— Ах, зовите меня просто баронесса де Франти. А не понравилась мне сцена со злодеем и мамашей Красной Шапочки. Мне кажется, надо было сделать ее глубже, наполнить более чувственным содержанием.
— И как вы себе это представляете, мадам?
— О! Я себе это очень хорошо представляю. Пройдемте в мои покои, и я вам все подробно объясню.
— Сочту за честь выслушать ваши советы баронесса, но, к сожалению, сегодня это сделать не могу. Сами понимаете, на мне вся труппа, идет спектакль. Всех надо организовать, на путь истинный направить. Кроме того, с графом де Фейсбуком надо кое о чем поговорить.
— Однако, — изумилась баронесса. — Я слышу речь далеко не простолюдина. Да от вас дворянином тянет за версту.
— У вас прекрасный нюх, баронесса, — улыбнулся юноша, нетерпеливо озираясь по сторонам. Ему страшно хотелось послать светскую львицу куда подальше, но вокруг было слишком много народа. Насытившиеся зрители уже отваливались от шведских столов и потихоньку покидали пиршественный зал.
— Так вы из благородного сословия? — вцепилась в рукав камзола юноши баронесса, упорно игнорируя его довольно непрозрачные намеки. — Граф! — окликнула она хозяина замка, только что покинувшего пиршественный зал.
— Чем могу служить, баронесса? — подошел к ней граф де Фейсбук.
— Что же вы не сказали нам, что Гаврила Великолепный человек нашего круга?
— Вот как? — Граф де Фейсбук оценил взглядом гиганта. Дорогой, шитый на заказ камзол сидел на Денисе как влитой. В нем юноша уже не выглядел деревенским увальнем. — Скрывать не буду. Это новость для меня. Виконт де Луастье, нанимая труппу, об этом ничего не говорил. И с кем же я имею честь? — уставился граф на Дениса.
— Я, как и гости в вашей ложе, путешествую инкогнито, — начал напускать туману Денис, — так что обращайтесь ко мне просто — Гаврила Великолепный.
— И даже на свой титул нам не намекнете?
— Вам все мои титулы, регалии и звания перечислять? — с усталым видом и этак свысока, что было немудрено при его росте, спросил Денис.
— Ну… — смешался граф.
— Ладно, так и быть, немножко намекну. — Прислушивающиеся к разговору гости разом стихли. Всем было интересно. — В начале своей карьеры я был ровней вам…
Гости тут же зажужжали, обсуждая сногсшибательную новость. Если гигант начинал карьеру с титула графа, то кто же он теперь? Впрочем, в эту версию поверили не все.
— Наверняка какой-то проходимец, — услышал чей-то шепот юноша, — под благородного косит.
— Да с такой ряхой только мешки на пристани ворочать.
— А если это беглый зэк?
— Гм… это вряд ли. Для зэка изъясняется слишком велеречиво.
— А я вот думаю, не лжет. Вы посмотрите, какая стать, какая благородная осанка.
— Артист он, вот вам и осанка.
— Ну я, пожалуй, пойду к труппе, — заторопился Дэн, — надо дать им ряд ЦУ.
— Дать чего? — не понял граф.
— Ряд ценных указаний.
Денис отвесил изящный поклон и поспешил покинуть заинтригованное общество. Но далеко не ушел. Добравшись до пустынного коридора, юноша вновь вернул себе невидимость и поспешил обратно, твердо решив проследить за графом. В принципе он мог и не спешить. Граф уже шел ему навстречу. Он тоже спешил куда-то по своим делам. Чутье не обмануло Дэна. Граф де Фейсбук тоже по уши погряз в интригах, которыми, как и Фиона, предпочитал заниматься в подземельях. Денис, мысленно чертыхаясь, крался за ним по узким коридорам. К счастью, долго мучиться не пришлось. После очередного поворота подземного лабиринта к графу подскочило три господина в черных плащах. Что они собой представляют, понять было трудно, но у каждого из-под плаща торчали кончики мечей, упакованных в довольно дорогие ножны, а когда плащ одного господина с характерным лошадиным лицом случайно распахнулся, Денис увидел заткнутый за пояс пистоль огненного боя.
— Посторожи, — приказал граф одному из незнакомцев, кивая себе за спину, и тот пошел прямиком на Дениса.
Учитывая габариты невидимого гиганта, разминуться в узком коридоре, не раздавив идущего навстречу господина, было невозможно, и ликвидатору невольно пришлось отступить назад.
Оттеснив юношу за поворот, охранник повертел головой и успокоенно махнул рукой.
— Все чисто, — сообщил он, прислонился к стене и начал бдеть, перегородив проход.
Пришлось юноше ограничиться подслушиванием на расстоянии. Граф де Фейсбук оказался гораздо осторожнее Ланса и Фионы. Он давал указания тихим шепотом, и Денису пришлось изрядно поднапрячь свой слух, чтобы хоть что-то расслышать.
