Анук де Рискаль из фирмы „Антонио де Рискаль" является председателем и хозяйкой вечера, весь сбор от которого пойдет на лечение детей, больных СПИДом. Сопредседатели, также принимавшие участие и в отделке двух самых красивых комнат, хорошо вам известны. Это Бу Бу Лаппинкотт, она придет со своим мужем Гидеоном, и Лидия Клоссен-Зем, она будет без мужа. Каждому, кто хочет слушать, она сообщает, что ее развод с Дюком П. Земом превращается в такой кошмар, что она засыпает в слезах. Ну хоть плачь, хоть смейся!
Среди важных особ, в большом количестве ожидающихся на торжестве, будут такие, как Вирджиния Нортон Роттенберг, Энджи Гордон, Дорис Баклин, неувядающая сексапильная кошечка Соня Мирра, д-р Грегориетти и его очаровательная сладкоголосая „жена" — суперфотограф Альфредо Тоскани, вездесущий Дэвид Камберленд, красавец Р.Л. Шеклбери, Клас Клоссен и сам Макумс, вот это да! Думаете, они выложили за билетики наличными? Нет, я этого не говорила. Никогда.
Да, и пока не забыла: не упустите шанс полюбоваться нашей дорогой Билли Дон, этой восхитительной супермоделью. Именно ее фотографию вы видите на обложке последнего выпуска „Харперс базар". Олимпия Арпель из фирмы „Олимпия моделз" оплатила всех манекенщиц, и Билли тоже, принимающих участие в демонстрации моделей. Красотки уже выезжают на место показа вместе с Эдвиной: совершенство достигается неустанными репетициями. Я позже сообщу вам, явится ли на банкет известный хирург-косметолог Дункан Купер, красавец и возлюбленный Билли. Представляете какой это вызовет переполох? Уверена, что его бывшие пациентки, которым он делал подтяжку, не жаждут с ним встречи. Господи, ведь добрая половина женщин Нью-Йорка молит Бога, чтобы он позабыл их! Теперь понятно, почему их называют „женщинами, которые смеются".
Завтра вы узнаете обо всех закулисных баталиях, разыгравшихся между дизайнерами, которые отделывали дом. Не забывайте: у стен тоже есть уши! И еще какие. Господи, вот смеху-то!"
66
Ремонт и отделка демонстрационного дома были закончены. На это ушло полгода подготовки и месяц напряженного труда. Внутри и снаружи дома все изменилось как в сказке.
От фундамента до крыши особняк сверкал свежей краской, а благодаря усилиям парковых дизайнеров окружающий его песчаный участок между дюнами преобразился до неузнаваемости. Ко входу теперь вела красиво изогнутая подъездная дорога, а по всей территории были проложены пешеходные дорожки из каменных плиток, по краям которых стояли фонари. Свежий дерн с зеленеющей травой плотно заполнял все прогалины между дорожками. Картину довершали кустарники, деревья и цветы. Все выглядело так, словно существовало здесь уже много лет.
Задняя сторона дома, выходящая на океан, спускалась к пляжу террасами, над которыми трудились три дизайнера. В отделке они подошли к ним не как к полуоткрытым пространствам, а как к интерьеру, поэтому разница между внутренними помещениями и террасами почти не ощущалась.
Одна из них представляла собой утопающий в пышной зелени солярий с мраморным полом геометрического рисунка и раздвижной белой крышей; между кадками с растениями стояли скульптуры и садовые мраморные скамейки и столики.
Вторая терраса радовала глаз необычной инкрустацией деревянного пола и белоснежным полотняным тентом, трепещущим при малейшем дуновении океанского бриза; темная, викторианского стиля плетеная мебель, искусно декорированная вставками ситца с цветочным рисунком, придавала ей современно-гармоничную законченность.
Третья терраса, открытая солнцу, являла собой буйство петуний, гераней и карликовых розовых кустов. Столы и стулья в стиле „модерн", выполненные из ажурного чугуна, подушки в кружевных наволочках и кружевные скатерти „под старину", расставленные на мольбертах картины создавали атмосферу роскошного жилища художника. Наполовину выдавленные и будто случайно оставленные тюбики масляной краски, кисти и запачканные краской палитры усиливали впечатление.
На пляже стоял большой, с поднимающейся крышей шатер, раскрашенный в желто-белую полоску. На фоне океана он выглядел изысканным помещением для отдыха сказочного махараджи. Верх украшали развевающиеся ленты, а шелковая драпировка стен и персидские ковры составляли пышное великолепие внутреннего убранства. Канделябр из горного хрусталя бросал таинственные отсветы, крышка старинного дорожного сундука была откинута, приглашая взглянуть на экзотическую одежду, а чуть поодаль, скрытый резной ширмой, находился инкрустированный слоновой костью стул, который мог служить и походным туалетом.
Таково было внешнее окружение особняка. При входе в дом изысканность и элегантность интерьера, созданного искусством дизайнеров, сразу бросались в глаза.
В росписи и отделке огромного круглого фойе господствовала „астрономическая" тематика. На столе в центре возвышалась статуя Геркулеса, держащего на плечах астролябию, а пол, инкрустированный бронзовыми медальонами с изображением знаков Зодиака, создавал иллюзию медленного вращения. Уходящий ввысь голубой купольный потолок представлял собой картину летнего ночного неба: звезды из золотых лепестков соединялись серебряными нитями, образуя созвездия. Стилизованные изображения солнц и различных фаз луны украшали ажурные перила спиральной лестницы, ведущей на второй этаж.
Многочисленные комнаты, холлы, лестничные переходы и площадки отделывались разными дизайнерами, а отсутствие каких бы то ни было желаний и ограничений со стороны конкретных клиентов позволило их фантазии, равно как и затратам, взлететь на невиданную высоту.
Особняк имел две поистине королевские гостиные: для приемов и для живущих в доме. Так же и столовые — для гостей и на каждый день. Комнату для завтрака. Три кухни: великолепную главную кухню с огромным очагом, достойным замка знатного феодала, с полным набором метелок и плетеных ивовых корзин; дверцы шкафов украшала тонкая ручная роспись в виде букетов. Еще две небольшие современно оборудованные кухни располагались в глубине двух других этажей.
Внушительных размеров библиотеку, выполненную в стиле английского поместья, — творение рук Лидии Клоссен-Зем. Воссоздающую атмосферу времени Наполеона Бонапарта залу для балов — здесь трудилась Бу Бу Лаппинкотт. Для мебели в стиле ампир, которой была обставлена зала, художница выбрала шелковую обивку ярко-изумрудного цвета. Карнизы для штор заканчивались заостренными наконечниками копий, а на стенах висели подлинные скрещенные сабли.
В доме было шесть спален, и каждая в своем неповторимом стиле. То же относилось и к кроватям: начиная от металлической походной и кончая великолепным ложем под балдахином, завешенным сотней метров тончайшего шифона. В одной из комнат стояла даже плетеная колыбелька для близнецов, вся в пышных вуалевых оборках, а рядом — два английских стула для няни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
