— Что это? — Дима взял свёрток в руки, слегка приоткрыл — густой травяной запах ударил в нос.
— Это трава. У меня мама — известная в нашем городе травница… Когда она узнала, что с Наташей, она велела ей передать… Да ты не бойся, — заметив недоверчивый взгляд Морозова, парень усмехнулся, — если мама сказала, значит, это поможет. К ней из области приезжают, она не одного человека уже на ноги поставила.
— Поможет — от чего? — строгим тоном уточнил Дима.
— Ну… я не знаю… — Сергей смутился, — Я, конечно, не разбираюсь в женских болезнях… Но, мама велела передать, что отвар из этой травы ей сейчас просто необходимо пить.
— А… откуда твоя мама знает, что с Наташкой?
— Дело в том, что мы с детства жили рядом, на одной улице, и учились вместе. И наши родители между собой очень хорошо знакомы… Вот… когда Наташа… когда она заболела, Светлана Петровна всё рассказала моей матери.
— Понятно, — Дима сдержанно кивнул, — Спасибо. Правда, я ничего не знаю о траволечении…
— Я тоже ничего не знаю о музыке, но я её слушаю, — от Димы не укрылись ироничные нотки в голосе собеседника, он бросил на него внимательный взгляд и нахмурился.
— Слушай, Сергей… Наташка мне сказала, что ты привозил ей деньги…
— Ну, и что?! — Шустов не дал ему договорить.
— Нет, ничего, — Дима покачал головой, — спасибо тебе огромное. Но, дело в том, что всё изменилось… Она теперь не одна, и я…
— Ты что, хочешь мне их вернуть? — глядя исподлобья, Сергей усмехнулся.
— Ну, да, — кивнул Морозов, — только без обид.
— Тогда — без обид. Хорошо?
— Хорошо…
— Пошёл ты, Дима…
— Слушай, Серёга, — Димка встал со стула и, засунув руки в карманы брюк, пристально посмотрел на гостя, — может, я и не прав…
— Ты не прав, — снова не дав ему договорить, тихо, но твёрдо произнёс Сергей, — и не только в этом.
— А в чём ещё? — удивился Морозов.
— Во многом.
— Ну, тогда рассказывай, — присев на колонку, Дима положил локти на колени и сцепил пальцы рук, — ты, ведь, и за этим тоже пришёл? Чтобы рассказать мне, в чём я не прав?
— Да.
— Ну, так я тебя слушаю.
— Ты её бросил.
— Это я обсуждать не буду.
— Где гарантия, что ты снова её не бросишь?
— И это обсуждать не буду.
— Ну, вот видишь…
— Я вижу одно, Серёга. Ты — хороший парень, об этом и Наташа рассказывала, и я сам теперь вижу. Поэтому ссориться с тобой мне совершенно не хочется.
— А мне — хочется… — угрюмо произнёс Сергей, — Это я тебе честно говорю.
— Да я верю, — снова усмехнулся Дима, — Только — смысл?
— Просто, без смысла.
— Слушай, я даже не знаю, что тебе возразить, — Дима неожиданно рассмеялся, — но, тем не менее…
— Ничего смешного, — Сергей исподлобья посмотрел на него.
— По-моему, наш разговор заходит в тупик, — Дима внезапно посерьёзнел, — знаешь, мне нужно ехать домой, а потом к Наташе.
— Где она лежит?
— В первом роддоме. Но ты не сможешь её увидеть.
— Почему? — теперь Сергей говорил, опустив глаза вниз.
— Она сама ещё не выходит, а к ней тебя не пропустят.
— А тебя? Пускают?..
— Нелегально. Только потому, что я муж.
— Муж… — Шустов невесело усмехнулся, — Вы не женаты.
— Это так важно?
— Ты оставляешь себе пути для отхода?
— Послушай, Сергей, — при всём видимом спокойствии Морозов начал закипать, — я бы ещё понял твою манеру разговаривать, если бы ты был Наташкиным отцом или братом…
— А я ей больше, чем брат! — с вызовом ответил парень.
— Ну, если это так… то ты сам-то где был до недавнего времени? Я не помню, чтобы вы перезванивались, я не помню, чтобы ты приезжал к ней…
— Она сама так хотела, — Серёгина голова опустилась ещё ниже.
