И с болью в душе лежал Кориниус, неспособный пошевелить ни рукой ни ногой, и слушал звуки неравного боя, а все те, кто должен был возглавить оборону, уже умерли или умирали перед его глазами. И тем не менее ему дышалось легче и боль слегка отступала, когда его глаза останавливались на жирном теле Корсуса, в смертельной агонии извивавшегося на мече.
Так прошел почти час. Могучее тело Кориниуса и его железное сердце сражались против яда еще долго после того, как все остальные перестали дышать. Но вот битва закончилась, Демоны одержали победу и лорды Джусс, Голдри Блазко и Брандох Даха с некоторыми из своих людей вошли в пиршественный зал. Вымазаны они были кровь и грязью сражения, ибо не без могучих ударов и смерти многих сильных воинов удалось им одержать победу. И застыли они на пороге, и сказал Голдри Блазко: — В этом зале пировала смерть. Как это случилось?
Лоб Кориниуса помрачнел при виде лордов Демонландии, и он потянулся, пытаясь встать, но со стоном упал обратно: — Холод в костях, — сказал он. — Вон тот адский предатель отравил нас всех; иначе кое-кто из вас умер бы от моих рук прежде, чем вы бы захватили Карсё.
— Принесите ему воды, — сказал Джусс. Он и Брандох Даха осторожно подняли Кориниуса и посадили его в кресло, стараясь облегчить его муки.
— Здесь есть живая дама, — сказал Голдри. Ибо Срива, сидевшая по левую руку от отца, избежала яда при обмене кубками. Сейчас она встала из-за стола, где сидела в боязливом молчании, и, с потоками слез и молений, рухнула к ногам Голдри, который приказал увести ее в лагерь и поместить в надежное, хорошо охраняемое место.
Кориниус был уже при смерти, но, собрав последние силы, сказал: — Я рад, что мы пали не от ваших мечей, но только благодаря злой шалости Фортуны, чьим орудием стали дурак Корсус и чрезмерно гордый Король, который захотел запрячь Небеса и Ад в одну повозку. Да, эта шлюха Фортуна сначала целовала меня в губы, а потом подло ударила в живот.
— Нет, не Фортуна, милорд Кориниус, — сказал Голдри, — но боги мщения, ступающие бесшумно, незаметно и неотвратимо.
Принесли воду, и Брандох Даха попытался напоить Кориниуса, но тот отказался, откинул голову назад и, бешенным взглядом глядя на Брандох Даха, сказал: — Подлая тварь! Ты пришел сюда, чтобы оскорбить могилу Ведьмландии? Ты не заколол меня прямо сейчас, значит ты не солдат, а танцующая баба.
— Что? — сказал Брандох Даха. — Пускай собака кусает меня за ляжку: я не собираюсь кусаться в ответ.
Глаза Кориниуса закрылись и он очень тихо сказал: — Ну, как выглядели твои бабские побрякушки в Крозеринге после того, как я побаловался с ними? — Но тут яд достиг его сердца и он умер.
Какое-то время в пиршественном зале царило молчание, но потом послышались легкие шаги и лорды Демонландии повернулись к высоким дверям, которые казались арочным зевом, ведущим в кромешную тьму, ибо Корсус, умирая, сорвал гобелены, и они лежали поперек порога рядом с его мертвым телом, из которого торчала рукоятка меча Кориниуса; сам клинок на фут выходил из груди. И вот, в переменчивом свете светильников, на пороге появилась Леди Презмира, одетая в свои самые богатые одежды, с короной на голове. Ее лицо было бледным, как зимняя луна, высоко плывущая среди легких облаков ветреной дождливой полуночью, и лорды, пораженные ее печальной холодной красотой, застыли на месте.
Наконец Джусс глубоко поклонился ей и, как если бы ему приходилось заставлять себя говорить, сказал: — О Королева, мы дарим тебе мир. Приказывай, мы к твоим услугам. И, прежде чем мы отплывем домой, в первую очередь мы утвердим твои законные права на трон Пиксиландии. Но этот час и так слишком наполнен ужасными и мрачными делами, и мы соберем совет завтра утром. Ночь зовет нас на покой. Я молю тебя дать нам уйти.
Презмира глядела на Джусса колючим взглядом, и ее глаза, в которых сверкали зеленые металлические искры, походили на глаза приготовившейся к прыжку львицы.
— Не предлагай мне Пиксиландию, милорд Джусс, — сказала она, — ибо я королева Чертландии. А эта ночь, действительно, принесла мне покой. Все, что мне дорого, успокоилось в земле: мой возлюбленный супруг Корунд; князь, мой брат; Гро, мой друг. Смертью закончилась их встреча с тобой, были ли они тебе друзья или враги.
— О королева Презмира, — сказал Джусс, — гнездо упало вместе с деревом. Так назначила Судьба, и она крутит нами как юлой. Мы не можем воевать против нее, но — клянусь! — я сделаю все возможное и невозможное, чтобы помочь тебе.
— О, твои клятвы! — сказала Презмира. — Но чем ты можешь мне помочь? У меня есть и молодость и несчастная красота. Или ты умеешь колдовать и поднимешь тех мертвых, которых убил? Ты повсюду хвалишься своим искусством, но это слишком сложно, даже для тебя.
Никто не сказал ни слова, глядя как она осторожно идет к столу. Она посмотрела далеким и, судя по ее виду, непонимающим взглядом на мертвых сотрапезников и их пустые кубки. Пустые, за исключением того, который Виглус передал Корсусу; этот был наполовину полон. Прекрасно сделанный, из бледного зеленого стекла, его ножкой служили три переплетшиеся змеи, одна из золота, вторая из серебра, третья из железа. Беззаботно коснувшись его пальцами, она опять подняла сверкающие глаза на Демонов и сказала: — Вы, люди из Демонландии, привыкли сами съедать яйцо, а скорлупу подавать нищим, как милостыню. — И, указывая на мертвых лордов Ведьмландии, спросила: — Это тоже жертвы вашей сегодняшней охоты, милорды?
— Ты неправильно судишь о нас, мадам, — крикнул Голдри. — Демонландия никогда не использовала такие способы против своих врагов.
Лорд Брандох Даха быстро взглянул на нее, выступил вперед и сказал: — Я не знаю, из чего сделан этот кубок, но он странно похож на тот, который я видел в Чертландии. Тем не менее этот еще прекраснее и изящнее. — Но Презмира опередила его вытянутую руку и быстро схватила кубок. Как меч сталкивается с мечом, так взгляд ее зеленых глаз столкнулся с его взглядом, и она сказала: — Не думай, что у тебя остался на земле худший враг, чем я. Это я послала Корсуса и Кориниуса, которые должны были превратить Демонландию в кровавое болото. Если бы у меня были искры мужских талантов, то, прежде чем уйти, я бы отправила души некоторых из вас в тени, где бы они пронзительно визжали, ожидая душ моих дорогих. Ну и меня их нет. Убейте меня и дайте мне уйти.
Джусс, который уже выхватил меч, медленно убрал его в ножны и подошел к ней. Но их разделял стол, и она отступила на возвышение, где в гробу лежал Корунд. Там, как торжествующая богиня, стояла она, глядя на них сверху вниз, с кубком яда в руке. — Не заходите за стол, милорды, — сказала она, или я осушу этот кубок на ваше вечное проклятие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
