(244 п) — мощность 1260 тм, живучесть ожидается в 400 выстрелов;
3. 7"/52 (177,8 мм): снаряд 88 кг (215 рф) — заряд 32 кг (78,25 рф) — ствол с затвором 10860 кг
(663 п) — мощность 3385 тм, живучесть ожидается в 350 выстрелов;
4. 12"/52 (304,8 мм): снаряд 446,4 кг (1090 рф) — заряд 162,6 кг (397 рф) — ствол с затвором
54711 кг (3340 п) — мощность 17170 тм, живучесть ожидается в 250 выстрелов;
5. 14"/52 (355,6 мм): снаряд 708,5 кг (1730 рф) — заряд 258 кг (630 рф) — ствол с затвором
86817 кг (5300 п) — мощность 27250 тм, живучесть ожидается в 230 выстрелов;
6. 16"/52 (406,4 мм): снаряд 1056,5 кг (2580рф) — заряд 385 кг (940 рф) — ствол с затвором
129602 кг (7912 п) — мощность 40636 тм, живучесть ожидается в 210 выстрелов.
В том же заседании Николай II утвердил спецификацию станков и оборудования, подлежащих заказу у германской фирмы, представленную начальником Обуховского завода генерал-лейтенантом Г.А. Власьевым. По предложению Бринка и Власьева Император также принял решение закупить у концерна Виккерса лицензию на производство затворов системы Велина. Кроме того он повелел, параллельно с определением облика будущих орудий, начинать разработку двухорудийной башни для 14" пушек (формально для береговой обороны) и трехорудийной корабельной для двенадцатидюймовок.
Остановившись на вопросе расширения и модернизации броневого производства, к участию в чем концерн Круппа так же выразил живейшую заинтересованность, Император повелел приступить к поэтапному переводу броневого производства с Обуховского завода на Ижорский (перечень мероприятий предоставил начальник Ижорского завода генерал-лейтенант Ф.Х. Гроос), дабы достичь полной его концентрации на одном предприятии, куда затем и допустить германского инвестора. На Обуховском же сконцентрировать производство орудий и башен, поскольку Металлический завод решено профилировать исключительно под энергетическое машиностроение.
По итогам заседания было решено, что генерал-майор Бринк с группой офицеров, инженеров и ученых (А.П. Меллер, К.Т. Дубров, А.Л. Гершун, Д.К. Чернов, Г.Ф. Рязанин, Н.Н. Беклемишев, И.Н. Воскресенский, Ф.А. Берсенев, А.Г. Дукельский и др.) срочно командируются на неделю в Эссен. Им поручено ознакомиться с производствами Круппа, согласовать перечни потребных станков и оборудования, и, главное, подготовить контракты.
Заявление Минфина о «неподъемности» для военного бюджета ожидающихся на все это затрат, было принято к сведению. Император лишь заметил, что он абсолютно уверен в возможности крупных заимствований на германском финансовом рынке под эту программу, или даже прямых инвестиций, что, в конечном итоге, позволит профинансировать ее в полном объеме. Понимая, что решение царя окончательное, Коковцов тактично не стал спорить…
В сентябре Николай II в присутствии германского капитана цур зее Пауля фон Гинце, являвшегося личным офицером связи кайзера при российском Императоре, приказал вице-адмиралу Дубасову подготовить дополнительный контракт с фирмой Круппа на создание 305-миллиметрового орудия в 50 калибров под германский клиновый затвор, а Бринку подготовить спецификационные требования к контракту. Свое решение Император обосновал как необходимостью «подстраховки» на случай неудачи отечественной разработки, так и итогами недавней встречи с кайзером у Готланда.
Этот контракт вызвал особо пристальное внимание французской и британской разведок. Поэтому позже, уже в начале 1905-го года, уступив настоятельным просьбам Петровича и Балка (поначалу сделать это по каким-то своим, так и не высказанным мотивам, Николай не захотел) Император повелел все работы по теоретическому обоснованию боевых свойств артиллерийского, минного и иного технически сложного оружия, равно как и расчетной базы методологии его применения, вести в режиме особо охраняемых госсекретов.
Публикации в прессе научных работ, касающихся данной тематики, отныне допустимы только с санкции ИССП. Эти решения царь принял после аудиенции, данной генерал-майорам Н.А. Забудскому, А.Ф. Бринку и полковнику Л.В. Чижевскому. Позже Забудский будет произведен в генерал-лейтенанты и возглавит Рассчетно-техническую лабораторию при ГАУ (с января 1913 года — НИИАрт).
* * *
По части корабельной энергетики, если не считать активной работы с Парсонсом при деятельном посредничестве Базиля Захарофа и успехов на фронте легких и мощных катерных ДВС, дело двигалось несколько медленнее. Поэтому главные решения, предопределившие столбовую дорогу ее развития на ближайшие годы, если не десятилетия, состоялись лишь в начале 1905-го года.