— А ко мне тогда какие претензии?
— До знакомства с тобой она была другой.
— Какой?
— Весёлой. Она выступала, пела, играла… А сейчас…
— А сейчас она не может выступать, она болеет, у неё ребёнок. Вернее, у нас ребёнок.
— Она всё забросила… Гитару, пение…
— С чего ты взял?
— Она очень талантливая… Но, почему-то, ты не взял её к себе…
— Слушай, Серёга, — Дима устало вздохнул, — мы говорим с тобой на разных языках. А мне, действительно, пора домой. Мать целый день с Валеркой, а у неё работа. Хорошо, что сейчас каникулы, и она как-то выкручивается. Если хочешь, поедем к нам, пообедаем, а потом с Валеркой погуляем.
— Ты ещё предложи в песочнице поиграть, — усмехнулся Шустов.
— Ну, а что делать? У меня ребёнок, Сергей.
— Да нет, я так… Смешно просто стало. Ты, вроде, такой… популярный… будешь катать коляску?
— Я её и так катаю, — пожал плечами Дима, — ты что, думал, если музыкант, то кроме пьяного угара и загулов ждать больше нечего?
— Не знаю… Во всяком случае, по сценарию ты должен был предложить выпить на брудершафт.
— Нет, — в свою очередь усмехнулся Дима, — этот сценарий у меня уже был на днях…
— Ладно, Дима… — Сергей встал со стула, — может я и лишнего наговорил… Ты, главное, траву Наташке передай. Не выкидывай, если что… Мать сказала, она ей пригодится.
— Спасибо, — Дима сдержанно кивнул, — я, конечно, не выкину, но…
— От неё дети рождаются, — уже не в первый раз за время разговора перебил Сергей.
— Ну… вообще-то мы как-то без травы справлялись…
— Там внутри — название и рецепт, как заваривать, — Шустов сделал вид, что не расслышал реплики, — а я пошёл…
— Подожди, — Дима остановил юношу жестом, — ты что, приезжал только затем, чтобы траву отдать?
— Почему? Я по работе приезжал.
— Ну, тогда поехали ко мне. Посмотришь на нашего Валерку…
— Как-нибудь потом. У меня автобус…
Проводив Сергея, Дима вернулся в студию и, открыв пакет с травой, достал оттуда листок бумаги. Внимательно прочитав написанное, аккуратно положил листок назад и перевязал пакет резинкой. Закрыл студию, вышел на улицу… Пройдя торопливым шагом к автостоянке, сел в машину, аккуратно положил пакет в бардачок и, вздохнув с каким-то облегчением, повернул ключ в замке зажигания…
* * *
Вторая неделя пребывания в больнице подходила к концу. Ещё несколько дней, и, возможно, её выпишут домой. Наташа уже мысленно представляла, как она возьмёт на руки Валерика… В палате, между процедурами, она без конца рассматривала фотографии малыша в ноутбуке, которые ей присылал Дима по электронной почте. Ей ужасно хотелось прижать к себе этот крохотный тёплый комочек, своего ребёнка, которого она видела только в первые шесть дней его жизни… Она без конца расспрашивала Диму о Валерике, что по телефону, что во время посещений, и Димка не раз ловил себя на мысли, что в глубине души немного ревнует её к сыну — ему казалось, что Наташа теперь его любит меньше, чем до рождения Валерика. Как будто чувствуя это, она спохватывалась и, взяв его за руку, уводила в самый укромный угол полутёмного вестибюля… Там, привстав на цыпочки, обвивала рукам его шею и тянулась к губам. Дима наклонялся, целовал её и, шепча ласковые слова, всё сильнее и сильнее смыкал руки за её спиной. «Ведите себя приличнее, не забывайте, в каком отделении вы находитесь! — проходя мимо, бросала сестра-хозяйка и строго поджимала тонкие губы, — Ужас, что за молодёжь! Ещё чуть-чуть, и лягут, ведь, ей-богу, лягут!» Молоденькие акушерки изо всех сил скашивали глаза на высокого, видного молодого человека, а те из них, кто узнавал в нём лидера известной рок-группы, млели при случайной встрече.
