Велунд кивнул и вместе с Шарроукином покинул палубу. Тиро не удостоил их еще одним взглядом.
— Я не очень рад, что ты отправил солдата на мой корабль, — сообщил он Медузону, когда они ушли.
— Я мог бы сказать то же самое.
— Шарроукин действовал без моего приказа.
— И тебе следовало отдать этот приказ, — сказал Медузон. — Меня удивляет, что он появился на моем корабле так поздно. Полагаю, он ждал из уважения к тебе, надеялся, что ты отдашь этот приказ. Неужто экипажу «Сизифея» недостает решимости, Кадм?
Тиро словно обожгло: и самим упреком, и пониманием, что тот полностью заслужен.
— Достает, — ответил он.
— Это хорошо, — сказал Медузон. — Грядущая битва всех нас подвергнет испытанию, и выживут в ней лишь самые решительные.
— Ты в нас слабости не обнаружишь, — пообещал ему Тиро.
— Я уж надеюсь.
Спустя пятнадцать дней и три одиноких звездных системы «Железное сердце» и «Сизифей» беззвучно подплыли к миру, который в астронавигационных реестрах обозначался как «Эйрена Септимус». Все в этом лишайном изумрудно-охровом шаре говорило Велунду о медленной и неизбежной гибели.
Изображение планеты, окутанной слоями едких облаков, висело в центре главного экрана. По углам находились вставки с уже терявшими четкость пиктами сервиторов-дронов, запущенных тридцатью минутами ранее.
Все они показывали местность, которая скоро исчезнет под кислотными океанами: ядовитые должди нескончаемым потоком лились из непроницаемых облаков.
— Вот это я понимаю — мир смерти, — заметил Шадрак Медузон.
Справа от Кадма Тиро стояла, скрестив руки на широкой груди, голография воина, командовавшего «Железным сердцем». Тиро сидел на капитанском троне, однако вопрос о командовании однозначного ответа не имел.
— Он опаснее прочих, — согласился Велунд. — Но именно эти облака и делают Эйрену Септимус такой ценной.
— Ценной для кого? — спросил Тиро, судя по его виду, продумывавший, как сражаться в такой атмосфере.
— Для того, кто знает правду, — сказал Велунд. — В Карта Империалис Эйрену внес Двадцатый, однако эстимарий описывает ее как мертвый, лишенный какой-либо ценности мир.
— Приберегли ее для себя, — усмехнулся Медузон, чье изображение то и дело искажалось от помех.
— И чем же она ценна? — поинтересовался Тиро.
— Ее атмосфера чрезвычайно плотная и содержит скопления кристаллов прометия, образовавшиеся в одну из прошлых эр, в период геологической нестабильности.
— Прометий, готовый к использованию? — уточнил Таматика.
— Только с этого десятилетия, — ответил Велунд, когда на экране появился еще один график. — На протяжении миллионов лет орбита седьмой планеты подводила ее все ближе и ближе к звезде, и теперь атмосфера поглотила достаточно тепла, чтобы эти взвешенные кристаллы прометия начали плавиться. Отсюда и всепланетные ливни.
— Как его добывать? — спросил Тиро.
— Вот как, — сказал Велунд, и на экране возникла громада, висящая в воздухе у самого верхнего края пригодного к дыханию атмосферного слоя и похожая на гигантские орбитальные платформы Терры. Сложно было оценить ее размер, но она была подобна электростанции Родинии и обладала монументальностью Ваальбары.
Первым на ум приходило сравнение с огромной медузой или расплющенным осьминогом, безмятежно плывущим по огненному океану из пылающих облаков. Воздух под днищем выглядел затуманенным из-за гигантских репульсоров, а между ними проходили тысячи гибких сифонов-щупалец, исчезавших глубоко в богатом прометием море.
Верхнюю часть платформы укрывал полог смоляно-черных выхлопных газов и освещало адское пламя, изрыгаемое вентиляционными башнями.
Палуба под этим мрачным саваном была усеяна огромными перерабатывающими заводами, грохочущими насосными станциями и широкими силосными башнями. Пространство между ними заполняли железные балки, воздухоочистители и тысячи километров труб, истекавших токсичным паром.
Символы в виде голов гидры, изображенные на многочисленных башнях платформы, были видны даже сквозь ядовитый туман.
— Насколько я могу судить по немногочисленным излучаемым сигналам, его название — «Лерна Два-Двенадцать», — сообщил Велунд.
— Трон Терры… — выдохнул Тиро при виде этого индустриального безумия, как будто вышедшего из кошмаров.
