– Отлично! Не начать ли тогда со старого доброго номера семнадцать?
Пушки пришли в движение, и Вольева содрогнулась. Прошло уже немало времени с тех пор, как несколько орудий покинули склад, и у Илиа выветрилась из памяти эта жуткая процедура. Система креплений, удерживавшая пушку на месте, отключилась, громадина Семнадцатого бесшумно заскользила по рельсу. Хотя в трюме был вакуум и звуки не доносились, возникло ощущение, как при публичной казни, когда ужаснувшаяся толпа замирает на вдохе.
Рельсы связывали огромный ангар с помещением меньшего размера, находящимся ниже. В этом трюме могла поместиться самая большая пушка. Он был мобилен и предназначался исключительно для перемещения орудий за борт.
Илиа проводила пушку взглядом, вспоминая свой контакт с машинным интеллектом. Поведение Семнадцатого внушало тревогу, поскольку он выказал признаки свободной воли и полного отсутствия уважения к триумвиру. Несомненно, подобным интеллектом обладали и остальные пушки, но сейчас не имело смысла забивать себе этим голову. Оставалось лишь надеяться, что и капитан, и пушки сделают все как надо.
Дверь в нижний отсек закрылась. Вольева переключила инфосистему скафандра на внешние камеры и датчики, чтобы наблюдать, как оружие выходит наружу. Оно появится лишь через несколько минут, но торопиться некуда.
С внешних датчиков поступила неожиданная новость: по корпусу корабля пляшет лазерный луч!
Первой реакцией Вольевой было отчаяние. Неужели конец?! Ингибиторы ощутили угрозу, будто простого намерения вывести пушки в космос оказалось достаточно. Наверняка это луч их системы дальнего обнаружения. Черные машины почуяли врага в межпланетной мгле.
Но затем она поняла: излучение идет из другой части небесной сферы, не от волков.
– Илиа, что-нибудь не так? – озабоченно спросил капитан. – Мне отменить вывод оружия?
– Ты знал об этом! Не мог не знать!
– О чем?
– О том, что на нас светят лазером! Причем на коммуникационной частоте!
– Илиа, прости, но…
– Но ты не хотел, чтобы я узнала! Я и не знала, пока не подключилась к наружным датчикам, чтобы наблюдать за выходом оружия.
– Излучение, хм… – В гулком, божественном, сотрясающем твердь голосе капитана послышалось сомнение. – Ага, теперь понятно, о чем ты… Я не обращал внимания. Сейчас так много всего происходит вокруг. Илиа, ты чувствительнее меня к подобным мелочам. Я в последнее время настолько погружен в себя… Если хочешь, я проанализирую данные и выясню, когда впервые пришел этот луч. Ты же знаешь, я архивирую всю поступающую информацию…
Она не поверила Бреннигену, но уличить во лжи не могла, ведь он контролировал все потоки данных. Лишь благодаря его небрежности Илиа узнала о лазерной передаче.
– И давно нас высвечивают?
– Не больше дня. Хотя постой…
– Твою мать! Что значит это «постой»?
– Это значит – несколько дней. Но не больше недели…
– Скотина ты изолгавшаяся! Почему раньше не сказал?!
– Думал, тебе уже известно о передаче. Разве ты не зарегистрировала ее, когда подходила ко мне на шаттле?
Илиа захлестнула ярость. Ага, так это уже не просто лазерный луч, а передача! Что же этот гад еще скрывает?
– Откуда мне может быть известно о ней? Я же спала всю дорогу. А шаттл запрограммирован только на прием сообщений из системы. Сигналы из глубокого космоса обычно сдвинуты по частоте. Кстати, насколько велик частотный сдвиг?
– Невелик… Передатчик движется всего лишь на одной десятой скорости света. Но достаточно, чтобы полностью уйти из обычной полосы.
Вольева прикинула: при такой скорости субсветовику нужен месяц на торможение. Даже если он уже на краю системы, сюда прибудет через две недели, не раньше. Времени подготовиться практически нет. Но это все же лучше, чем обнаружить незваных гостей в считаных днях от себя.
– Капитан, этот сигнал – наверняка повторяющаяся автоматическая передача. Иначе гости не крутили бы ее так долго. Пожалуйста, транслируй ее на мой скафандр. И побыстрее!
– Конечно, Илиа. А как насчет орудий? Не выводить их наружу?
– Да, – произнесла она, но тут же поправилась: – Нет! Выводи чертовы железяки! Чтобы все восемь наружу выпихнуть, понадобятся часы. И не забудь: ты должен заслонить их от ингибиторов своей массой.
– А что будем делать с сигналом и его источником?
Вольевой захотелось пнуть капитана. Сильно. Но триумвир парила посреди трюма – пинать просто нечего.
– Транслируй эту гребаную передачу!