— У вас все готово?
— Да, господин.
— Хорошо. Завтра, ровно в полдень вы должны быть у оружейника Просперо. Купите у него меч с довеском.
— С довеском?
— Это пароль, — раздраженно прошипел граф, — по нему Просперо поймет, что вы от меня.
— Товар уже оплачен?
— Да, но вы все равно заплатите ему золотой. Ровно золотой и не медяком больше или меньше. Это тоже часть пароля. Только в этом случае Просперо отдаст вам товар. Я думаю, вам не надо объяснять, что меня волнует не меч, а именно товар? Считайте, что меч идет к нему на сдачу.
— А стоит ли так сложно, граф?
— Забыли, что стоит на кону?
— Ну что вы, граф!
— И — тихо! Дело очень опасное. Если кто лишний узнает…
Заговорщики понизили голоса, и до Дениса начали доноситься только обрывки.
— …Тролль… осечек быть не должно… царь… сопроводить в Лапландию.
— А там?
— Нужные люди вас там сами найдут.
— Но…
— По мечу товар опознают. Это уже не ваша забота.
— Мы все поняли.
В гримерную Денис вернулся в полном шоке. Заговорщик граф де Фейсбук, к нему прибавился оружейник Просперо, не хватает только доброго доктора Гаспара. На этот раз Валька превзошел сам себя. Замешал к блуждающим огонькам и Шреку трех толстяков до кучи и радуется небось, зараза, упиваясь своей гениальностью. А я теперь эту кашу расхлебывай, своди концы с концами.
В гримерной Дэна ждал сюрприз. Его личный киллер Шарль Перро, Лино и Джино уже колдовали над пьяным дворянином, которого только что бросили на кушетку. Судя по всему, задание они успели выполнить.
— Все огоньки в работу взяли? — поинтересовался юноша.
— Это последний, — заверил его Шарль. — Я уже пытался с ним поговорить. Молчит, гаденыш.
Прозвенел звонок, призывающий зрителей возвращаться в зал. Антракт закончился.
— Валите, ребята. Вы все задействованы в этом акте.
— А как же огонек? — расстроился Алекс.
— Сам с ним разберусь. Бегом на сцену.
Алекс со своей братвой покинули помещение. Денис поставил стул рядом с кушеткой, выудил из ножен, висящих на боку, кинжал.
— Молчишь, зараза?
Дворянин промычал что-то непотребное. Накачали его водкой основательно.
— У меня заговоришь. Сейчас я из тебя огонек изгонять буду не по-детски. У меня долго не молчат. — Взяв кинжал за лезвие, юноша выставил его перед собой, так, что рукоять образовала крест. Тело дворянина выгнулось дугой. — Отче наш, иже еси на небеси, — начал читать молитву Денис. — Да святится имя твое…
Изо рта дворянина пошла пена, а вместе с ней выплыл огонек. Ликвидатор был к этому готов: мгновенно наложил крестное знамение на все четыре стороны света, а заодно на пол и потолок. Огонек заметался, не в силах вырваться из невидимой клетки.
— Ну что, поговорим? — весело спросил Денис.
Огонек попытался запрыгнуть в него, но из юноши вдруг рванул наружу такой ослепительно-яркий свет, что огонек шарахнулся от ликвидатора нулевого уровня как черт от ладана. Что интересно, Денис этой мгновенной вспышки даже не заметил.
— Но-но, не балуй, — строго сказал он огоньку. — Я тебе не по зубам.
— Вижу, — заскулил огонек.
— Значит, так. У тебя теперь есть только два пути, — начал излагать огоньку его ближайшие перспективы юноша. — Путь первый. Я тебя задуваю, и ты возвращаешься на свое болото в недра какой-нибудь гнилушки. Не бежать тебе уже в огненно-красной ливрее скорохода перед парадной колесницей черта, не изрыгать тебе пламя прямо изо рта на зависть остальным огонькам. — Огонек при этих словах заскулил еще жалобнее. — И другой путь. Ты сейчас отвечаешь на все мои вопросы, я тебе отпускаю грехи, и ты отправляешься прямиком на небеса к престолу Всевышнего. Заметь, не пеплом туда осыпаешься, — ткнул ликвидатор пальцем в пол, — а именно вверх взлетаешь, прямо в небеса. Ты ведь еще не успел сделать ничего плохого. Спрос с тебя будет небольшой.
— Я на небеса? — поразился огонек. — А меня пустят?
— А почему бы и нет? У меня там неплохие связи. Похлопочу. Если, конечно, искренне каяться будешь и ни в чем мне не соврешь.
— Согласен! Спрашивай.
— На кого работаешь, родимый?
