— Что же?
— Я подумала, что если бы вы согласились приехать сюда, — сказала Ева, — Вики попыталась бы вновь затеять игру, чтоб покрасоваться. И вы бы ее разоблачили. И Билл увидел бы, какая она притворщица. Но все это безнадежно! Безнадежно!
— Послушайте-ка! — заметил Г. М., куривший третью сигару. Он выпрямился. — Вам не кажется, что эти двое, черт возьми, подозрительно долго осматривают небольшой домик?
Ева, словно пробудившись ото сна, пристально посмотрела на него и вскочила на ноги. Теперь, как можно догадаться, она уже не думала ни о каких исчезновениях.
— Извините, я на минуту, — сказала она отрывисто.
Ева поспешила через лужайку к дому, взошла на крыльцо и открыла входную дверь. Г. М. слышал, как по коридору простучали ее каблуки. Через мгновение она вышла, закрыла входную дверь и вернулась к Г. М.
— Двери во всех комнатах заперты, — сообщила она, едва сдерживая слезы. — Думаю, не стоит их беспокоить.
— Ну-ну, успокойтесь, дорогуша!
— Мне больше нет до них никакого дела, — заявила Ева со слезами на глазах. — Давайте возьмем машину и поедем обратно в город без них?
Г. М. выкинул сигару, поднялся и взял ее за плечи.
— Я здесь за старшего, — сказал он с людоедской ухмылкой. — Послушайте, что я вам скажу.
— Не хочу ничего слушать!
— Если я хоть что-то смыслю в человеческой механике, — упорно продолжал Г. М., — этот парень увлечен Вики Адамс не больше, чем я. Он напуган, дорогуша. Напуган. Понятия не имею чем. — Г. М. наморщил лоб. — Хоть убейте, не знаю! Но…
— Эй! — раздался голос Билла Сейджа.
Голос доносился не со стороны дома.
Гоблинский лес, расплывшийся в сумерках, окружал их с трех сторон. Крик раздавался с севера и сменился треском сухого подлеска. Перед ними предстал изрядно сердитый Билл, с грязными волосами, в основательно перепачканных фланелевых брюках и куртке.
— Вот ее проклятая земляника, — заявил он, протягивая им раскрытую ладонь. — Три штуки. Вот, с позволения сказать, плоды сорока пяти минут каторжной работы. Я решительно отказываюсь искать эту гадость в темноте.
Сперва Ева Дрейтон не могла выдавить из себя ни звука.
— Значит, вы… были не в доме все это время?
— В доме? В доме я был минут пять. А потом Вики раскапризничалась. Захотела земляники из этой, как она ее назвала, «лесной чащи».
— Погоди-ка минутку, сынок! — сказал Г. М. очень резко. — Ты не выходил из этой двери. И никто не выходил.
— Да, я вышел с черного хода. Он ведет прямо в лес.
— Хорошо, и что же было потом?
— Ну, я пошел искать эту чертову…
— Нет, нет. Что делала она?
— Вики? Она закрыла дверь на замок и задвинула засов. Я видел ее усмешку сквозь дверное стекло. Она…
Билл вдруг осекся, словно пораженный внезапной мыслью. Все трое обернулись посмотреть на дом.
— Слушайте, — сказал Билл. Он громко прокашлялся. — Вы что, с тех пор не видели Вики?
— Нет.
— Неужели она…
— Ужели, сынок, — сказал Г. М. — Пойдемте посмотрим.
Они на секунду остановились в нерешительности на крыльце. После заката от земли поднимался теплый влажный дух. До полной темноты оставалось полчаса.
Билл Сейдж распахнул входную дверь и громко позвал Вики. Звук, казалось, раскатился повсюду, проникая во все комнаты. Их обдало сильным жаром и затхлостью дома, в котором окна не открывали месяцами. Но никто не ответил.
— Заходите внутрь, — отрывисто сказал Г. М. — И прекратите вопить. — Старый маэстро нервничал. — Я абсолютно уверен, что она не выходила из этой двери; но на всякий случай надо убедиться, что теперь отсюда никому не выскользнуть.
Спотыкаясь о столы и стулья, принесенные с террасы, он запер входную дверь. Они стояли в узком коридоре, когда-то красиво отделанном, с паркетным полом и обшитыми сосной стенами. В конце его находилась задняя дверь со стеклянной вставкой. Г. М., тяжело ступая, пошел осмотреть дверь и обнаружил, что она заперта на замок и на засов, как и сказал Билл.
Гоблинский лес становился все темнее.
Держась все вместе, они обыскали дом. Он был не очень большим: две комнаты порядочного размера по одну сторону коридора и две поменьше — по другую, так что оставалось место для ванны и кухоньки. Г. М., поднимая клубы пыли, обшарил каждый дюйм, где бы только мог спрятаться человек.
Все окна были заперты изнутри. Дымоход — слишком узок, чтоб в него пролезть.
