Позвонила по телефону; энергичный мужской голос ответил: «Бюро находок слушает!» У меня пока не было вопросов к «бюро находок», я положила трубку.
Вечером спустилась к морю.
Солнца уже не было, дул холодный ветерок, море недовольно морщилось. Любители позднего купания уже все повыбирались на берег. Я присела в сторонке на еще теплый, нагревшийся за день галечник. Без особенных эмоций поглядывала на пустынный морской горизонт.
Завтра придётся отправиться в путешествие по еще горячему следу моего бухгалтера. Каждый, с кем он встретился в ювелирторге, в ресторане, в комиссионном магазине, мог иметь отношение к его, а следовательно, и моим делам. Нужно подумать и попытаться разгадать, что скрывалось за покупкой нового пиджака, если он опасался, что за ним могут следить. В пиджаке легко что-то получить, а также легко и передать. Что, кому и зачем?…
Пологие волны лениво, без плеска накатывались на берег. Пожалуй, я бы и еще посидела, но тут на пляже появилась компания с транзистором. «Девушка, почему вы одна? Вам не скучио?…» — и я ушла домой.
3
Я начала с ювелирного магазина.
У окошка приемщика стоял, растопырив локти, молодой парень в защитного цвета рубашке, из распахнутого ворота выглядывала застиранная «морская душа». Приемщик был старенький и серенький, как мышь, в потертых сатиновых нарукавниках. Он сдвинул на лоб лупу, через которую рассматривал массивный браслет в виде свернувшейся змейки с синими камешками на месте глаз.
— Из Индии? — спросил он.
— А что? — насторожился парень.
— А ничего.
Приемщик подал браслет обратно его владельцу.
— Не берете?
— Такие вещи не берем. Подарите браслет своей девушке. Она, уверен, не разберется. Вполне сойдет за золотой.
— Как?…
— Очень просто — подделка.
— Так проба же…
— И проба тоже.
Парень отодвинулся от окошечка и растерянно повертел в руках браслет. Насупился, ушел.
— Что у вас?
Я развернула бумажный пакетик и подала ему заранее снятое кольцо. Оно тут же рассыпалось в руках оценщика на отдельные звенья.
— М—м!…— протянул он.— Знакомая конструкция. Похоже — Египет?
— Не знаю. Мне его подарили.
— Что ж, нормальное золото, только низкой пробы. Высокой пробы такие кольца делать нельзя, звенья были бы мягкие, а им нужно сохранять форму. Иначе кольцо не сложишь. Я бы не советовал вам сдавать его на вес, как золото. Выгоднее сдать его на комиссию. Можно получить за него раза в полтора больше.
Я сделала вид, что колеблюсь.
— Я подумаю.
— Правильно, подумайте. Зачем в таких делах торопиться?
Пока я ничего не узнала.
— Скажите, а вы один здесь работаете?
— А вы желаете обратиться к другому оценщику?
— Нет, просто хотела узнать… Видите ли, вчера мой знакомый сдал вам золотое кольцо…
Приемщик пригляделся ко мне, еще выше сдвинул лупу на лоб.
— Скажите…— протянул он.— Какая погода у вас в Новосибирске?
— Погода? — опешила я.— Обыкновенная погода. Вчера снег шел.
— Вот он так же сказал. Вижу, удивил вас вопросом?
— Признаюсь.
— Был у меня гражданин, сдал золотое кольцо. Паспорт у него оказался с новосибирской пропиской. Я спросил, почему он не сдал кольцо у себя, он сказал, что некогда было. Фамилию его… вот фамилии у нас не принято говорить, знаете. Он, что — сдал ваше кольцо?
— Что вы, совсем нет.
— А то я подумал… Извините, что спрашиваю. Но я принял у человека золото, мне не хотелось бы услышать, что оно не его.
— Мы вместе летели самолетом,— пришлось сочинять на ходу,— он увидел мое кольцо, предложил сменять. А тут я узнаю, что кольцо он уже сдал.
— Зачем вам менять? Его кольцо — простой ширпотреб. Золото — и ничего более. А ваше — ручная работа, мастер выковывал его молоточком на наковаленке. Кольцо с сюрпризом.
