Ф.265,оп. 2, №1706.
Священник Иоанн Берман из Вильно в своем письме в редакцию «Русская старина». 1 сентября 1879 г.
«Едва только он прибыл в Вильно, еще не сделав ни одного распоряжения, но в городе все притихло…
Едва в уездах стало известно о назначении Муравьева, как отряды войск… приободрились, по крайней мере, почти все офицеры говорили: «Теперь пойдет дело у нас лучше»- что касается популярности его в среде населения, то достаточно сказать, что не только православные крестьяне, но и католики приносили к своим пастырям деньги на обедни и молебны за здравие Муравьева. Это факт (подчеркнуто автором).
Вильно 1879 г. 1 сентября, ф. 265, оп. 2. * * *
«Несколько слов М. И. Семеновскому редактору «Русская Старина». С подписью: «один из многих». 13 марта 1883 г.
«…Что сделал для своей родины Муравьев, этот горячий патриот, этот истинно русский человек, что был Западный край до его прихода и чем стал после этого — про то знают и это видели тысячи русских людей».
Ф. 265, оп. 2, №1710.
Синицин П. А. в письме к Семеновскому М.И. редактору журнала «Русская старина», критикуя «мерзкую» статью литератора Н. Берга, называет Муравьева «нашим Земным Архистратигом»…
Материалы из национальной библиотеки города Варшавы
J. Ochmański «Historia Litwy» wydavnictwo Wrocław, Warszawa, Kraków, Gdansk, 1982.
Л. 222. «Тяжело раненный Сераковский был повешен в Вильно на площади 27 июня 1863 г. Священник Мацкевич замучен в Ковно 28 декабря 1863 г.»
Л. 228. «Муравьев-вешатель. Уничтожая восстание 1863 г., имел большие цели: на Литве он хотел восстановить российскую народность и православие. Царское правительство по его совету постановило уничтожить польское влияние в Литве и Беларуси. В Литве была введена в школах и администрации русификация. Царские власти усиленно вводили православие в католическом крае».
Л. 229. «Он думал, что один он понял политическую ситуацию в крае и России, понял поляков, был в состоянии преследовать польскую интригу, хотел везде уничтожить влияние католических священников, только которых он обвиняет в организации восстания 1863 г. Несмотря вообще на нардд-ные чувства, по мнению Муравьева, восстание было организовано польскими панами и было раздуто духовенством для одной цели — возвращения давних привилегий и прав, чтобы опять, общими силами могли несчастных русских людей, как прежде, топтать и выжимать соки их них. Старая и давно известная песенка».
* * *
S. Tarnowski. Przedmowa Tlomacza //Pamiętniki hr. Michala Mikolaewicza Murawiewa (Wiesztiela). Krakow, 1896,
Л. 16. «Он открыт к подлости, лжет в каждом слове и мысли, рисует себе мир, лжет и чувствует, что и люди поддадутся вранью. Одним из любимых его обманов, который либеральная билонтропийная Россия всегда повторяет: «о притеснении крестьянства, плачущего под гнетом польской шляхты, освобожденного от гнета Россией.
Он верит, что Россия не разрешала уничтожение подданства, которого не раз требовала польская шляхта; знает, что в святой России крестьянин был рабом и продавался как быдло… Но самым страшным из всех его обманов, в который слепо и тупо верит весь его народ, является ложь о «превеч-но русском населении, русском происхождении и языке, русской народности, вечной русской территории». Так лгать не умеет никто в мире. Немец забирает и гложет, но этого не делает; он говорит это всегда было твое, но я забираю, так как я сильнее».
* * *
Хохлова Н. А. Андрей Николаевич Муравьев -литератор. СПб., 2001. С. 215.
Наиболее репрезентативным среди общественно-политических выступлений Муравьева нам представляется его «Письмо к влиятельному лицу» по поводу книги историка-демократа А. П. Щапова «Земство и раскол» (СПб., 1862), в котором он, в частности, писал: «Изумительно <…> равнодушие наших верховных сановников не только в сему делу (ослаблению цензуры. — Н. Х.)9 но и вообще к либеральному или, лучше сказать, возмутительному направлению умов, которое они сами не разделяют, но, однако, потворствуют ему вполне своим равнодушием <…> Иной улыбается, другой пожимает плечами, все чего-то боятся, а чего — сами не знают, потому что панически безотчетный страх овладел всеми. Разгул небольшой шайки развратных пролетариев или исключенных поповичей представляются им как будто голосом всего народа, и этой шайке позволяют бушевать по произволу. Из недостойных видов популярности они прислушиваются к тому, что скажет о них Европа и не хотят слышать того, что вопиет в их слух Россия <…>.
Но не от умышленного ли разврата писателей XVIII века, безнаказанно восставших на церковь и на правительство при совершенной распущенности нравов, которая теперь допускается и у нас, возникла Французская революция? Не то же ли повторяется в России, с такою лишь разницей, что, приготовлявшееся тогда десятками лет, теперь, с уничтожением времени и пространства, совершится быстро <…>. Но как вспыхнет со всех концов наша матушка Россия и явится раскольничье Правительство, что тогда сделать? От искры может вспыхнуть пламя, а его здесь разносят безнаказанно целыми головнями».
