на одногруппницу.
— Нет, но…
— Тогда просто прими как данность. И если случится так, что выберут тебя, сделай все от себя возможное, чтобы спасти всех от надвигающегося мора.
Парень развернулся и пошел в другую сторону, быстро скрывшись в толпе. Вершинин двинулся следом, пожав на прощание плечами и состроив на лице мордочку в стиле: Что с него взять?! Мирослава проводила их долгим взглядом, оставшись с недоумевающими подругами.
— Офигенный совет, Полоцкий! — крикнула ему вслед Астра и встала, приняв позу руки в боки. — Девочки, скажет кто что? Иванна?
— Давайте дождемся списка, кого выбрали, а там и панику будем наводить! Тем более, я думаю, выберут старшеклассниц, нам по тринадцать-четырнадцать лет, они же не совсем изверги! — девочка натянуто улыбнулась. Ей тоже было страшно.
К глубочайшему облегчению Астры, слова Иванны оправдались. На общешкольном собрании, прошедшем на следующий день в Императорском зале, в котором обычно проводились школьные концерты и балы, заведующие объявили, что с каждой общины выпала честь шестерым девушкам со старших курсов принять участие в обряде.
Одна группа из двенадцати человек будет опахивать территорию фермы, другая заповедник аспидов. Вторую группу поведет Полевая Дарина Павловна. Она стояла на сцене рядом с Пень-Колодой.
И если Дарина Павловна не скрывала своего волнения: вытирала вспотевшие ладони о длинную зеленую юбку, теребила ткань меховой жилетки и часто облизывала губы, то Рогнеда Юлиевна выглядела спокойной. Вся в черном, она стояла, сложив руки за спиной, и внимательно слушала инструкции.
Также всех предупредили, что никто не должен выходить на территорию Пущи и Лысой Горы, особенно парни. Считалось, что только женщины могли прогнать Морену, а мужской пол все испортит.
Еще надо было опасаться попасться на пути девушек и женщин, совершавших опахивание, ибо они должны были заколотить до смерти каждого, кого встретят на своем пути.
Было поверье, что в такого путника вселилась Морена, богиня зимы и холода, помутнила его разум и заставила прервать обряд.
— Да-а-а, — тихо протянул ошалевший от полученной информации Вершинин, слушая объявление. — Лучше и правда будет дома посидеть.
— Девчонок выбрали, конечно, красивых, — кивнул Пашка Державин в сторону сцены, где избранные девушки-старшекурсницы, и правда будто сошедшие с обложек гламурных журналов, слушали инструкции. — Но быть запинанным до смерти, такое себе удовольствие!
Сидевшие рядом одноклассники закивали, соглашаясь.
— Перспективы так себе! — прошептал черноволосый и широкоплечий Влас Кочубей.
— И девчонок жалко… — Виталик Пожарский выглядел непривычно бледным и казался тенью самого себя. Его друг Матфей Оболенский, являющейся в их паре неким отшельником, привычно вжал шею в плечи.
— У них все получится, — как-то неуверенно произнес Елисей Войнович, задумчиво кусая тонкие губы и бессмысленно уставившись прямо перед собой немигающим взглядом серых глаз, оттенком похожих на его мышиного цвета волосы.
Лешка Сорока и Емеля Остроумов, сидевшие дальше всех в конце ряда, тихонько о чем-то перешептывались. Казалось, будто парней даже больше девчонок волновал данный обряд — их волнение витало в воздухе.
— Обряд будет проводиться ранней ночью перед двадцать восьмым февраля, времени у нас мало! Просим всех проявить благоразумие! — обратился к залу заведующий сварога своим глубоким и хрипловатым голосом. — Свободны, ребятки!
— Итак, — потер руки Вершинин, когда поток школьников хлынул прямиком из Гранатового зала в столовую на ужин. — Княже, как прикажете праздновать ваш день рождения? Девочки мигом оживились, а Яромир закатил глаза.
