формы, бархатная безделушка, которую теперь называют шляпкой, на завитых волосах — ну и, конечно, лицо… Румяна, пудра, губная помада, тушь для ресниц! Как на самом деле выглядит эта особа — один Бог знает. Но ведь вы, мадемуазель, сами не раз наблюдали превращение неуклюжей школьницы в привлекательную и ухоженную светскую львицу.
Мисс Поуп ахнула:
— Вы хотите сказать, что Винни Кинг переоделась…
— Не Винни. Винни похитили в Лондоне, а ее место заняла актриса. Мисс Бершоу никогда не видела Винни Кинг. Откуда ей было знать, что девочка с жидкими косичками и пластинкой на зубах вовсе не Винни?
Все шло по плану, но вот приезжать ей сюда было нельзя ни в коем случае, поскольку вы были знакомы с настоящей Винни. Тут-то и происходит фокус. Алле-гоп! — Винни исчезает в туалете и появляется оттуда уже в облике жены человека по имени Джеймс Эллиот, в паспорте которого значится супруга. Светлые косички, очки, фильдекосовые чулочки, пластинка — все это много места не занимает, но вот прочные дорожные туфли и шляпку — несгибаемую британскую шляпку — приходится выбросить в окно. Потом настоящую Винни перевозят на пароме через Ла-Манш — ну кто обратит внимание на спящую больную девочку, которую везут из Англии во Францию — и неприметно высаживают из машины на обочине шоссе. Если ее все время пичкали скополамином[1275], она вряд ли вспомнит, что с нею произошло на самом деле.
Мисс Поуп не сводила глаз с Пуаро.
— Но зачем? — спросила она недоуменно. — Зачем кому-то понадобился этот бессмысленный маскарад?
— Ради багажа Винни, — последовал ответ. — Этим людям нужно было переправить из Англии во Францию контрабанду, о которой были предупреждены все таможенники, а именно, недавно украденную картину. Что могло быть надежнее чемодана школьницы? Вы, мисс Поуп, на виду, ваше заведение пользуется заслуженной славой. На Северном вокзале багаж ваших воспитанниц пропустили en bloc[1276]. Это же всем известная английская школа мисс Поуп! А после похищения в школу присылают за вещами девочки человека — якобы из префектуры? Вполне логично, верно?
Но, по счастью, — довольно улыбнулся Пуаро, — в ваших правилах по приезде распаковывать чемоданы. Так был обнаружен подарок от Винни — только совсем не тот подарок, что Винни упаковала в Крэнчестере.
Пуаро подошел к мисс Поуп, держа на вытянутых руках злополучное полотно.
— Вот картина, которую я обнаружил, мадемуазель. Согласитесь, что в вашей респектабельной школе ей совсем не место!
Крэнчестерский мост исчез словно по мановению волшебной палочки. Взамен появилась сцена в затененных тонах.
— «Пояс Ипполиты», — любовно произнес Пуаро. — Великое произведение — mais tout de même[1277], извините, не для вашей гостиной.
Мисс Поуп невольно зарделась.
На Ипполите не было ничего, кроме пояса, на котором лежала ее рука… На Геракле — лишь львиная шкура, небрежно наброшенная на плечо… Картину заполняла плоть, чувственная рубенсовская плоть…
— Да, великое произведение, — собралась с духом мисс Поуп. — Но, с другой стороны, как вы заметили, нужно уважать чувства родителей. Они иногда мыслят так узко… Надеюсь, вы меня понимаете…
5
Нападение произошло в тот самый момент, когда Пуаро выходил из здания школы. Он был окружен и буквально взят в плен группой девиц, толстых и худеньких, блондинок и брюнеток.
— Mon Dieu![1278] — пробормотал он. — Вот уж воистину темперамент амазонок!
— До нас дошел слух… — кричала высокая белобрысая девочка.
Девочки сомкнулись теснее, и двадцать пять голосов на разные лады повторяли одну и ту же фразу:
— Мосье Пуаро, распишитесь, пожалуйста, в моем альбоме…
Глава 10
Стадо Гериона[1279]
1
— Вы уж простите, мосье Пуаро, что я к вам так, без приглашения…
Мисс Карнаби судорожно стиснула сумочку и подалась вперед, стараясь заглянуть Пуаро в глаза. Говорила она, как обычно, запыхавшись.
Пуаро слегка поднял брови.
— Вы ведь помните меня, правда? — всполошилась мисс Карнаби.
В глазах Пуаро зажегся огонек.
— Еще бы вас не помнить. Наверное, вы самая удачливая преступница из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться!
— Боже мой, мосье Пуаро, ну зачем же так! Вы были так добры ко мне. Мы с Эмили часто вас вспоминаем, а все, что о вас попадается в газетах, вырезаем и вклеиваем в альбом. А Огастеса научили новому трюку. Мы ему говорим: «Умри за Шерлока Холмса[1280], умри за мистера Форчуна[1281], умри за сэра Генри Мерривейла»[1282] — он и не думает слушаться, а когда мы говорим: «Умри за мосье Эркюля Пуаро», он тут же ложится и лежит неподвижно, пока мы не разрешим ему встать.
— Весьма польщен, — сказал Пуаро. — Как он, ce cher Auguste[1283]?
Мисс Карнаби всплеснула руками и рассыпалась в похвалах своему пекинесу:
— О, мосье Пуаро, он стал еще умнее! Он все понимает! Знаете, я тут как-то засмотрелась на младенца в коляске и вдруг чувствую — кто-то дергает поводок. Оборачиваюсь — а это Огастес старается вылезти из ошейника! Ну разве не умница?
Огонек в глазах Пуаро стал еще ярче.
— Похоже, ваш песик все-таки был не чужд преступных наклонностей!
Мисс Карнаби это не показалось смешным. Напротив, на ее милое пухлое личико легла тень тревоги.
— О, мосье Пуаро! — выдохнула она. — Я так волнуюсь!
— В чем же дело? — участливо поинтересовался Пуаро.
— Знаете, мосье Пуаро, я так боюсь — мне кажется, что я закоренелая преступница. Мне приходят в голову разные мысли!
— Какие, например?
— Совершенно неожиданные! Скажем, не далее как вчера у меня возник план ограбления почты. И ведь я ни о чем таком не думала — просто он вдруг возник сам собой! И еще очень остроумный способ избежать уплаты таможенных сборов… Я уверена — совершенно уверена, что это сработало бы.
— Не сомневаюсь, — сухо обронил Пуаро. — Как бы ваши идеи не довели вас до беды.
— Я очень расстроена, мосье Пуаро. Человеку, воспитанному, как я, в строгих правилах, тяжело сознавать, что он способен на такие грешные мысли. Наверное, причина в том, что у меня сейчас много свободного времени. Я ушла от леди Хоггин и нанялась к одной старой даме чтицей и секретаршей. Она мне каждый день диктует письма, но это занимает от силы два часа, а едва я начинаю читать, она тут же засыпает. Мне абсолютно нечего делать, а мы-то с вами знаем, что безделье — мать всех пороков…
Пуаро сочувственно поцокал языком.
— Я недавно прочла одну книгу, перевод с немецкого. Там очень точно трактуют проблему преступных наклонностей. Как я поняла, главное
