я узнала, что он об этом думал. Нехорошее, естественно. Хоть и не Дарио. Я предложила выпить на брудершафт и Серж согласился. Мы с ним выпили мартини, которое мы с Декьярро принесли.
— А Джули что принесла?
— Красное сухое и полусладкое вино. Я думала, он не станет меня в щеку целовать. Он и не стал. Он меня в губы поцеловал. Я голову дернула, он и скользнул губами чуть мимо. Так что, это и поцелуем-то назвать нельзя. Как говорится, чуть-чуть не считается.
— И мужа не касается.
— Да. Но целуется, кстати, неплохо. Приятно было.
— Декьярро-то, надеюсь, об этом не сболтнула?
— Зачем-то рассказала. Хорошо выпившая была.
— И что Декьярро ответил?
— Был бы трезвым, убил бы, наверное. Взглядом. И своим холодным равнодушием. А так бурчал и все время лез целоваться. В душе нас Джули фотала, пока еще не напились как следует. Фотались много.
— Покажи фотографии.
— Ага.
Вечером того же дня они с Декьярро лежали в постели и Деметра сказала:
— Дурацкий вопрос.
— Дурацкий ответ, — засмеялся еще, гад!
— Ты меня ревнуешь к Сержу?
— Да.
— Потому, что я тебя к Джули ревную.
— Да у нее совсем груди нет. Даже обнять не за что. Она в предыдущей жизни мужчиной была.
— А у меня, выходит, есть.
— Да.
— Джентльмен ты!
— Заметь, тебя все целуют нечаянно. Дарио этот…
— Да ну его! Пень трухлявый. 48 лет уже!
— Ты-то откуда знаешь, что он — пень? Годовые кольца — спилы у него измеряла, что ли? На высоте груди 1,3 м.