КРАТКИЙ ОЧЕРК ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГРАФА М. Н. МУРАВЬЕВА.
СОСТАВИЛ АР. ТУРЦЕВИЧ, ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВИЛЕНСКОЙ 1-Й ГИМНАЗИИ.ИЗДАНИЕ ВЫСОЧАЙШЕ УТВЕРЖДЕННОГО КОМИТЕТА ПО СООРУЖЕНИЮ ПАМЯТНИКА ГРАФУ М. Н. МУРАВЬЕВУ.
ВИЛЬНА. 1898.
ДОЗВОЛЕНО ЦЕНЗУРОЮ 27 ОКТЯБРЯ 1898 ГОДА. ВИЛЬНА.
Глава I
Время рождения графа М. Н. Муравьева. — Родители и братья его. — Первоначальное воспитание. — Поступление в университет и основание Общества математиков.
Граф Михаил Николаевич Муравьев родился 1 октября 1796 г. в Петербурге.
Родители его были люди, выдающиеся своими душевными качествами. Отец, Николай Николаевич Муравьев, благородная отрасль старинного дворянского рода Муравьевых, получил прекрасное по своему времени образование. Отчим его, князь Урусов, замечая в пасынке большие способности и прилежание, отправил его учиться во Францию в знаменитый тогда Страсбургский университет. Здесь молодой Муравьев с особенным старанием занимался математикой и военными науками и приобрел в них основательные познания. Возвратившись в начале 1788 в Петербург, он блестяще выдержал экзамен, произведен был в мичманы и назначен на корабль «Саратов» под команду капитана Ханыкова, но через два года уже сам получил в командование галеру «Орел» и принял участие в морском сражении со шведами при Роченсальме. Здесь молодой Муравьев обнаружил пылкую отвагу и решительность. Пред самым началом боя уже в виду неприятеля он подъехал к адмиральскому кораблю и спросил, где его место. Контр-адмирал Литта отвечал: «человек с честью найдет свое место». Тогда Муравьев пустился под всеми парусами в неприятельскую линию, стал между шведскими кораблями и открыл по ним огонь с обоих бортов. Весьма понятно, что не долго мог он противостоять превосходным силам неприятеля: галера его была разбита и стала тонуть. Он направил ее на мель и, спасши своих людей на лодках, сам бросился вплавь, но скоро был взят в плен, так как не мог плыть вследствие раны, нанесенной ему осколком гранаты.
По возвращении из плена, Муравьев в 1791 г. женился и еще в течение пяти лет продолжал служить во флоте, но (с. 3) в 1796 г., когда вступил на престол Император Павел I, он был переведен подполковником в гусарский-Дунина полк, стоявший в южной России. Прослужив в гусарах только один год, он вышел в отставку и поселился в своем родовом имении Сырец, Лужского уезда, где был выбран уездным предводителем дворянства.
В 1801 г. князь Урусов, удрученный летами, пригласил Н. Н. Муравьева переехать со всем семейством в Москву. Не имея хороших средств для воспитания детей, Николай Николаевич принял это предложение. Он переехал в Москву и с этого времени более 10 лет жил при своем отчиме, заведывая всеми его делами. Но вот наступил знаменательный двенадцатый год. Муравьев тотчас оставляет все свои частные дела и вновь поступает на службу начальником штаба ополчений 3-го округа. Престарелый князь Урусов, раздраженный тем, что не мог удержать его при себе, угрожает ему лишением наследства, которое назначил ему по завещанию, но Николай Николаевич готов был пожертвовать всем. Так велика была его любовь к отечеству
В 1813 г. Н. Н. Муравьев в звании начальника штаба корпуса, бывшего под командою графа Толстого, участвовал в многочисленных сражениях. Отличаясь превосходным знанием военного дела и распорядительностью, он за службу свою в этой кампании получил золотую саблю за храбрость и чин генерал-майора. В начале 1823 г. расстройство здоровья заставило Н. Н. Муравьева выйти в отставку. Оставив службу, он со свойственными ему увлечением и страстью занялся сельским хозяйством, сначала в деревне, а потом в Москве, где у него была образцовая ферма у городской заставы на Бутырках. Кроме того, Н. Н. Муравьев много содействовал распространению математических знаний в России и основал «Московское учебное заведение для колонновожатых», которое подготовляло молодых людей для службы в генеральном штабе. Вообще Н. Н. Муравьев был человек всесторонне образованный и пользовался всеобщим уважением. «Почетные жители Москвы и посетители столицы, — говорит Кропотов, — искали его ученой беседы и утешались обществом почетного старца, который до конца сохранил всю умственную бодрость и теплоту сердца, всю веселость и живость характера. Он не переставал трудиться, учить других и учиться сам».[1 — ссылки в конце глав] (с. 4).
