Литовский дипломат, несомненно, хорошо понимал, что условия, предложенные царем, совершенно неприемлемы для польского и литовского дворянства, но объяснять это царю не стал. Выяснив, что план, выработанный литовскими магнатами, невыполним, он сосредоточил свои усилия на решении других задач. Как бы ни были нереальны расчеты царя, объяснять ему это и тем лишать надежд на получение польского трона было не в интересах Речи Посполитой. Лишившись этих надежд, царь мог отдать своим войскам приказ начать военные действия как раз в то время, когда элита польско-литовского дворянства будет занята выборами нового короля. Поэтому Гарабурда, не вступая с царем в спор по поводу его предложений, напротив, заверил, что паны-рада и шляхта хотели бы иметь своим государем такого правителя, как царь, который может обеспечить Речи Посполитой надежную защиту от ее врагов, и обещал, что после получения царских предложений в Москву будут направлены «великие» послы, чтобы выработать окончательный текст договора об условиях, на которых Иван IV мог быть возведен на трон Речи Посполитой. Ничего подобного ни в Вильне, ни в Кракове делать не собирались, но таким образом можно было выиграть время.
Важным предметом забот для литовских политиков было недопущение контактов между Иваном IV и его сторонниками среди польской шляхты. Было известно, что эти люди ищут связей со своим кандидатом, и отправленный ими в Москву гонец был задержан в Литве. Избранный способ действий позволял надеяться, что, ожидая послов из Речи Посполитой, царь не будет принимать никаких шагов со своей стороны и не отправит в Речь Посполитую послов, которые вступили бы в нежелательные контакты с враждебно настроенной по отношению к магнатам польской шляхтой. Следуя этой линии, литовские магнаты скрыли от царя решение о созыве сейма для выборов нового короля, и когда в апреле 1573 года на поле под Варшавой собрались для выборов короля магнаты и шляхта со всего государства, то и обсуждение кандидатур, и принятие решений протекали без всякого участия русских представителей. Вместе с тем литовские магнаты позаботились о том, чтобы условия, предложенные царем Гарабурде (включая требование предоставления ему и его потомкам наследственной власти в Речи Посполитой), были доведены до сведения избирателей. Как заметил современник, хронист Мартин Бельский, «когда это услышали, отпало у всех сердце от Московского».
Тем временем в ожидании «великих послов» из Речи Посполитой царь продолжал обдумывать условия, на которых он был бы готов взойти на польский трон. В апреле 1573 года, когда в Варшаве уже происходили выборы, к Гарабурде были посланы дополнения к ранее сделанным предложениям. Иван IV беспокоился, не может ли «по грехом для которого случая учиниться какой мятеж промеж государем и землею», и желал получить от панов-рада обязательство, что в этом случае он будет иметь возможность уехать к себе в Россию «без всякого задержания».
Литовские магнаты сумели прервать всякие сообщения между Россией и Речью Посполитой, так что еще и в июне в Москве не имели никакого представления о том, что происходит в этом государстве. Когда 19 июня в пограничный Велиж прибыли гонцы из Варшавы с сообщением об избрании на польский трон французского принца Генриха Анжуйского, то их приняли очень любезно, так как думали, что они везут сообщение о времени приезда «великих послов», которых столь долго ждали в Москве. Как записал в своем отчете польский гонец Андрей Тарановский, узнав об избрании Генриха, царь не проявил никакого недовольства и на пиру после приема любезно потчевал иностранных дипломатов старым мёдом. Однако такой исход выборов, вне всякого сомнения, был для Ивана IV очень серьезной неприятностью. За спиной Генриха Анжуйского стояла Франция — в то время традиционный союзник Османской империи, а это означало, что приходилось проститься с надеждами на создание мощного союза против османов и татар. Еще принимая Гарабурду й узнав о том, что французский принц желает быть избранным на польский трон, царь пригрозил Речи Посполитой войной, если она предпочтет французского кандидата: «А возьмете ли французского, и вы, Литва, ведайте, что мне над вами промышлять». Но его угрозы явно не возымели действия.
В этой неприятной ситуации единственным основанием для оптимизма служило решение сейма, что в случае, если избранный король не прибудет в Польшу до дня святого Мартина, Речь Посполитая будет считать себя свободной от принятых обязательств. Надеясь, что противники Генриха Анжуйского, прежде всего Габсбурги, не пропустят нового короля в Польшу, Иван IV стал активно готовиться к возобновлению борьбы за польский трон. С Тарановским он направил грамоты сенату Речи Посполитой с просьбой выслать «опасную грамоту» для послов, которых он намерен отправить в их государство. Содержание грамот не оставляет сомнений, что послы должны были возобновить переговоры об избрании царя польским королем: «И мы с Михаилом (главой посольства Михаилом Васильевичем Колычевым. — Б.Ф.) приказали, как нам быти на королевстве Польском и Великом княжестве Литовском, што наша воля». В тех же грамотах царь недвусмысленно намекал на то, что он готов пересмотреть условия, предложенные ранее Гарабурде: «и што будет вам в том письме супротивно, ино на то послы да разговорят». Еще дальше Иван IV пошел в беседе с Тарановским, заявив, что готов принять те условия, на которые согласились при выборе Генриха французские послы. Однако из всего этого ничего не вышло — Генрих Анжуйский благополучно прибыл в Польшу к указанному сроку и 21 февраля 1574 года был торжественно коронован в Кракове.
Такой исход борьбы за трон Речи Посполитой не мог не вызвать у царя и его советников серьезного беспокойства, и для такого беспокойства были все основания. За кандидатурой Генриха Анжуйского стояли те силы в Речи Посполитой, которые вовсе не были заинтересованы в мире и союзе с Россией, а стремились решить спор о Ливонии с помощью оружия. В числе обязательств, принятых на выборах французскими послами от имени брата Генриха, французского короля Карла IX, было и обязательство оказать помощь Речи Посполитой войсками и флотом в ее новой войне с Россией. Отданные по приезде Генриха в Польшу распоряжения об усилении блокады Нарвы говорили о том, что дело движется к возобновлению войны.
НОВАЯ ОПРИЧНИНА
Осенью 1575 года царь снова поразил своих как будто уже отвыкших удивляться подданных. В официальном источнике — «Разрядных книгах» к этому времени относится следующая краткая запись: «Тово же году в осень посадил государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии на великое княжение в Москве великого князя Симеона Бекбулатовича».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
