Подшучивая над собой, колдуны наперебой рассказывали про свои приключения. Смеялись над тем, отчего вчера в груди разливался холод. Сегодня, когда все живы и в относительной безопасности, события ночи не казались столь смертельно опасными.
Их мирок беззаботного счастья и веселья в кругу друзей нарушило появление Хостена с Кроком.
— Собирайся, — бросил привратник Витогу. — Тебя на лодке переправят в другой город, пока утренний туман не рассеялся.
Колдуны сразу умолкли, закаменели лицами. Витог поднялся грузно, точно на плечах ноша неподъемная, взял котомку, посох. Взглянул на друзей.
— Прощайте, что ли?
Они окружили его, в молчании соприкоснулись головами. Слова ежом застряли в горле. Совсем недавно они так же прощались, но тогда еще не пришло в полной мере осознание потери. Поездка казалась увеселительной, а судьба — в их руках. День и ночь изменили взгляд на жизнь и свое предназначение в этом мире. За ними шла охота, за ними шла смерть. И теперь это их путь, где мог погибнуть любой. А еще хуже — очутиться в руках Дарующих. Колдуны так молча и стояли, пока Хостен не сказал:
— Пора.
Витог ушел быстро, не оглядываясь, резко рвя нить с теми, кто стал ему дорог. По сути, правильно. Смотреть и идти надо только вперед. Каким бы ни было будущее.
— Вы тоже не расхолаживайтесь. Сейчас пригонят телегу, и поедем домой.
Ждать пришлось недолго. Вскоре послышался шелест колес по опавшим сосновым иглам, негромкое ржание Холодка, и из тумана вынырнула телега, управляемая Олерко. И как своенравный жеребец терпел над собой власть мальчишки?
Пацаненок спрыгнул с козел, хлопнул по крупу коня, кинул вожжи Хостену.
— Готово. Доставил, как просили.
Привратник протянул Лерко монету.
— Не передумал? Может, поедешь с нами? Научим тебя даром управлять.
— А огонь метать, как она, — мальчишка кивнул на Наю, — сумею?
— Со временем обучишься. Сыт будешь, одет, крыша над головой, жнецов опасаться не надо. Решайся.
Мальчишка в раздумье поддел ком земли, покачал головой.
— Не, не поеду. Как без меня Крок с парнями обойдутся? Я их глаза. Кто поможет найти таких же, как вы, с даром, и укрыть в безопасном месте?
— Тоже верно. Но, если надумаешь, Кроку скажи, он мне передаст. Приеду, заберу, — Хостен забрался на козлы, подмигнул парнишке. — Бывай, парень. Береги себя.
Кайтур потрепала на прощанье Олерко по волосам, Сая обняла. Арки с Тэзиром похлопали по плечу. От протянутой руки Наи пацаненок увернулся, лукаво сощурив один глаз, нагло потребовал:
— А ты поцелуешь.
Девушка вскинула в усмешке бровь. Однако. Мальчишка — не промах.
— Мал ты еще с девчонками целоваться. Не дорос, — пробурчал Тэзир.
Вот это неправильно. Жизнью рисковать ради незнакомых людей дорос. А целоваться — нет?
Ная притянула Лерко к себе, коснулась его рта легким поцелуем, будто горячее дыхание пощекотало губы. Заслужил.
— Я никогда не забуду, что ты для нас сделал, — прошептала она.
— Чего уж там, — махнул рукой пацаненок, засмущавшись. — В другой раз осторожней будьте.
И заспешил по тропинке к тайному ходу. Опять кого-то спасать, добывать сведения для Крока. Глядя на щупленькую фигурку невысокого росточка, бредущую между деревьями, хотелось верить, что и в следующий раз ему повезет выжить, хватит проворства и хитрости не попасться в руки жнецам.
— Довольно время терять зря. Ехать пора, — поторопил колдунов Хостен.
— А садиться куда? Телега бочками заставлена, — возмутился Тэзир.
