– Что, Гордеева прибыла? – спросил Донской.
– Сейчас узнаю. Заодно проверю еще раз тест на новокаин. – Он поспешил на третий этаж, где находились палаты. Постучал в дверь с золотой цифрой «три» и, не дожидаясь ответа, заглянул.
Пациентка успела переодеться в шелковый халат и сидела у стола с книжкой – тонкий силуэт на фоне окна.
– Доброе утро! – поздоровался Пашка.
– Доброе утро. – Женщина обернулась, и Пашка забыл на минуту, зачем пришел. – Вы что-то хотели спросить? – Она шагнула к Пашке и протянула ему руку.
«Как королева», – подумал он.
– Хотел ваш тест на переносимость новокаина еще раз посмотреть. – Удивительная пациентка лишила его обычной собранности и деловитости. Он путался в собственных мыслях и нервно теребил край халата.
– Сейчас. – Актриса взяла с тумбочки черную кожаную сумку. – Где-то здесь. Ах, вот он…
– Спасибо. Вы не волнуйтесь, операция несложная. Готовьтесь, вас позовут. – И он выскочил из палаты.
«Готовьтесь, вас позовут! – повторял он, летя по коридору. – Дурак! Такая женщина…»
– Ты почему меня не предупредил? – закричал он, врываясь к Донскому.
Тот поморщился и отхлебнул еще кофе:
– Не предупредил о чем? И что это ты врываешься как угорелый?
– Пациентка, пациентка… Ты знаешь, кто это? – возбужденно заговорил Пашка. – Это же Нина Гордеева. Актриса! Она, она… Таких не бывает!
– Я и сказал – Гордеева, – пожал плечами Донской, и Пашка, раздраженно махнув рукой, выкатился из кабинета.
«Носится, как мартовский заяц. А еще пятнадцать лет женат!» – Андрей поднялся и начал разминать кисти рук. Пора было в операционную.
Инструменты поблескивали в свете ламп. Остро пахло дезинфицирующим раствором. Справа маячил Пашка в темно-зеленом халате – Донской видел над маской глаза, тревожно следившие за его руками. Гордеева лежала на столе: полиэтиленовая шапочка на голове, узкая смуглая спина обнажена. Донской склонился над ней, ассистентка вложила в его руку скальпель. Он провел им по нежной коже с редкими темными родинками.
Женщина дышала ровно и легко. Операция требовала местной анестезии, и Андрей опасался, что актриса окажется истеричной и избалованной, будет дергаться, пугаться и верещать. Но она вела себя на удивление спокойно, перед операцией доверчиво ему улыбнулась.
Донской обработал надрез и стал накладывать косметический шов.
– Ну вот и все, – сказал он.
Гордеева медленно приподнялась, медсестра помогла ей надеть белую больничную сорочку. Пациентка ступила на пол, покачнулась и судорожно ухватилась за край стола. Донской поддержал ее.
– Простите. Голова что-то закружилась. – Она высвободила локоть, сделала несколько шагов и оперлась о стенку. – Ничего… Я справлюсь.
– Не геройствуйте! – Донской шагнул к женщине и осторожно взял ее на руки.
Она оказалась почти невесомой. Ухватилась за его плечо и приникла головой к груди. Андрей поймал неприязненный Пашкин взгляд, усмехнулся и понес Гордееву к выходу.
«Поглядите-ка, уже ревнует!» – с непонятным удовольствием думал он. Поддразнивать идеального мужа и достойного гражданина Пашку было забавно.
Донской внес пациентку в палату и осторожно опустил на кровать.
– Спасибо. – Женщина растерянно посмотрела на него. – Не знаю, что это на меня нашло.
– Ерунда. Отдыхайте.
Вечером Донской собирался снова перелистать дневник Nizы, но позвонила Валерия и потребовала немедленно бросить все и встретиться с ней.
– Я занят. Что случилось? Объясни по телефону!
– За мной следят. Муж кого-то нанял, – объявила она трагически. – Я сразу заметила: весь день маячит за спиной какой-то тип. И я решила – вот вам! Поехала в парикмахерскую, вызвала оттуда такси и сбежала через заднюю дверь. А он, наверное, до сих пор караулит там мою машину.
Андрей с трудом сдерживал хохот:
– Придется переходить на нелегальное положение.
– А как же выходные, – заныла Валерия. – Мы же собирались уехать в загородный пансионат. Ты еще жене наврал что-то про симпозиум в Питере…
– У меня есть план. – Его слова звучали заговорщически. – Ты объявишь, что уезжаешь на выходные в SPA-клинику, чтобы встретить любимого мужа во всей красе. Приедешь ко мне в пятницу вечером, а потом мы вылезем в окно, прыгнем в мою машину и поедем к заходящему солнцу.
План пришелся Лере по вкусу. Обрадованная, она распрощалась, а Донской дал волю смеху.
«Боже мой, какая непроходимая идиотка! И как же с ней смешно. Да ни одна самая остроумная женщина не выдумает специально такой классной шутки». – Бросив телефон на стол, он придвинулся к компьютеру и открыл нужную страницу.
«Наблюдать за вами, доктор, было так интересно… Ваши морщинки вокруг глаз, когда вы улыбаетесь… Ваши губы смеются, а глаза остаются печальными. Когда что-то удивляет вас, вы приподнимаете левую бровь и трете указательным пальцем переносицу. Вид у вас тогда озабоченный и отрешенный одновременно. Интересно наблюдать за вашим лицом, когда вы задумчивый: вы становитесь похожи на маленького мальчика, потерявшегося в лесу. Тогда хочется взять вас за руку, отвести домой и напоить молоком.
Впрочем, думаю, зря я пишу весь этот бред. Все это не в духе времени, не гламурненько, не модно. Модно, а главное, прибыльно быть уверенной в себе, сильной, бесчувственной… Способной позволить себе все и всех, от банкира или народного артиста до стриптизера из модного клуба. Чем мы хуже приезжих певиц? Ничем!
А я и могу позволить себе все.
Я окружена свитой бывших мужчин, влюбленных в меня раз и навсегда. У меня собственная квартира в два этажа, увешанная моими портретами в профиль и анфас, бесчисленными фотографиями, собранными со всех пяти континентов. Я не была в метро с институтских времен. Я, доктор, идеал и объект для подражания. (Или избалованная стерва – как вам будет угодно?) Но у меня нет вас. Поэтому я глубоко несчастный человек. Такие дела…»
«Все еще тоскует по погибшему хирургу? Или это уже новый персонаж в белом халате? – поднял брови Донской. – Черт возьми, что же так привлекло в этой неизвестной интернет-писательнице, одной из многих, не рассказывающей ничего скандального или эпатажного? Странное предчувствие, тревожное ожидание? Черт, да почему бы просто не выяснить все разом».
Он потянул на себя клавиатуру и быстро написал: «Вы интересно пишете, Niza. Мне хотелось бы встретиться с вами».
Андрей с досадой подумал, что женщина наверняка откажет: Интернет кишит сумасшедшими. Но она неожиданно ответила: «А почему бы и нет? Может, завтра вечером?» – «Давайте в 8 вечера в рыцарском клубе, – предложил он. – Держите в руке желтые цветы, чтобы я вас узнал». – «А вы – шапочку с буквой М», – написала Niza через минуту. Донской почему-то испытал острую радость. Виртуальный диалог с Nizой волновал его, сулил какие-то сказочные сюрпризы. Приятно покалывало в пальцах, как в детстве перед Новым годом, когда прислушиваешься к шуршанию фольги и веселым голосам родителей в гостиной и ждешь, когда позволят наконец войти.