— Яриловцы! — к ним подошел какой-то не в меру бледный Ваня, а София нехотя тащилась за ним следом. — Сразу вопрос на засыпку, наши отработки, я так понимаю, закончились, раз нам нельзя на ферму?
— Нам никто ничего не говорил, — пожала плечами Мирослава, — наверное пока всем не до нас.
— Ну ладно, — пожал плечами Третьяков и тут же слабо улыбнулся. — Так что, у молодого княжича днюха, правильно понимаю?
— Я вроде говорил, что не хочу отмечать? — холодно спросил Полоцкий, игнорируя общее негодование.
— Тебя никто не спрашивал, вообще-то, — Астра, не церемонясь, хлопнула одногруппника по плечу. — Мир, а ты что думаешь?
Мирослава, следившая за тем, как Мирская не сводила пристального взгляда, полного обожания с Яромира, не сразу услышала вопрос. Она вздрогнула, когда обратились к ней во второй раз.
— А? — девочка неловко повертела головой, будто искала того, кто задал вопрос.
— Поня-ятно, — протянула Астра, — летаем в облаках?
— А помнишь, как во дворце отмечали твой день рождения, в детстве, по сколько нам было? Лет по семь? — вмешалась София и почти вплотную приблизилась к черноволосому хмурому яриловцу.
— Примерно столько, — тот удивленно посмотрел на нее, будто только что заметил ее присутствие в их компании.
— Ты бы еще вспомнила мое четырехлетие! Ничего себе у тебя память! — скривился Ваня, покачав головой.
— Это было очень торжественно и весело, ну, конечно, если судить по детским меркам, — София продолжала болтать, а Мирослава вздохнула. Иванна посмотрела на нее понимающим взглядом, и девочки улыбнулись. — Проводились и карнавалы, и различные тематические праздники!
— Может, придумаем что-то вроде этого? — быстро подхватила Астра идею. Однако по ее виду было ясно: она бы предпочла общаться с Иванной, напрочь избегая общество Вершинина и Мирской.
— Карнавал? Детский сад! — не одобрил Никита и скривился.
— А тебя не заберет отец домой? — испуганно спросила Мирская, хватая Полоцкого под локоть.
— Это вряд ли, — ответил он настолько сухо, что скривился даже Никита, которому вдруг стало жаль попытки Софии привлечь внимание его нелюдимого друга.
— Тогда давай отметим? А, Яромир? Ну, соглашайся! — щебетала Мирская, а этот же момент Мирослава почувствовала, как кто-то схватил ее за локоть и она резко развернулась.
— Жека! — произнесла она одними губами. Тихомиров лукаво улыбался, приложив палец к губам. Пока София донимала Яромира расспросами, яриловка незаметно прошмыгнула с другом поперек толпы.
— Пошли, Мороз, — он вальяжно бросил руку ей на плечо, а она обняла его за талию.
— И куда мы идем, позволь спросить?
Женька был ее комфортным человеком, тем, перед которым не надо было из себя кого-то строить. Их отношения были похожи на братско-сестринские, они также крепко дружили, как и ругались. Но обычно ссоры долго не продолжались и, как только обоим становилось скучно, кто-то из них всегда шел навстречу другому.
— Погуляем, — пожал плечами Тихомиров, ведя ее куда-то по незнакомым коридорам.
— Ты уже поел? Мы как раз шли на ужин… — ее желудок еще на общешкольном собрании предательски урчал.
Парень хохотнул и засунул руку под школьный мундир темно-бордового цвета. Он вытащил оттуда край какой-то белоснежной с красными ажурными края ткани.
— Предлагаешь поужинать простыней? — ухмыльнулась девочка, а Женька поцокал языком.
— Думаешь, я позволю своей закадычной подруге умереть голодной смертью? Это самобранка!
Мирослава округлила глаза и, выпутавшись из объятий друга,