На очередном заседании ОСДФ 24-го января, было принято решение о формировании в России двух центров энергетического машиностроения. В Петербурге Концерну «НДЛ», куда войдет Металлический завод, надлежит развивать производство «линкорных» и «миноносных» турбоагрегатов, а на новом предприятии местом постройки которого был выбран Мариуполь, — «крейсерских» и «промышленных». Письмо Ч. Крампа о готовности содействовать в покупке РИ лицензии на турбины Кертиса у G.E. было принято к сведению, и, в итоге, было решено закупить лицензию и два опытных турбоагрегата, пригодных к использованию на миноносце.
По предложению Д.И. Менделеева и упавляющего директора концерна НДЛ Луцкого, принято решение о создании специализированного Энергетического научно-практического института (ЭНПИ, с 1912 года — ЦНИИЭ им. П.Д. Кузьминского) и нескольких входящих в его структуру КБ «по направлениям». А именно: КБ котлостроения (КБК), КБ турбиностроения (КБТС), КБ электромашин (КБЭМ), КБ электроаккумуляторов (КБЭА).
Институт будет вести как собственные НИОКР, так и координировать работы самостоятельных профильных лабораторий в сфере как военной, так и промышленной тепловой и электрической энергетики. Под руководством И.В. Мещерского в нем и его КБ собраны выдающиеся российские ученые и инженеры-практики, в т. ч. Д.П. Коновалов, А.А. Радциг, А.А. Байков, М.М. Филиппов, Г.О. Графтио, А.В. Винтер. Работы ЭНПИ с начала его деятельности (апрель 1905-го года) должны вестись под режимным контролем ИССП («Список № 1»).
Конкретизируя ближайшие задачи, стоящие перед ЭНПИ и КБТС, И.В. Мещерский и будущий руководитель КБТС А.А. Радциг особо выделили:
— формирование научно-теоретической школы отечественного турбостроения, и, в первую очередь, физико-математического аппарата расчета активных и реактивных турбин;
— помощь военным и представителям промышленности в переговорах и практической работе с иностранными разработчиками и поставщиками паровых турбин (ПТ);
— проработку на базе КБТС экспериментальной/стендовой ПТ из совмещенных ПТ системы Кертиса (как ТВД) и системы Парсонса (как ТНД);
— перерасчет ПТ Кертиса агрегатной мощностью ~4000л.л. (чертеж менее мощного агрегата был конфединциально представлен Ч. Крампом в МТК в сентябре 1904-го года);
— предварительный расчет прочности «бандажной» конструкции турбинного колеса как для ТВД, так и для ТНД;
— эскизное проектирование модульной конструкции пароввода — сопловой коробки;
— подготовка КТД для производства этой новой «совмещенной» ПТ, дабы в случае успеха испытания ее, не задерживать начала серийной постройки ПТ такого типа.
В завершении дискуссии Император повелел МТК, ЭНПИ и Минфину подготовить программу поэтапного перевода кораблей первой линии РИФа на нефтяное отопление в течение пяти, максимум семи лет. Минфину также поручалось выделить финансирование для НИОКР по перспективной тематике ЭНПИ и его КБ в полном объеме, успев провести их по статьям чрезвычайного военного бюджета на 1905-й год.
По этому же бюджету было выделено и финансирование для разработки инженерами концерна «Крупп» и Металлического Завода по ТЗ МТК передающего агрегата (редуктора) для планирующихся к постройке в Германии крейсеров 2-го ранга типа «Новик» 2. НДЛ и Крупп совместно несут финансовые риски по этой инновационной теме…
Одним словом, и по корабельной энергетике последствия «прогрессорства» гостей из будущего были, что говориться, налицо. Но в этой бочке меда была и ложка дегтя. В ходе тяжелых и нудных переговоров, которые агенты Нобелей вели в Лондоне с Уолтером Ноксом Д’Арси прогресса достичь не удалось. Предложения российской компании «Бранобель» выкупить у Д’Арси 51 % акций в его концессии по нефтеразведке на юге Персии так, похоже, и останется лишь предложением…
И личное желание или нежелание господина Д’Орси тут было сугубо вторичным: камнем преткновения стало резко отрицательное отношение к подобной сделке с русскими со стороны британского Адмиралтейства, и в первую очередь Первого Морского лорда адмирала Джона Фишера, а так же вице-короля Индии лорда Керзона и, что естественно при таком раскладе, премьер-министра Бальфура…
* * *
После вечерни в день поминовения Григория Богослова, Ольге неожиданно передали длинный и узкий конверт с «двухспальным левою» на сюргуче, доставленный из британского посольства. В нем содержалось безупречно учтивое послание сэра Гардинга, приглашавшего ее и Вадима на прием и ужин 14-го февраля, который устраивался в резиденции английского посла по поводу его возвращения в Петербург — дела со здоровьем супруги сэра Чарльза пошли на поправку, и он вновь приступал к своим многотрудным обязанностям в русской столице.