— Она является почти не ограниченным источником корабельного прометия и имеет перерабатывающие фабрики, способные производить плазму для двигателей, — сказал Велунд. — Когда-то такие места называли угольными станциями.
— Она устроена небрежно, — проговорил Медузон. — Неэффективно. Примарх Жиллиман бы не одобрил.
— Значит, следует ожидать значительные силы Механикум? — спросил Тиро.
— Предположительно, тысяча жрецов и сервиторов, — подтвердил Велунд. — Но большая часть объекта должна регулироваться самостоятельно. На их месте я бы добывал достаточно прометия, чтобы заполнить силосные башни, а потом отключал бы все. И это объясняет, почему ее никто до сих пор не обнаруживал. Когда процесс останавливается, увидеть ее в атмосфере практически невозможно.
— Там корабль? — спросил Медузон, наклоняясь к собственному дисплею наблюдательной станции.
— Зоркий глаз, капитан Медузон, — сказал Велунд, и мгновение спустя на главном экране появилось новое изображение. Обитателей мостика охватило беспокойство: когда облака разошлись, стал виден нос боевого корабля, на котором была изображена гидра Альфа-Легиона.
— Да, — продолжил Велунд. — Быстроходный ударный крейсер, название, как и следовало ожидать, неизвестно. Он получает топливо, и похоже, что его синхронизирует с Лерной Два-Двенадцать несколько очень точных электромагнитных замков.
Пиктер увеличил масштаб, и воблаках пара стали видны силуэты полужестких труб, каждую минуту передававших в гигантские резервуары корабля мегалитры топлива.
— Мы его видим, — сказал Сайбус. — А он нас видит?
— Нет.
— Откуда уверенность?
— Думаешь, я подлетел бы так близко, если б не был уверен? — спросил Велунд. — Если бы корабль знал о нашем присутствии, он бы уже скидывал топливные трубы и отсоединял магнитные замки.
Тиро встал с кресла и перегнулся через перила.
— А остальные корабли Альф-Легиона?
«Сизифей» и «Железное сердце» подбирались к седьмой планете системы Эйрина двумя разными извилистыми путями, оставляя за собой пассивных дронов-наблюдателей. Идея принадлежала Велунду и уже начала давать плоды.
— Все три источника излучения из точки Мандевилля движутся внутрь системы на постоянной скорости, — сообщил Таматика.
— По меньшей мере три корабля, возможно, четыре. Не могу сказать с уверенностью.
— Какая может быть уверенность с Двадцатым? — ответил Медузон. — Классы?
— Крейсеры или больше, один — капитальный корабль.
— Обозначение?
— Неизвестно, но предполагаю, что «Альфа» или «Бета».
— Астропаты что-нибудь слышат? — спросил Тиро.
— Они подтверждают показания дронов дальнего действия.
— Как скоро они доберутся? — спросил Сайбус.
— На данный момент оценка ожидаемого время прибытия на Лерну Два-Двенадцать — не более пятнадцати часов, — отрапортовал Таматика.
— Значит, нам надо спешить, — произнес Сайбус. — Что известно о присутствии внизу Альфа-Легиона?
— Ничего, в чем можно быть уверенным, — ответил Велунд.
— Ты это уже говорил. Просто дай мне чертову оценку, с которой можно работать.
— Подобные корабли обычно не перевозят легионеров, — сказал Велунд, — но лучше считать, что здесь нестандартный случай. Если исходить из его незначительной площади жилых помещений, команда насчитывает два или три отделения. Максимум тридцать воинов.
— Слишком много для гарантированной победы в открытом бою, — проговорил Тиро.
— Но нам необязательно вступать в открытый бой, — вмешался Медузон, чье изображение стало четче, как будто подчиняясь его воле.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Тиро; болезненная усмешка на искалеченном лице Медузона ему совсем не нравилась.
— Пришло время сыграть с Альфа-Легионом в их собственную игру.
Полет через верхние слои атмосферы был нормальным, пока «Штормовой орел» не достиг тропопаузы. После этого Тиро ждал один из самых жестких спусков на его памяти, а ведь он десантировался побольше многих.
Потоки жара с платформы смешивались с холодным воздухом над ней и порождали яростные бури. Ревущие порывы воздуха бросали корабль из стороны в сторону. Грав-фиксаторы, обеспечивавшие безопасность легионеров, оуказались нужны как никогда.
— Ругать летчика, наверное, смысла нет, — пробурчал Вермана Сайбус, ударившись головой о штангу своего фиксатора.
