Иисусе, — говорит Тантлефф, — и мне даже некого привлечь к ответственности. — Он бросает на Холли почти обвинительный взгляд. — Вы убили их обоих.
С экрана телевизора в конференц-зале заговорил Пит Хантли. На взгляд Холли, он выглядит лучше, но чувствуется, что он изрядно похудел. Может быть, потерял фунтов тридцать. Холли считает, что ему было бы полезно придерживаться этого веса, но полагает, что он этого не будет делать — такова уж человеческая природа.
— Что с тобой, Тант? Это были людоеды! Они, наверное, не успели бы ее съесть, но, черт возьми, уж точно убили бы.
— Я не имел в виду... — начинает Тантлефф.
Телефон Иззи звонит, и на этот раз обвиняющий взгляд Тантлеффа направлен на нее.
— Я думал, мы договорились, что все телефоны будут отключены, пока мы...
— Простите, но я действительно должна ответить. Это Дана Ааронсон из команды криминалистов. Я попросила его позвонить, если они найдут что-нибудь особенное... Алло? Дана? Что у тебя там?
Она слушает, выглядя больной. Так, как чувствовала себя сама Холли посреди ночи во время панической атаки, когда ей пришлось нажать на кнопку вызова, хотя она знала, как занят медперсонал. Пришедшая медсестра успокоила ее, а затем дала ей валиум из своего личного запаса.
Иззи завершает разговор.
— Команда Даны нашла более дюжины банок без маркировки в ванной комнате Харрисов. Он думает... — Она прочищает свое горло. — Нет другого способа сказать это, кроме как сказать. Он считает, что они, возможно, использовали человеческий жир в качестве своеобразного лосьона. Возможно, в надежде облегчить свои различные боли и болезни.
— Они думали, что это работает, — говорит Холли. — И, возможно, так оно и было. По крайней мере, какое-то время. Такова человеческая природа.
— Расскажи нам всё, Холли, — говорит Иззи. — От начала до конца.
Холли рассказывает, начиная с первого звонка Пенни. Это занимает более часа. Ее трясет только один раз — когда она рассказывает о том, что, когда Эмили пыталась всадить в нее пулю, она чувствовала себя фарфоровой статуэткой. Тогда ей приходится остановиться, чтобы взять себя в руки. Напарник Иззи, Уошберн, спрашивает ее, не желает ли она сделать перерыв. Холли отвечает, что нет, она хочет закончить, и она заканчивает.
— Я знала, что пистолет разряжен после пяти выстрелов, Билл говорил мне, что я никогда не должна досылать патрон под курок. Она приставила дуло прямо посередине моего лба. Я хотела увидеть выражение ее лица, когда она нажмет на курок и ничего не произойдет. Ее удивление было весьма приятным. Как только я увидела это, я протянула руку сквозь решетку, схватила ее за голову и сломала ей чертову шею.
Тишину нарушает Пит, произнося одно слово:
— Хорошо.
Тантлефф прочищает горло.
— По вашим словам, жертв было, как минимум, четыре. Пять, если считать Ортегу.
— Кастро, — возмущенно произносит Барбара. — Хорхе Кастро. Я нашла страницу Фредди Мартина в Фейсбуке. Он жил с Кастро и был убежден...
— У вас нет правовых оснований быть включенной в этот юридический случай, — говорит Тантлефф, — поэтому прошу вас, при всем уважении, не вмешиваться.
— Вмешиваетесь вы, — говорит Холли. — Пусть она говорит.
Тантлефф фыркает, но не протестует. Барбара продолжает:
— Мистер Мартин всегда был убежден, что мистер Кастро был убит. Он говорит, что у Кастро были родственники в Дейтоне, Ногалесе, Эль-Пасо и Мехико. Он не связывался ни с кем из них, и Мартин говорит, что он бы это обязательно сделал.
— Он был первым из них, — говорит Холли. — Я в этом уверена. Но если говорить о родственниках, то что насчет родственников остальных?
Она думает, что родственникам Эллен Краслоу из Джорджии будет всё равно, но Имани в трейлерном парке захочет знать. Отец Бонни тоже захочет знать, как и ее мать. Но больше всего она думает о Вере Стайнман, женщине, у которой теперь появились все основания пить и пичкать себя таблетками до смерти.
— Никого не оповестили, — говорит Джордж Уошберн. — Пока еще никого. — Он кивает в сторону Тантлеффа. — Это его дело, совместно с главой полиции.
Тантлефф издает протяжный вздох.
— Мы дадим следственным группам столько времени, сколько сможем, но мы не можем рассчитывать на то, что это будет долго держаться в тайне. Кто-то проболтается. В ближайшем будущем мне предстоит пресс-конференция, которую я не горю особым желанием проводить.
— Но сначала сообщите ближайшим родственникам, — говорит Холли. Почти настаивает.
Иззи успевает ответить раньше Тантлеффа:
— Конечно. Начиная с Пенни Даль.
Джером говорит, и Холли думает, что он, возможно, тоже думает о матери Питера Стайнмана.
— Вы можете хотя бы не упоминать о каннибализме?
Иззи Джейнс прикладывает руки к вискам, словно пытаясь унять головную боль.
— Нет. Будет закрытое заседание присяжных, но это всё равно всплывет. Слишком взрывоопасно держать это в тайне. Родственники должны узнать об этом раньше, чем увидят в чертовом "Инсайд Вью".
Вскоре после этого встреча заканчивается. Холли выжата, как лимон. Она возвращается в личную палату, закрывает дверь, ложится в постель и плачет в подушку, пока не засыпает. Она видит сон, в котором Эмили Харрис прикладывает ствол револьвера Билла к ее лбу и говорит:
— Я зарядила последний патрон, любопытная ты сучка. Ты осталась в дураках.
2
Медсестра — не та, что дала ей валиум, — будит ее в четверть третьего дня и говорит:
— Детектив Джейнс звонила на сестринский пост. Она говорит, что вы ей нужны. — Она протягивает Холли мобильный телефон и дезинфицирующую салфетку.
— Я в церкви при больнице, — говорит Иззи. — Можешь спуститься?
Холли катится на инвалидной коляске к лифту. На втором этаже, следуя указателям, она попадает во внеконфессиональную церковь при больнице "Кайнер Мемориал". Там никого нет, кроме Иззи, которая сидит на скамье в первом ряду. Одной рукой она небрежно держит четки.
Холли останавливается рядом с ней.
— Ты рассказала Пенни?
— Так точно. — Глаза Иззи красные и опухшие.
— Полагаю, всё прошло не очень хорошо?
Иззи поворачивается и бросает на Холли такой несчастный взгляд, что Холли едва может выдержать его. Но она выдерживает. Ей приходится, потому что Иззи сделала ту грязную работу, которую Холли должна была сделать сама.
— Как, черт возьми, по-твоему, всё прошло?
Холли молчит, и через несколько секунд Иззи берет ее за руку.
—
