Дежурный связался с машинным отделением.
– Пассажиры?! Сколько их еще осталось? – обернулся капитан к прибежавшему по сигналу тревоги помощнику.
– Еще человек двести. Они все уже здесь, идет посадка.
– Выделите матросов им в помощь, да побыстрее. Через пять минут поднять трапы. Срочно выходим в море! Вызвать радиорубку! Передать в навигационный отдел, что срочно выходим в море. Включить все гудки! Сообщить всем кораблям! Эвакуируемся в открытое море!
– А что сообщить-то?! – захлопал глазами опешивший помощник.
– Идиот! Цунами! Сейчас начнется…
Услышав тревожную сирену «Осуми-мару», пассажиры испуганно замерли. Корабельная команда металась, надрывались мегафоны, гудели гонги. И тут произошел первый удар. Раздались вопли пассажиров, находившихся на плавучем причале у здания порта, до второго этажа затопленного водой. От резкой вертикальной качки несколько человек свалились в море.
На мостике судна загорелся сигнал о запуске двигателей.
– Готовьтесь отдать концы! – приказал капитан дежурному. – Хорошо, что у нас дизельные двигатели… С турбинными не успели бы…
Все вокруг заполнил страшный, как вопль чудовища, гудок «Осуми-мару». Схватив переносный громкоговоритель, капитан сам крикнул в сторону причала:
– Спасайте тех, кто за бортом! Еще успеете. Скоро последует второй удар! Спокойно! Производите посадку спокойно! – потом, повернувшись к палубе, крикнул: – Передайте на корму – быть готовым отдать концы!..
В Осакском аэропорту «Боинг-747» авиакомпании «Пан-Америкэн», приняв на борт четыреста девяносто пассажиров, вырулил на взлетную полосу. Все четыре двигателя работали на полную мощность, огромный трехсотпятидесятитонный корпус мелко вибрировал. И вдруг грянул удар. В диспетчерской вышке от резкого вертикального колебания подскочили и опрокинулись стаканы, погасло несколько лампочек.
– Землетрясение! – крикнул кто-то. – Остановить рейс 107 «Пан-Америкэн»! Он взлетает!
Скорость «Боинга» уже превысила сто двадцать километров в час. Дежурный диспетчер, побледнев, смотрел сквозь звеневшие оконные стекла, как, подрагивая, бежит гигантский самолет; стиснув зубы, диспетчер закрыл ладонью микрофон.
Кто-то с искаженным от ужаса лицом подбежал к нему и, пытаясь отнять микрофон, крикнул:
– Остановить! Что с тобой?! Скорее!
Но дежурный грубо оттолкнул его, защищая микрофон, Этот человек работал ранее в аэропорту Ханэда. Он был там в момент большого землетрясения и видел, что случилось с самолетом, только что совершившим посадку. Потом он не раз бывал свидетелем землетрясений в Токио и прямо-таки кожей стал чувствовать природу и характер этих гримас природы. Если сейчас отдать приказ, самолет, возможно, и остановится в самом конце трехкилометровой взлетной полосы. Но если в этот самый момент хлынет вторая, горизонтальная волна… А лайнер все увеличивал и увеличивал скорость. Сто пятьдесят… сто семьдесят… Корпус самолета начал подпрыгивать, шасси временами уже отрывалось от земли.
«Боже!» – прошептал никогда не веривший в бога дежурный. Его мысленному взору представился пилот, впившийся глазами в стремительно приближающийся конец взлетной полосы. И командир, и помощник, наверное, уже заметили, как необычно подбрасывает машину. Все зависит от их решения, которое надо принять за несколько секунд… Лента взлетной полосы… еще сто метров, еще сто… тридцать… двадцать… сейчас она кончится, что-либо изменить будет уже поздно…
«Взлетай! – крикнул про себя диспетчер, покрываясь холодным потом. – Штурвал на себя! Беги в небо! На земле – только смерть».
– Все, выжал! – закричал кто-то.
Оттянув ворот взмокшей рубашки, дежурный диспетчер смотрел на конец взлетной полосы. Сначала от земли оторвалось носовое шасси, а затем и шестнадцать основных…
– Всем машинам в аэропорту! Говорит диспетчерская… – убедившись, что машина уже полностью оторвалась от земли и находится в воздухе, диспетчер включил микрофон. Его голос был хриплым. – Чрезвычайное положение! Всем машинам застопорить двигатели! Идет землетрясение! – и он мешком свалился со стула.
– Замени, – сказал он помощнику, который помог ему подняться. – Лучше… закрыть аэропорт. Самолеты не принимать. Пусть уходят. Будет страшное…
Колебания первой вертикальной волны уже стали затухать, когда земля снова загудела – пришла вторая, горизонтальная волна. Казалось, что диспетчерскую башню раскачивает на гигантском дисковом станке. Голос помощника, безостановочно предупреждавшего находившиеся в воздухе самолеты, тонул в грохоте и воплях.
Эпицентр этого чудовищного семибалльного землетрясения, обрушившегося на Кинки, Сикоку и центральную часть Кюсю, оказался множественным: в заливе Исе, верховьях реки Китаяма, на полуострове в проливе Кии, в заливе Тоса, в проливе Бунго, в районе Кобаяси префектуры Миядзаки. В истории землетрясений такого еще не было. Поначалу специалисты, обрабатывавшие данные сейсмических станций, пришли в недоумение – местоположение эпицентра расплывалось. И только позже выяснилось, что эпицентры этого землетрясения находились на линии протяженностью в шестьсот километров, почти на прямом отрезке между заливом Исе и южной частью Кюсю. По-видимому, возмущение одного из этих эпицентров послужило толчком к цепной реакции.
Эпицентры располагались над линией Центрального тектонического района, который, начинаясь на полуострове Сима, пересекает центральную часть полуострова Кии, затем проходит с востока на запад через остров Сикоку и оканчивается на острове Кюсю. Было очевидно, что это продолжение чудовищных перемен, происходящих в земной коре.
Землетрясение привело к десятиметровому вертикальному смещению берегов рек Кино-гава на полуострове Кии и Йосино на острове Сикоку. В результате вдоль границы этого сброса южные части горных массивов Кии и Сикоку переместились на три метра к югу, а северные – более чем на десять метров к востоку.
Огромная линия сброса четко прослеживалась от района Арайхама на Сикоку до города Исе в префектуре Мие. Разумеется, почти все мосты через реки Кино-гава и Йосино или обрушились, или провалились, на перевале Таками и горе Куними на границе префектур Нара и Мие, на пике Сасага и горе Омори Сикокуской гряды произошли обвалы. В некоторых местах горы раскололись, полностью изменив свои контуры.
Русла обеих рек изменились до неузнаваемости. Местами вода полностью исчезла, некоторые впадины залило морской водой, как во время большого наводнения, в одних местах из-за горных обвалов образовались перекрытия, а в других, напротив, были разрушены искусственные плотины, что привело к наводнению в низовьях. На дне пролива Наруто, по-видимому, тоже произошли изменения, его ширина увеличилась на несколько сот метров, а с поверхности почти полностью исчезли водовороты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
