Нью-Йорк.
Мечта, уже почти реализованная, жить у моря радовала, и ожидание приятного близкого будущего изменения стиля жизни несло тихое умиротворение.
Я собрала «в кучу» мужа, который поначалу решительно отказался ехать во Флориду и менять привычный образ жизни.
Нашлись действенные аргументы, и он согласился.
Надо сказать, что этот переезд к морю и в тепло продлил его жизнь на пять лет.
Вещей, кроме одежды, нам не надо было брать — я купила квартиру с мебелью и всем нужным и ненужным скарбом.
В Америке часто продается жилье с нажитым имуществом. Люди очищаются от привычного, начинают новую жизнь, переезжая в лучшие условия или к месту работы, что доминантно. Да и дорого всё перевозить.
Про переезд в худшие условия ничего не знаю, но, наверное, в таком случае люди не бросают свое имущество.
Я не общалась никаким образом с господином Никто — так я теперь называла того, кого встретила и посчитала Ангелом, передавшим мне знак поменять жизнь. Это была даже не встреча, а скопление факторов в одном участке пространства и времени.
Но я вспоминала его и старалась проанализировать происшедшее.
Господин Никто
Пожалуй, это был самый необычный мужчина, встреченный в моей жизни. Во-первых, он был никто: никаких позиций, никакого снобизма, никакого самолюбования, сама простота и естественность. Притом с характером гордым и сильным.
Он мог быть галантен, деликатен, внимателен, он так умел слушать, глядя в глаза и в рот, он был только с тобой! Без деталей. Но не казался открытым. Какая-то загадочность в нем присутствовала, хотя он отвечал на все вопросы о нем самом.
Хотелось бы сказать, что он вел себя идеально правильно, но нет! Он вел себя так, как мне приятно, всё знает, как понравиться женщине. Когда я встретила его — толстенького, смешного, ужасно дружелюбного, с лысоватым черепом, его никак нельзя было назвать красивым.
Я решила, что это посланник Бога, хранитель светлых сил, чтобы показать мне, что здесь отныне мое место, что я должна жить здесь и наслаждаться всем, что дает Природа: вечным летом, морем, пальмами, шумом океана, белым песком, невероятными птицами и рыбами, привлекающими своим свободным поведением; впрочем, так же как люди — обнаженные, раскованные, безмятежно свободные, как бы растворенные в наслаждении.
Приехав к морю из Нью-Йорка в декабре, думая, что только на зимний период, я акклиматизировалась, привыкала к новому жилищу (довольно большой квартире с двумя спальнями и ванными, с большой террасой, затянутой мелкой сеткой), знакомилась с хозяйственными атрибутами, оставленными прошлыми жильцами — двумя пожилыми парами, где дамы дружили со школы. Они по очереди отдыхали здесь в зимние периоды в течение 15 лет. Все необходимое было там оставлено хозяйственными добрыми людьми.
И я совершенно забыла об Ангеле. Я в нем не нуждалась. Как сон — прошел и забылся.
Но однажды в присутствии двух молодых женщин на пляже я вдруг вспомнила о своем паже (так он себя вел) и набрала его номер телефона.
Я забыла его голос и, несмотря на то что очень чувствительна к модуляциям и тональности мужского голоса, абсолютно не могла его охарактеризовать. Голос никакой у господина Никто.
Он узнал меня, вроде бы обрадовался и сказал, что приедет минут через двадцать. Я сообщила, что я в белой широкополой шляпе буду ждать его у выхода на пляж.
Я стояла на проезжей дороге у подъезда к пляжу и всматривалась в подъезжающие машины с сомнением, что узнаю его.
Меня кто-то окликнул. Я повернулась и увидела ЕГО. Это был другой человек: худощавый, мускулистый, загорелый и чернявый.
Я узнала только доброжелательность и некую насмешливость.
Он меня обнял, я познакомила его с молодыми женщинами, и он удивил меня вежливыми поклонами в их сторону и мгновенным переключением внимания на меня, пожилую…
Он приветливо расспрашивал меня, помня все детали нашего общения спустя полгода и всё, что я рассказывала про себя.
Но я с трудом узнавала того Ангела. Только тепло, приветливость и желание услужить, сделать что-то приятное.
Пошли в море, не переставая разговаривать. Были небольшие волны, и я опасалась.
Он держал меня за руку. Смеялся надо мной. Сказал, что удивлен моим страхом перед водой и считал, что чувство страха мне неведомо.
Предложил потанцевать в воде. Я с удивлением для себя согласилась. Он взял меня на руки — в воде это так легко. И это было так мило! Нежно, без тисканья. Приятно и целомудренно… Без тактильных прикасаний тел. Без гормональных намеков.
Вагина никогда не управляла мной. Нельзя сказать, что я не подвергалась порывам бурной страсти в своей длинной жизни, но они были короткими и не очень сильными. Голова, практичная и рассудительная, независимо от меня, по своей воле всегда доминировала над гормонами и горячими волнами эмоций.
Иногда мы были очень близко рядом, испытывая платоническую любовь, и мы не обсуждали вопросы интимной близости. И в ней не нуждались. Так мне казалось. Однажды, заметив, что он наблюдает за мной, я ехидно задала провокационный вопрос, бывал ли он так близко с женщиной без всякого грешного соития?
Он подумал и ответил: «Нет, но я не хочу испортить наши чудные взаимоотношения». Я долго вспоминала эту мудрую фразу.
У нас было родство душ, что тоже было необычно для недавнего и короткого знакомства.
Однажды что-то пошло не так! Мы спорили, я сказала что-то грубое, он засмеялся. Я по какой-то причине упомянула Дьявола и его сходство с ним в новом обличье. И я увидела, как странно сверкнули его глаза. Я сделала фото, он с удовольствием попозировал мне, приставив к голове согнутые пальцы, как рожки. Это выглядело абсолютно органично. Он в точности был в образе Дьявола.
Вскоре всё пошло не