Визор шлема помутнел изнутри, полностью перекрыв вид на склад оружия. Секунду Илиа смотрела в глухую белую муть. Затем белизна медленно отступила, сменившись изображением. Илиа будто встала у края длинной, скудно обставленной комнаты. Напротив – стол, за ним сидят трое. Стол кажется клином первозданного черного мрака.
– Здравствуйте! – произнес сидящий за столом старик. – Мое имя Невил Клавэйн. Полагаю, у вас есть то, что мне очень нужно.
Его глухой черный костюм казался продолжением стола. Среди бархатных глубоких теней отчетливо выделялись только голова и кисти рук. Старик уложил их на столе перед собой, сплетя пальцы. На кистях бугрились вены. Борода и волосы – седые до белизны, лицо изборождено глубокими морщинами, исполосовано тенями.
– Он имеет в виду некие устройства, находящиеся у вас на борту, – пояснила совсем юная на вид девушка, одетая в такой же черный костюм, похожий на военную форму.
Вольева подумала, что девушка, судя по акценту, из Йеллоустона.
– Мы знаем, что у вас тридцать три пушки. От них непрерывно поступают сигналы. Так что не вздумайте блефовать.
– Увертки не пройдут, – угрюмо заверил свинья – третий сидящий за столом. – Как видите, мы тут не шутки шутим. Все говорили: субсветовик угнать невозможно. А мы взяли и угнали. И оставили с носом сочленителей, а вдобавок навешали им тумаков. Мы проделали долгий путь и с пустыми руками не вернемся.
Говоря, он энергично взмахивал короткопалой неуклюжей лапой – будто гвоздь забивал.
Клавэйн наклонился вперед.
– Скорпион прав: у нас есть все необходимое, чтобы вернуть наше имущество. Вопрос в том, хватит ли у вас здравого смысла отдать его добровольно.
Повисла неловкая тишина. Казалось, старик ждет ответа – и желание отозваться было сильнейшим, хотя Илиа знала, что это запись, а не передача в прямом эфире. Она уже и рот раскрыла, решив, что скафандр запишет ее слова, загрузит в коммуникационную систему корабля и передаст незваным гостям. Но ответа придется ждать, как минимум, неделю, ведь три дня луч будет идти туда, три обратно.
Клавэйн заговорил снова:
– Однако не считайте нас неспособными к разумному компромиссу. Я понимаю: у вас свои трудности. Мы наблюдаем активность в вашей звездной системе и догадываемся, как сильно она беспокоит вас. Тем не менее наших планов это не меняет. Мы хотим, чтобы вы приготовили устройства для передачи нам к тому времени, когда мы прибудем в систему Дельты Павлина. Никаких задержек, отговорок, уверток. Наша цель обсуждению не подлежит. Но мы открыты для обсуждения деталей передачи и будущего сотрудничества.
– Какое обсуждение – до вас еще две недели! – прошептала Вольева.
– Мы вскоре прибудем, – продолжил Клавэйн. – Возможно, гораздо раньше, чем вы предполагаете. Но пока мы находимся слишком далеко для эффективного сообщения между нами. Мы продолжим передавать это сообщение, пока не доберемся до системы. Для облегчения переговоров я приготовил свою бета-копию. Уверен, вы располагаете протоколами, необходимыми для ее инсталляции. Если нет, мы готовы отправить нужные данные. – Клавэйн благожелательно улыбнулся. – Пожалуйста, отнеситесь серьезно к нашему предложению. Конечно, взаимности ради мы можем принять вашу бету, если захотите немедленно начать переговоры с нами. Мы с огромным интересом ожидаем вашего ответа. На связи был Невил Клавэйн. Конец трансляции.
Вольева чертыхнулась про себя.
– Ах ты старый хрен, еще и любезничает! Есть у меня твои чертовы протоколы!
Илиа проверила архив: передачу корабль получил уже больше тысячи раз. Значит, нужные данные собраны, можно инсталлировать бета-копию.
– Капитан, ты слышал?
– Конечно.
– Ну так проверь основательно данные на предмет сюрпризов. А потом придумай, как сделать эту копию.
– Илиа, даже если в данных боевой вирус, вряд ли он повредит мне теперешнему. Это как если бы больной проказой в терминальной стадии боялся дерматита или капитан тонущего корабля тревожился о червоточинах в корпусе.
– Спасибо, я уже поняла, что ты имеешь в виду. Но все равно проверь. Я хочу без помех переговорить с этим Клавэйном лицом к лицу.
Триумвир переключила визор в прозрачное состояние, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как наружу поползла очередная пушка. Разъярилась Вольева донельзя. Дело не только в незваных гостях, упавших как снег на голову и потребовавших отдать самое ценное. Дело еще в капитане: этот мерзавец из кожи вон лезет, чтобы скрыть от нее неприятности.
