— Давай будем думать, что он где-нибудь, где тепло, — шептала она, глубоко вдыхая сладкий аромат детской присыпки, нежно укачивая дочь. — И что ему не страшно. Что он скучает по нас, но знает, что мы вернем его домой сразу же, как только сможем. Что он понимает, как мы любим его, и уверен, что мы его найдем… Потому что мы… я обещаю.
Ханна закрыла глаза и затаила дыхание, прижав дочь к себе. Она молилась за надежду и силы, которые потребуются ей, чтобы выполнить обещание, за веру, что так или иначе, где-нибудь, ее молитвы услышат и ответят.
Глава 40
День 13-й
17.54
— 7 °C
Она видела лицо мальчика, бледный овал, с веснушками, похожими на крошки мускатного ореха, разбросанные по сливкам. Он смотрел сквозь нее; его глаза, синие и как будто невидящие, были широко открыты. Затем он исчез, словно просто выключили свет, оставив ее в кромешной темноте.
У нас есть предложение для тебя, умная девочка… умная сука… Голос без тела, гладкий и зловещий, как змея. Она задрожала и почувствовала, что опрокидывается и кружит в черной пустоте. Обессилевшая. Уязвимая. Ждущая. Затем на нее посыпались удары, вызывая нестерпимую боль по всему телу в разных направлениях.
Меган вздрогнула и… проснулась. Хирургический костюм, который Кэтлин Кейси принесла для нее, прилип к ее телу, как влажные бумажные салфетки. Она внимательно осмотрелась вокруг, изучая предмет за предметом, заставляя себя успокоиться, ослабить контроль, отбросить страх, сориентироваться. Она была в безопасности. Гарретт Райт находился за решеткой.
Ей ужасно хотелось знать, нашли ли Джоша.
Календарь на стене палаты показывал понедельник, 24 января. Том Брокоу разговарил сам с собой в подвешенном на противоположной стене телевизоре.
Меган вспомнила, что Митч отвез ее в больницу. Все, что было после этого, сливалось вместе и кружилось, как стеклянные чешуйки в калейдоскопе. Маленький человек с индийским акцентом и огромным носом спокойно отдавал распоряжения и задавал вопросы. Медсестры, шепотом обращающиеся к ней и бесшумно передвигающиеся вокруг ее кровати. Иглы. Боль. Видение Харриса Форда, смотрящего на нее сверху.
Ей казалось, что приходил Митч — проверить, как у нее дела.
Меган проспала все воскресенье и большую часть этого дня, оглушенная усталостью и лекарствами. Теперь она чувствовала себя, как после большой дозы алкоголя, мысли в голове потеряли ясность. Боль завладела всем телом. Казалось, не было ни уголка, куда бы она не добралась. Тонкие нити тянулись от ран прямо к мозгу. Ее правое колено. Левое предплечье. Почки. Правая рука — рука, которая заполнила тысячи полицейских отчетов. Рука, которая держала пистолет достаточно твердо, чтобы выиграть с полдюжины премий за меткую стрельбу. Рука, которая была теперь в гипсе.
Доктор Бэскир, тот, что с носом и акцентом, приходил в начале дня, во время одного из ее кратких периодов ясного сознания. Напевая и разговаривая с разными частями ее тела, он проверил все жизненно важные органы и болезненные точки. Много, много ушибов, сказал он спине. Колену он рекомендовал физиотерапию. Последней доктор осмотрел руку. Бедные, бедные милые маленькие косточки, сказал он.
С выражением сочувствия на серьезном лице Бэскир сказал Меган, что не может обещать возвратить ей полную подвижность руки. Он сказал это почти шепотом, словно не желая, чтобы милые маленькие косточки услышали дурные вести. Он сделал все, что было возможно тут, на месте, как временные меры, но теперь, когда погода, наконец, прояснилась, они перевезут ее в медицинский центр округа Хеннепин, где хирург-ортопед начнет кропотливый процесс восстановления тонких структур.
Страх поразил Меган, как мачете, когда его слова всплыли в голове. Полицейскому необходимы две здоровых руки. Полицейский — это все, кем она хотела когда-либо быть. Работа была ее жизнью. А теперь она вряд ли сможет делать свою любимую работу на протяжении всей оставшейся жизни.
Борясь со слезами, которые были готовы выплеснуться из глаз, Меган осматривала отдельную палату городской больницы. Цветы и воздушные шары украшали шкафы и подоконники. Кэтлин прочитала присланные ей записки. Они были от полиции Оленьего Озера, от сотрудников БКР, от старых приятелей из Миннеаполисского полицейского управления. За исключением роскошного букета роз от Ханны, все было от полицейских. Почти каждый, кого она знала, был полицейским. Что произойдет, если она прекратит быть одной из них?
