А ещё и беременность… С первых дней она протекает очень тяжело, более того, состояние хозяйки скоро станет известно всем обитателям Сардаялы… Как смотреть людям в глаза? Как объясняться с Дораем? Чем ближе подлетали к поместью, тем неспокойнее становилось на душе.
Особенно тревожила Алиента. Даже не столько она сама, сколько её непонятная одержимость сыном драгнаирского Советника и отца её будущих детей. В последнее время Алька, на удивление, редко озвучивала свои мысли, но как мать и взрослая женщина, Мелисандра частенько замечала её мечтательные взгляды, появившуюся задумчивость и созерцательность, которым не было логичного объяснения. А уж разобрать, что Алька бормочет во сне: «Пламен, Пламен, Пламен…» и вовсе не составляло труда.
И надо признать честно, в то время, когда Алька была влюблена в Лестариуса, вела она себя гораздо сдержанней. Попытки разъяснить что — либо не привели ни к каким результатам. Дочь просто замкнулась в себе, не желая вести душеспасительные, по её словам, беседы. Благодарение Лисисайе, райсы и радужные марши оказали огромную помощь в исцелении дочери.
…Едва флаер совершил посадку на парковочной площадке, набежали все жители поместья. Вид их неподдельной радости успокоил, но сердце непроизвольно сжималось в предчувствии беды. А вид дочери, сконфузившейся от всеобщего внимания, вызвал прилив жалости. Только вряд ли она была ей необходима.
— Здравствуйте, хозяйка! Здравствуй, Алиента! — радость работников была искренней и неподкупной, улыбки освещали их лица, хотя любопытство сверкало в их глазах ярким пламенем.
— Здравствуй, Сандра…, - от толпы отделился не замеченный ранее Советник Алаенда, похудевший, странно почерневший и прячущий глаза от встречного взгляда. Но встревоженные взгляды, которые он бросал время от времени на Альку, выдавали его беспокойство о дочери.
— И тебе не хворать, Дорай…
— Как добрались?
— Пошли в дом, там и поговорим…, - спокойный тон мог обмануть бы кого угодно, только не Советника. Уж, он то, знал Буйную Сандру не один десяток лет.
Этот самый момент выбрали райсы, чтобы появится на всеобщее обозрение. Неуклюже выбравшись из корзины, они, проковыляв всего несколько шагов, резко рванули вперёд и остановились перед Советником. Раздавшееся вслед за этим шипение никак не могло принадлежать детёнышам. А то, что произошло дальше, заинтересовало всех. Прижав к спине крылья, райсы с двух сторон наступали на Дорая Алаенду, не прекращая ни на мгновение шипеть. Тот отшатнулся, схватил за руку Мелисандру и потащил её в дом. Райсы, не отставая ни на шаг, ковыляли вслед на своих, пока ещё коротких лапах, что выглядело бы смешно, не шипи они так жутко.
— Алианта, отзови своих зверей, нечего людей пугать. Накорми и закрой их в своей комнате, — Сандра вновь почувствовала себя хозяйкой поместья. И, хоть сердце всё ещё щемило, но дома уже ничего не случится — дома и стены помогут. Да и отдых закончился. Пора приниматься за дела. — Управляющий Гоз, через час с отчётом ко мне в кабинет!
Но Алька уже не слышала матери. Во все глаза, узнавая и не узнавая одновременно, смотрела она на странного лысого парня, который выбрался из толпы домочадцев и шёл в её сторону. Дыхание прервалось, лёгкие уже горели от недостатка врздуха, слёзы самопроизвольно катились из глаз, а губы шептали только одно слово: Пламен.
Она, как сомнабула двинулась к нему, протянув руки, но потом резко остановилась и, словно опомнившись, закричала:
— Мама! Мама! Посмотри! Я же говорила, что он меня любит! Посмотри! Мама, Пламен прилетел за мной!
Сердце пропустило удар. Вот и не верь после этого предчувствиям — Сандра медленно поворачивалась, ожидая увидеть за спиной покровительственно усмехающегося драгнайра, или, по крайней мере, его же, безразлично взирающего сверху вниз на Альку. Увиденное не укладывалось ни в какие рамки. Она неверяще смотрела на долговязого лысого мужчину, не растерявшего своей диковинной красоты, в айдорских одеждах, к которому прижималась дочь и никак не могла понять, почему дочь называет его Пламеном. Осознание происходило медленно, и ужас холодом заливал разум и душу. Кардинально изменившийся за столь короткий промежуток времени, дракон, склонившись, что-то шептал Альке, а она заглядывала ему в глаза и лишь счастливо смеялась в ответ. Видеть радость дочери от встречи с ненавистным драгнайром было очень и очень больно. Сандра не доверяла ни кому из них — не хотелось заново собирать Алькину душу из осколков, оставшихся от первой встречи. До сих пор она не простила себя за то, что не уследила за дочерью и не настояла на свадьбе с Таро. Надёжный, спокойный полукровка стал бы ей хорошим мужем. Выросший без семьи, орк нуждался в домашнем тепле и поддержке, и не искал бы их на стороне.