— Вот в бочки и полезайте. Или думали, что из города выбрались, так про вас сразу и забыли? Ваши рожи хорошо запомнились. И теперь за вами начнется настоящая охота, по всем дорогам, деревням и лесам. Палец на отсечение даю, всех жнецов, что вчера с вами сражались, разбросали по вратам и трактам, чтобы опознать могли, если попадетесь. Потому прячьтесь в бочки и сидите тихо, как мыши. Крок там кое-какое оружие для вас приготовил — внутри найдете. Но чтобы, — привратник показал огромный кулачище, — без приказа геройствовать не лезли. Знак подам, если помощь понадобится. А кто самовольно высунется, тому сам башку оторву.
— По одному забираться или можно вдвоем? В тесноте да не в обиде, — схохмил Тэзир, подмигнув девчонкам.
— Еще слово — и поедешь в разных бочках. Усек? — пригрозил Хостен.
— Усек. — Балагур запрыгнул на телегу, нырнул в одну из бочек, бросив напоследок. — Мухомор трухлявый.
— Шалопай, — послышалось в ответ.
Привратник оказался прав. Охрана лютовала. Невзирая на достаток и звания, врывались в шатры, переворачивали все вверх дном, хватали без объяснений парней и девушек. Если такое творилось в пригороде, то нетрудно представить, что происходило в самом Лоте. Пока они проехали город шатров и выбрались на тракт, их останавливали два раза. Но незаметно сунутая в ладонь охраны серебряная монетка делала тех сговорчивее и менее дотошными в обыске. Пересуды так и роились повсюду, обрастая домыслами и невероятными событиями.
«Слышали? Боги вчера на Лот напали. Сначала на ярмарке, а потом ночью полгорода сожгли. Людей-то погибло, не перечесть. Вот и до нас докатилась судьба Сайнарии», — говорили одни.
«И чего брехать, если не знаете, — опровергали другие. — Из моря демоны пришли, корабли потопили, колдовской туман наслали. Отчего весь берег в патрулях?»
«Дракон из-за гор прилетал, улицы пожег», — утверждали третьи.
«Неправедно живем. Вот земля и раскололась, искупляющий наши грехи огонь из недр вырвался», — доказывали четвертые.
Колдунам оставалось только дивиться фантазии народа и посмеиваться про себя. На тракте стало легче. Слушать дальше бредовый вымысел — пухли уши. Хостен отъехал достаточно далеко от города, миновав благополучно все посты, но выбраться колдунам из бочек запрещал.
— Не время. Обождите.
Телега тяжело взбиралась на холм, когда сзади послышался конский топот и раздался грозный крик:
— С дороги!
Хостен торопливо направил Холодка к обочине, освобождая путь скачущему отряду. Шляпу надвинул сильнее на глаза, голову склонил ниже. Рука легла на вышитый коврик на сиденье, под которым прятался тесак.
— Если услышите «вахор» — действуйте, — произнес привратник негромко.
Ная прильнула глазом к щелке между рассохшимися досками бочки. Взбивая пыль, мимо проскакал отряд жнецов из шести человек. Двое, судя по форме, офицеры. Остальные — охрана. Вояки очень торопились, и путь лежал им не близкий: дорожные плащи, набитые доверху седельные сумки, заводные лошади. Отряд пролетел вперед шагов пятьдесят, и Хостен уже начал выводить Холодка с обочины на дорогу, как один из офицеров вдруг резко натянул поводья, придержав жеребца. Каурый красавец встал на дыбы, заплясал на месте. Жестко осадив коня, черноволосый всадник обернулся, в настороженной задумчивости уставился на телегу. Ная узнала этот хищный взгляд. Сомнение с неясным предчувствием отразились на лице жнеца. Оскалившись по-волчьи, он повел носом, принюхиваясь, словно пытался ухватить витающий в воздухе знакомый след. Девушка сжалась, приложила ладонь к груди, заставляя сердце биться тише, еще тише, чтобы не дать черноволосому уловить его стук, сбить с ощущения чужого присутствия. К жнецу подъехал второй офицер, что-то спросил. Мужчина раздраженно ответил, откинув назад мокрые от скачки волосы. Колдунья разобрала лишь одно слово: «Почудилось». Обернувшись еще раз на телегу, черноволосый пришпорил коня, и отряд понесся дальше. Ная отвалилась измучено спиной к стенке бочки. По вискам стекли струйки пота. Пронесло.