Меган чувствовала себя, как если бы была привязана к своему миру единственным тонким тросом, словно астронавт, выходящий в открытый космос и рискующий жизнью, если этот трос оборвется. И она была абсолютно бессильна избавиться от такого ощущения.
Пытаясь подавить страх, Меган нажала кнопку регулировки громкости на телевизионном пульте дистанционного управления. Ее правая рука была закреплена на перевязи. На левой был установлен катетер на восемнадцать часов, но это время уже закончилось. Возможно, она сможет научиться пользоваться левой рукой, как настоящая левша, размышляла Меган, переключая каналы, так как приближалось время местных новостей.
Она проскочила ТВ7 — вотчину Пэйдж-все-за-сенсацию-Прайс — и остановилась на Одиннадцатом канале. Фотографии Миннесоты, откапывающей себя после снежных буранов в выходные дни, уступили место фотографии Джоша в униформе бойскаута-волчонка.
— …но наше самое главное сообщение сегодняшнего вечера пришло из Оленьего Озера, штат Миннесота, где в минувшие выходные власти задержали человека, подозреваемого в похищении восьмилетнего Джоша Кирквуда.
На экране пошла видеозапись пресс-конференции. Переполненный пресс-центр в старом пожарном депо, только стоячие места. Митч расположился на трибуне, он выглядел серьезным и уставшим. Марти Вильгельм с глупым видом застыл справа от него. Стайгер сидел за столом, хмурый, с лейкопластырем на носу. Митч читал подготовленное заранее заявление, сообщая только основные факты о страшных событиях субботы, отказываясь отвечать на большинство вопросов, имеющих отношение к деталям, не подтвердив даже имя Райта, на том основании, что любая утечка информации может поставить под угрозу успешное завершение расследования.
— Джоша Кирквуда все еще не нашли, и все задействованные правоохранительные органы продолжают активный поиск мальчика, — сказал он.
— Это правда, что вещественным доказательством, полученным субботним вечером, была запачканная кровью простыня?
— Без комментариев.
— Так ли это, что подозреваемый, взятый под стражу, — преподаватель колледжа Харриса?
— Без комментариев.
— Так много усилий для защиты чистоты расследования, — усмехнулась Меган. — Эти хорьки из СМИ будут копать и дальше, охотиться за сенсациями, подкупать и обманывать на своем пути к получению того, что им нужно для своих броских заголовков и проклятых выводов.
— Вы действительно лично преследовали подозреваемого пешком несколько километров по лесу?
Митч долго смотрел на женщину за кадром, чей голос только что прозвучал с экрана. Щелкали затворы фотоаппаратов, жужжали приводы телекамер. Когда он заговорил, его голос звучал низко и размеренно. Он говорил так, когда его терпение было на исходе.
— Вы все стараетесь сделать из меня этакого героя. Но я не герой. Я делал свою работу, и если бы я сделал ее лучше, то не было бы и преследования. Если и есть герой в этом деле, так это агент О’Мэлли. Она рисковала своей жизнью и чуть не погибла в попытке схватить похитителя Джоша Кирквуда и отдать его в руки правосудия. Она — ваш герой.
— О, Митч!
— Это правда.
Он стоял в дверном проеме, галстук сбился набок, волосы растрепались, взгляд жесткий и усталый, плечи опущены. Рядом с ним, держа под мышкой полосатого, как тигр, плюшевого кота, стояла Джесси.
Натали загнала их в комнату.
— Не заставляйте меня стоять в коридоре, где шальная медсестра так и норовит всадить мне иголку в большую задницу.
Меган фыркнула и изобразила улыбку.
— Эй, посмотрите, кто притащил кота! Привет, Джесси! Спасибо, что пришла навестить меня.
— Это я принесла тебе Вискаса, — сказала Джесси, протягивая мягкую игрушку, когда Митч поднял ее и поставил на спинку кровати. — Теперь ты не будешь так сильно скучать по своим настоящим котикам.
Похоже, это была любимая игрушка Джесси. Ушки, отделанные розовым атласом, немного истерлись по краям. Длинные белые усики в некоторых местах заломились. Глаза Меган мгновенно наполнились слезами при мысли, что Джесси отдает ей свое сокровище. Она погладила кончиками пальцев мягкий серый плюш.
— Спасибо, Джесси, — шепнула она.
— Мы с папой хорошо ухаживаем за Гэнноном и Пятницей, — сказала Джесси, заметив, как ласково Меган гладит игрушечного кота. — Я им нравлюсь.