Но, видимо, у богов было своё мнение на этот счёт… Неужели Благая Сайке наказывает так её за связь с Дораем? Ведь давно известно, что когда боги хотят призвать к ответу, чаще всего наказывают детьми.
То, что произошло в драгнаирском посольстве, вызвало массу вопросов, на которые ей не удалось найти ответов. Как Алианта оказалась во дворце? Кто пригласил её туда? Каким образом она очутилась в покоях драгнаирского посла? И куда, в конце концов, смотрела охрана? Слишком много нестыковок. Прилетит Грайх, надо бы поговорить с ним. Дочь на разговоры не шла и замыкалась в себе, стоило только начинать расспрашивать о драгнайрах.
В данный момент ситуацию необходимо было брать в руки сразу, не давая ей разростись до размеров неразрешимой проблемы.
— И что сие означает, господин драгнайр? — строгости в голосе было ровно столько, чтобы не разозлить высокого гостя и не вызвать истерику у дочери.
Драгнайр вспыхнул, сжал презрительно губы, но, опомнившись, поприветствовал хозяйку дома.
— Желаю здравствовать благородной лайре… В связи с тем, что отец отозван на Драгнайр, мне приказано остаться в Айдоре и заняться воспитанием его детей. Мы с доктором Лисисайей Эйхан будем наблюдать за течением вашей, лайра Мелисандра, беременности. Кроме того, я должен исправить содеянное мною зло в отношении вашей дочери. В связи с этим, прошу вашего разрешения на брак с Алиантой.
Сердце уже не просто щемило, оно беспомощно трепыхалось маленькой птичкой, попавшейся в силки.
От удивления Сандра даже не услышала последнюю фразу дракона. В голове билась одна единственная мысль. Вот оно! Надзор и контроль! Драгнайры так просто не оставляют своих детей! И, в конце концов, заберут к себе на Драгнайр! Боги Айдоры, помилуйте! Спасите неразумную дочь свою!
Рядом зашевелился Дорай, высвободил руку, медленно развернулся и, судорожно хватая ртом воздух, прохрипел:
— Сандра, о какой такой… беременности… идёт речь? Так это всё — таки правда? — сказать, что Советник императора был удивлён, означало ничего не сказать: серый цвет его кожи приобрёл синюшный оттенок, глаза бегали с драгнайра на Сандру и обратно.
Та, не стала объясняться, лишь коротко кивнув дочери, громким шёпотом приказала:
— В дом!
Райсы, притихшие было при появлении Пламена Ардавала, после слов хозяйки поместья юркнули в открытую дверь первыми. Что примечательно, на драгнайра они не шипели и, казалось, не замечали его присутствия.
Едва за Ардавалом закрылась входная дверь, раздался звук хлёсткой пощёчины.
— Я всегда знал, что ты гулящая тварь и изменяешь мне на каждом углу! Ты и дочь вырастила такой же! — Советник тяжело дышал, с ненавистью глядя на Мелисандру.
Потрясение матери передалось и дочери. Алька недоумённо переводила взгляд с матери на отца, не понимая в чём дело, и беспомощно прижималась спиной к дракону. Райсы же, почувствовав атмосферу знакомого дома и снова обратив пристальное внимание на Дорая Алаенда, шипели на него, не прекращая, и даже пытались пару раз укусить за ногу. Растопырив короткие крылья и прижимаясь к каменному полу, райсы очень достоверно изображали злобных охранников. А уж шипели так, что холодела душа. Советник отмахивался от них, но они только внешне были маленькими неуклюжими дракошками. На самом деле, голос крови давал себя знать и они уже очень серьёзно защищали хозяев.
— Папа, а почему ты называешь маму гулящей тварью? Она не такая! — начав задавать вопросы тихим придушенным голосом, Алиента перешла на крик, из глаз её полились слёзы. — И я не такая! Ты же сам пригласил меня во дворец и направил к Пламену!
Сандра охнула, медленно повернувшись к Советнику и, уже размахиваясь, глухо прошептала:
— Ты? Отправил? В драгнаирское посольство? Свою дочь? Ты, Дорай, продал свою дочь?
Одной пощёчиной дело не обошлось… А рука у Сандры была очень тяжёлой…
— Как ты мог, Дорай? За что?
Советник молчал, не пытаясь защититься или оправдаться. Сказать ему было нечего — в тот раз он сам, своими руками, убил свою дочь. Просьба императора обернулась трагедией. То, что она выжила, иначе, как чудом не назовёшь. И крохотная надежда на то, что Мелисандра никогда не узнает о его роли в этом деле, рассыпалась прахом. И, едва не потеряв дочь, он потерял только что женщину, которая отдала ему всю жизнь.