Он подал мне кольцо, распавшееся на звенья и ставшее похожим на цепочку.
— Сложите, его, пожалуйста,— попросила я.— Я всегда так долго вожусь.
Несколькими точными движениями оценщик собрал все колечки в одно, я протянула руку, он таким же точным движением надел кольцо на средний палец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Спасибо!
— Вам очень нужны деньги?
— Нет, не особенно.
— Тогда носите его на здоровье. У вас красивые пальцы, это кольцо вполне будет на месте.
Я поблагодарила любезного приемщика. На сообщника фирмы Аллахова — Башкова он никак не походил.
Затем я посетила ЦУМ. В отделе мужской одежды у молоденьких продавщиц я узнала, что вчера работали они же. На всякий случай спросила, нет ли среди них Эмилии Щуркиной. Затем прошла в ресторан, уселась за тот же столик в углу, где сидел незадолго до меня Башков, разговорилась с официанткой, черноглазой, улыбчивой украинкой, которая одновременно работала и училась на курсах поваров.
Ничего существенного ни в ЦУМе, ни в ресторане я не узнала.
Находка ожидала меня в комиссионном магазине.
У дверей «Прием вещей на комиссию» расположилась небольшая очередь, четыре женщины с сумками и свертками, последним был мужчина, устало отдувающийся, вытирающий шею платком,— возле уличных дверей магазина стоял здоровенный полированный шифоньер, очевидно, его.
Я дождалась своей очереди и вошла.
За большим гладким, как у закройщицы, столом сидела приветливая молодая женщина, я поглядела на нее и разочарованно подумала, что «горячий» след, похоже, никуда меня не привел. Подала женщина «Паркер», назвала цену.
— Так дорого?
— Импортная,— пояснила я.— Всемирно известная фирма. С золотым пером. На любителя.
— Понимаете, я в магазине недавно. Наш главный оценщик в отпуске. Но вы подождите минутку. Он в отпуске только с сегодняшнего дня. Я ему позвоню. Он опытный товаровед и, конечно, уже встречался с подобными вещами.
Она искренне хотела мне помочь. Я присела на стул. Возле телефонного аппарата лежала затертая картонка с номерами телефонов сотрудников торгового управления и вообще нужных людей и учреждений. Она провела пальцем по номерам, повторив вслух фамилию, затем номер телефона… и пока она звонила, я повторила этот номер несколько раз, уверенная, что записывать его мне не придется.
— Это из комиссионного магазина… Владислав Витальевич… ах, его нет… будет позднее. Извините меня, пожалуйста.
Она положила трубку, повернулась ко мне. Но я уже узнала, что хотела узнать. Я поблагодарила женщину и ушла. Она не поняла, за что я ее благодарю, и несколько недоуменно и озадаченно поглядела мне вслед.
Я вышла из магазина на улицу.
«Поменьше действуйте — побольше думайте!» Я действовала целый день и решила, что настало время подумать. А где было удобнее всего думать, как не на морском берегу.
Тяжелые тучи затягивали небо, дул холодный ветер, слегка штормило. Купальщиков не было. Кое-где на берегу сидели одинокие фигуры, поглядывая на море. Я выбрала место у самой границы прибоя. Тяжелые волны накатывались на берег, с шипением гасли, оставляя на гравии чуть заметный пенистый след.
Поразмышляв пять минут, я убедилась, что мой сегодняшний успех вопросов не убавил.
Скорее, наоборот.
Когда Башков несколько дней тому назад произносил слова сожаления и раскаяния — я ему верила. Тогда он был искренним — я не ошибалась.
Я ошиблась, когда подумала, что это раскаяние будет длительным, стойким. Слишком крепко держала его липкая паутина стяжательства, привычного эгоизма, чтобы он свернул с пути — с волчьего следа, по которому шел все последние годы.
Полковник Приходько решил подождать с арестом Башкова. Теперь я понимала: полковник был куда дальновиднее, нежели я, решив, что, оставаясь пока на свободе, Башков будет нам более полезен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И вот Башков привел меня к Щуркину…
Опасаясь слежки, Башков на всякий случай разыграл этюд с пиджаком. Чтобы иметь повод для встречи и — вероятнее всего — что-то с пиджаком передать.