Вики Адамс нигде не было.
— Мать моя родная! — выдохнул сэр Генри Мерривейл.
Они собрались у открытой двери в ванную, поддавшись дурацкому импульсу, который не мог объяснить даже Г. М. Кран монотонно капал. В последних лучах света в матовом стекле отражались три лица, словно отделенные от тел.
— Билл, — сказала Ева нетвердым голосом, — это все ее фокусы. Хоть бы ее уже разоблачили! Это все фокусы!
— Где же она тогда?
— Сэр Генри нам расскажет! Правда?
— Ну… ээ… — протянул великий человек.
На светлой шляпе Г. М. чернел отпечаток ладони, появившийся там, когда он поправил ее после осмотра камина.
Он сердито глядел из-под нее.
— Юноша, — сказал он Биллу. — Я хочу задать вам всего один вопрос про все эти чудеса. Можете поклясться, что, когда вы ушли собирать землянику, Вики Адамс не вышла с вами?
— Бог свидетель, она не выходила, — произнес Билл с жаром. — К тому же как, черт возьми, ей бы это удалось?
Вы видели этот засов на задней двери?
Г. М. взялся за шляпу и посадил на нее еще пару черных пятен.
Он сделал два-три тяжелых шага по узкому коридору. Ботинок скользнул по чему-то, лежащему на полу, и он нагнулся. Это был большой квадратный кусок тонкой непромокаемой клеенки, неровно оборванный с одного угла.
— Вы что-то нашли? — спросил Билл напряженным голосом.
— Да нет, это к делу не относится. Но погодите-ка минутку!
Сзади по коридору, по левую сторону, располагалась спальня, из которой Вики Адамс исчезла, будучи ребенком. Хотя Г. М. уже осматривал эту комнату, он вновь открыл дверь. За окном уже почти стемнело.
Словно сквозь туман он увидел эту комнату, какой она была двадцать лет назад. Кружевные занавески, бантики и рюшечки, полированное красное дерево, белые обои, мерцающие зеркала. Г. М. проявил особенный интерес к окнам.
Он осторожно провел руками по периметру каждой рамы, даже взобрался с трудом на стул, чтобы проверить верхушки. Он попросил у Билла коробок спичек, и крошечные вспышки света, сопровождавшие чирканье спички, будто чиркали по нервам.
Последняя искра надежды погасла в его глазах, и его спутники увидели это.
— Сэр Генри, — произнес Билл в сотый раз, — где же она?
— Не знаю, юноша, — уныло ответил Г. М.
— Давайте выйдем отсюда, — неожиданно сказала Ева. В ее голосе были слышны пронзительные нотки. — Я знаю, это все ее фокусы! Вики обманщица! Но давайте выйдем отсюда. Ради бога, давайте выйдем отсюда!
— Честно говоря, — Билл прокашлялся, — я согласен. Вряд ли она даст о себе знать до завтра.
— Ну отчего же, — прошептал голос Вики из темноты. Ева закричала.
Они зажгли лампу. Но в комнате никого не было.
Их отступление, надо отметить, не отличалось особым достоинством.
О том, как они спотыкались на неровной лужайке в темноте, как запихивали в машину пледы и корзины для пикника, как с трудом отыскали дорогу, лучше умолчать.
Сэр Генри Мерривейл позже посмеивался над этим — «не то чтобы струхнули, так, мурашечки», и действительно, напугать сэра Генри не так просто. Но его можно встревожить, сильно встревожить, а то, что он был встревожен, видно из дальнейшего.
Зайдя в «Кларидж»[148] на скромный поздний ужин — омар и «персик Мельба», — Г. М. вернулся домой на Брук-стрит и заснул беспокойным сном.
Было три часа ночи, еще не рассвело, когда его поднял телефонный звонок.
От того, что он услышал, кровь застыла у него в жилах.
— Дорогой сэр Генри! — пропел знакомый голосок лесной феи.
Г. М. снова был самим собой: воплощенная желчность. Он включил лампу возле кровати и аккуратно надел очки, чтобы быть во всеоружии.
— Я имею честь говорить с мисс Вики Адамс? — угрожающе вежливо сказал он.
— О да!
— Смею надеяться, что вы прекрасно проводите время, — сказал Г. М. — Вы уже материализовались?
— О да!
— Где же вы сейчас?
— Боюсь, — в голосе слышалась кокетливая усмешка, — это останется секретом еще на день-другой. Мне хочется преподать вам хорошенький урок. Счастливо оставаться!
И она повесила трубку.
Г. М. ничего не сказал. Он поднялся с постели. И принялся расхаживать по комнате. Его брюхо величественно колыхалось под старомодной ночной рубашкой до пят. Раз уж его разбудили в три часа ночи, сам бог велел разбудить какого-то еще, посему он набрал домашний номер старшего инспектора Мастерса.
