— Вот как… — пробормотала девушка. Она нахмурилась и потерла лоб. Конечно, совсем не факт, что словечко придумали именно Демиурги, но все же раньше она слышала его только от папы. Надо спросить Бикату.
— Вечер, Карина, — поздоровался инженер, подходя к столику и передавая Калайе ее пальто. — Ты как здесь?
— Вечер, Биката. Шла домой и по пути решила зайти. Я на тренировке задержалась сегодня, — сообщила девушка, поднимаясь. — Представляешь, объясняла полутора десяткам здоровых мужиков и троллей, как надо правильно двигаться и держать равновесие. Они такие громадные, а я маленькая, некоторым троллям до пупка и то не достаю. Лилипутка, одним словом, с которой драться бесполезно — все равно толком кулаком не прицелишься. Полной дурой себя чувствовала.
— Троллей? — удивился инженер, помогая Калайе натянуть пальто. — А разве они сами дракой… ну, которая Путь, не владеют? Я думал, их всех с детства учат.
— Ну что ты! — махнула рукой Карина. — Их учат только контролировать себя и свой темперамент, иначе им нельзя. Да, среди троллей очень многие идут по Пути, но техника рукопашного боя в наше время не так уж и популярна. С кем драться-то, если ты не солдат? А среди солдат и полицейских больше популярен стиль «тёкусо». Он более агрессивен и эффективен в драке, и ему можно научиться гораздо быстрее. Для большого сильного мужчины он подходит куда лучше, чем боевое искусство Пути. А ты не слишком легко одет? — поинтересовалась она, глядя на его легкую демисезонную куртку. — Холодно на улице, и дождь начинается.
— Что-то не рассчитал днем, — пожал плечами Биката. — Солнышко проглядывало, думал, потеплеет. Все никак к местной мокрени привыкнуть не могу. Да ничего, не размокну, не впервой. Юми! — крикнул он, и из двери кухни высунулась вопросительная физиономия дочери хозяина. — Мы ушли! Закрой за нами дверь, пожалуйста.
— Пока! — помахала та рукой. — Идите, сейчас закрою.
Карина кивнула ей на прощание, постучала Парса пальцем по макушке — механический зверек неохотно спрятал голову в сумку — и они втроем вышли на улицу. Дождик, еще пятнадцать минут назад едва моросящий, сейчас заметно усилился. Глотнув сырого воздуха, Биката внезапно лающе закашлялся.
— У тебя кашель нехороший, — озабоченно сказала девушка. — Простыл?
— Да уже несколько дней как, — отмахнулся тот. — Подумаешь, кашель. Пройдет, не впервой.
— Ну, всякое может случиться, — качнула головой Карина. — Один парень вот так кашлял-кашлял, а потом у него рак легких нашли. К врачу не ходил?
— Нет, конечно. Когда? Мне днем работать надо. Из-за пустяков время терять…
— Ох уж эти мужчины! — вздохнула Карина. — Вечно отмахиваются от проблем, пока поздно не станет. Хоть бы мне сказал, что ли. Я завтра принесу с работы диагност, посмотрю тебя.
Девушка извлекла зонтик и раскрыла его.
— Мы все трое под ним не поместимся, — задумчиво сказала она. — Биката, возьми его, укройтесь под ним с Калайей. У меня куртка плотная и с капюшоном.
— Ну вот еще! — усмехнулся инженер. — Калайе все равно. Она непромокаемая, холод не чувствует, а пальто высохнет. Давай-ка мы с тобой под зонтом укроемся, а она рядом пойдет.
— Ну ладно, — пожала плечами девушка. — Если что, тебе ее чинить, не мне. — Она взяла Бикату под руку и пристроилась к нему поближе, а инженер галантно принял у нее сумку, которую повесил на плечо.
— Тяжелая… — пробормотал он. — У тебя там что, кирпичи?
— У меня там Парс, — объяснила Карина. — Он от дождя мокнет, ему не полезно. А еще дзюба. И пару бумажных книжек госпожа Томара из библиотеки принесла — их в электронный вид не перевели, а она считает их самыми лучшими пособиями по абдоминальной хирургии.
— По чему? — не понял Биката.
— В соответствии с Большим энциклопедическим словарем «абдоминальный» означает «относящийся к брюшной полости», — пояснила Калайя, до того молча шагавшая рядом.
— Точно, — согласилась Карина. — Книжки довольно старые, там даже про эндоскопы мало что сказано, а про робоманипуляторы вообще ничего нет, но общая техника некоторых операций, как госпожа Томара говорит, описана просто бесподобно. В общем, набирается в сумке вес. Да я привыкла, и полезно тяжести носить. Главное, чтобы позвоночник не искривлялся.
— Понятно, — хмыкнул Биката. — А зачем ты Парса все время с собой носишь? Боишься дома одного оставлять?
— Да нет, не боюсь. Только с ним как-то веселее. И в больнице его любят. Он повадился в терапию бегать, там детей довольно много, и лежат они иногда не по одной неделе. Они его обожают, а он запрограммирован нравиться. Предатель! — несколько нелогично добавила она.
— Ну, против природы не попрешь, — улыбнулся инженер. — Раз запрограммирован, значит, никуда не деться. Его, кстати, как, починили? Помнится, ты упоминала, что его покалечили в свое время…
— Да починили вроде, — пожала плечами Карина. — Я же не разбираюсь. Взяли шесть сотен за новую лапу, и теперь он бегает нормально. И говорит, что здоров.
Ветер бросил ей в щеку крупную порцию дождевых капель, и она поплотнее прижалась к мужчине, ощущая приятную твердость его плеча и бока. Внезапно ей вспомнился давний сон, в котором они с Бикатой занимались любовью. Она быстро отодвинулась, надеясь, что в свете редких здесь уличных фонарей краска смущения на ее лице не слишком заметна.
— Скажи, а Калайя у тебя не ломается? — поспешно спросила она. — Я как-то слышала, что чоки обслуживать надо, а она у тебя необычная.
— Да, необычная, — задумчиво согласился Биката. — Она удивительная. Но ее не надо особенно обслуживать — скелет и сервоприводы в городских условиях практически не изнашиваются, а псевдоплоть сама регенерирует. И за зарядом батареи она следит самостоятельно. На всякий случай я с собой кое-какие запчасти прихватил, которые просто так не достать, когда ее… когда мы с ней сбежали, но пока что они так и не понадобились.
— Слушай, а расскажи, как ты с ней сбежал! — попросила Карина. — Наверное, опасно было, да? А если тебя поймают?
— Если поймают, ничего особенно не сделают, — пожал плечами инженер. — Корпорация вряд ли заинтересована в публичном скандале, а с судом скандала наверняка не избежать. Да и не поймают, потому что не ловят. Я уронил в обрыв машину с магазинной чоки, которая сгорела дотла — я за сиденьем канистру с бензином и ударным детонатором пристроил. Я прошил ей в «бусину» — такой специальный чип для идентификации — коды Калайи на случай, если кто-то перепроверить захочет. Все сработало — когда меня увольняли, в «Визагоне» полагали, что Калайя уничтожена в катастрофе. За что, собственно, и уволили — за халатность в отношении особо ценного оборудования. А с чего бы им менять точку зрения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
