взгляд.
Ленивой походкой с кошачьей грацией она приблизилась ко мне.
– Что желаете?
Наклонившись к ней через прилавок, я прошептал:
– Сведений. Ценных сведений. Я Йоран Сандаль из газеты.
Ирма поджала кроваво-красные губы.
– Какие сведения я могла бы дать? Мне мало что известно о жизни.
– Нет, о смерти, – ответил я, чувствуя себя жутко остроумным. – Я прошу прощения, что это затрагивает неприкосновенность частной жизни, но мне хотелось бы знать, чем вы были заняты в воскресенье вечером.
У Ирмы был такой вид, словно она пыталась думать. От этого непривычного занятия ее оторвал звонок телефона.
– Да, это я… Поняла.
Бряк! Разговор закончился.
Ирма подалась еще ближе ко мне. Наверное, меня опьянили запахи всего ее парфюмерного арсенала. Мой взгляд против воли устремился к вырезу ее блузки.
– На чем мы остановились? – иронично спросила она.
– Воскресенье вечер – чем вы занимались до полуночи?
Ирма улыбнулась ослепительно-белыми зубами и небрежно помахала указательным пальцем. Я ощутил ухом ее горячее дыхание.
– А тебе какое дело, жирный газетный слизняк? Я делаю что хочу – и в воскресенье вечером, и во все остальные вечера. Но делаю я это не с тобой. Проваливай!
Выпрямившись, она послала улыбку другому покупателю.
– Похоже, вам понравились эти духи, – как ни в чем не бывало сказала она, обращаясь ко мне. – Минуточку, сейчас заверну. Подозреваю, что вы хотели бы приобрести их в подарочной упаковке.
Я ничего не понял, пока она не положила передо мной крошечный пакетик, перетянутый красной ленточкой с бантом.
– Сорок крон, – улыбнулась она и протянула руку.
Я хотел было возразить, но взгляд Ирмы и другого покупателя заставили меня покориться.
– Можно расплатиться чеком? – пробормотал я, совершенно уничтоженный.
– Разумеется. Если он обеспечен, само собой.
После вчерашних поборов ее отца и Хуго Сундина на счету уже точно ничего не оставалось, однако я отбросил угрызения совести.
– Спасибо за покупку, ждем вас снова, – проворковала Ирма, когда я поплелся прочь.
Жирный газетный слизняк! Как она могла такое сказать? Правда, я на пару килограммов выхожу за пределы нормы для своего роста, но это только потому, что у меня тяжелая кость.
Из магазина я направился прямиком в здание полиции на пресс-конференцию Кислого Карлссона. Видимо, я припозднился – все уже собрались, и я снова оказался в опасной близости от шефа полиции и Роффе Нурдберга.
– Раз уж сам редактор Сандаль изволил явиться, то мы можем начинать, – язвительно произнес Карлссон. – Его присутствие в высшей степени желательно, поскольку он, судя по всему, знает о ходе событий куда больше, чем мы в полиции. По крайней мере, две из новостных статей в сегодняшней газете оказались для меня полнейшим сюрпризом. Приключения Блума и визит госпожи Экман к врачу.
– Вы по-прежнему отрицаете, что Конрад Блум был вчера на допросе в полиции? – вспылил я.
– Не на допросе, – поправил меня Кислый Карлссон. – Он просто свидетель, как любой другой. Хотя я, конечно, и не подозревал, что он столько всего пережил – пока не прочел в газете его версию случившегося. Там содержится немало сведений, которые он нам не сообщил.
– Почему вы окружили его историю такой тайной? – мрачно спросил Роффе Нурдберг.
– Между нами, господа, могу сказать, что мы не особо доверяем показаниям этого человека. Проезжая в воскресенье вечером по дороге рядом с местом убийства, он был весьма под градусом. Мы даже не знаем, столкнулся ли он с убийцей – это мог быть обычный велосипедист.
– Велосипед, – возразил я. – Это был велосипед его дочери с визжащим динамо.
– Возможно, ее навещал мужчина – говорят, такое случается, – ответил Кислый Карлссон и раздвинул тонкие губы, изображая улыбку. – Пока мы даже не знаем, действительно ли ее велосипед украден.
– Что вы думаете по поводу его показаний о внешнем виде неизвестного мужчины, у которого на головном уборе якобы находился блестящий предмет? – спросил журналист из Мальмё.
Кислый Карлссон пожал плечами:
– А что думаете вы сами? К показаниям Блума мы вынуждены относиться с исключительной осторожностью.
Я откашлялся.
– Несколько лет назад при расследовании убийства в Чернарпе также фигурировали свидетельские показания о мужчине с блестящим предметом на шапке. Впоследствии выяснилось, что убийца – полицейский.
Шеф полиции уставился на меня.
– Обещаю редактору Сандалю, что я лично проверю алиби всех полицейских на ночь убийства. В остальном же сожалею, что вам, господа, пришлось прийти сюда. Все новости вы и так могли прочесть в нашей крупнейшей газете сегодня утром.
– Я пытался разыскать свидетеля, но не смог, – сказал Роффе. – Вам известно, где он находится?
Во второй раз Кислый Карлссон сделал попытку улыбнуться.
– Можно сказать, что у нас действительно все под контролем. Вчера Блума задержали в состоянии сильного подпития. Сперва он посетил ресторан, а затем купил алкоголь у перекупщика – все по его собственным показаниям. Вопреки обыкновению, у этого лица вчера имелись деньги.
Мы уже приготовились уходить, когда он откашлялся.
– Есть одна маленькая деталь, которую упустил господин Сандаль в своих статьях. Судмедэксперт провел новое освидетельствование трупа. На лице обнаружены следы ударов.
Кислый Тюре замолчал, словно собираясь с духом.
– Кроме того, Инга Бритт Экман была беременна!
Выдержав театральную паузу, Карлссон продолжал:
– Не спрашивайте меня о подробностях. Эти сведения я получил перед самым началом пресс-конференции. Надеюсь, что во второй половине дня смогу сообщить вам еще что-нибудь.
– Ты крут, – сказал Роффе Нурдберг, когда мы вышли из здания. – Вместе мы смогли бы делать классные штуки.
– Самые классные штуки я делаю один, – небрежно заявил я и еще долго ощущал спиной его взгляд, удаляясь в сторону своей редакции.
– Невероятно, какие сенсации вы выдаете по вечерам, – сказал мне Густаф Окессон. – Все, что мы делаем в дневную смену, просто меркнет.
– Ты что, недоволен репортажами об убийстве? – с вызовом спросил я.
– Нет-нет, это отличное чтиво для народа. Но на самом деле я на тебя немного зол. Ты пропустил одну новость.
Я в недоумении уставился на него.
– Результаты ежемесячных соревнований по стрельбе, которые прошли в воскресенье. Я позвонил Дану Сандеру, и он заверил меня, что ты получил списки еще вчера утром. Верно?
– Густаф, прости меня. Сожалею, что я не отдал тебе такую важную бумагу. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?
Наивный человек, он воспринял мои слова всерьез!
– Да ладно, не расстраивайся! Забыть легко, но учти – мы всегда даем отчет по деятельности стрелкового клуба.
Зайдя в свой кабинет, я закрыл за собой дверь, выудил из кармана помятую сигарету, закурил и стал анализировать ситуацию.
День не очень задался. Сначала меня послала куда подальше Ирма, потом эта
