собой. Без пяти семь она будет ждать меня у кинотеатра «Сага».
Я сглотнул.
– А позвонить и отменить ты не можешь?
– Она уехала с родителями и вернется в город только около шести. Ты что, застеснялся, крутой репортер криминальной хроники?
– А что, по-твоему, она скажет, если появлюсь я, когда она предвкушала романтический вечер с тобой?
– Девушек не следует баловать, – с видом знатока произнес Бенгт. – К тому же она говорит, что у тебя добродушный вид.
Добродушный вид!
Трудно найти выражение, которое я ненавижу больше, чем это.
– Поэтому ты спокойно доверяешь свою возлюбленную моим заботам, – обиженно проворчал я. – Я чувствую себя евнухом, принятым на работу визирем в свой гарем.
Бенгт не успел ничего сказать мне в утешение, потому что тут зазвонил телефон и он схватил трубку.
– Да, он дома. Хочешь поговорить с ним? А в чем дело? Тогда приходи сюда, Йоран наверняка захочет услышать все детали. Пока… говнюк конченый, – добавил он, когда собеседник повесил трубку.
– К кому это ты был столь любезен?
– Чемпион Швеции по выписке штрафов за неправильную парковку, полицейский Дан Сандер, – с омерзением в голосе ответил Бенгт. – У него для тебя важная информация по делу об убийстве. Как ты слышал, я попросил его подняться сюда – а это означает, что сам я намерен ретироваться.
– Похоже, ты не в восторге от Дана.
– Этого ублюдка никто не любит.
Раздавив сигарету в пепельнице, Бенгт ушел, не сказав больше ни слова. Через некоторое время в дверь позвонили, снаружи стоял Дан с большой сумкой в руках. Войдя, он уверенно плюхнулся в кресло.
– Вина?
Он отказался.
– Я отсюда прямо на стрельбище тренироваться.
– Это очень кстати, – стал подтрунивать я. – В воскресенье ты показал не самые блестящие результаты.
– Это ты, по крайней мере, помнишь, – ответил Дан и потянулся к моим сигаретам. – Окессон весь день гонялся за мной из-за списка, который я отдал тебе еще утром.
– Но сейчас у тебя более важные новости, чем результаты стрельбы, – напомнил я, желая перевести разговор на другое.
Он бросил на меня высокомерный взгляд.
– На самом деле я слишком добр к тебе. Мне следовало бы рассердиться, но я делаю это ради старой дружбы.
Я уже открыл рот, чтобы задать вопросы, но Дан продолжал:
– Снимок, который сделал этот комичный Дальстрём, – где он в газете?
– Выкинули. Появились более важные материалы.
Дан презрительно скривил губы – как говорят у нас в прессе.
– Более важные материалы! И какие же? Болтовня этого пьяного придурка Крунблума? Битва на дороге и блестящий предмет на лбу. Как, черт подери, ты мог купиться на эту историю?
– Ну-ну, полегче на поворотах, – с угрозой в голосе проговорил я. – Это может оказаться полицейский, а шеф полиции Тюре Карлссон пообещал лично проверить алиби всех полицейских на вечер воскресенья.
– Ну так пусть развлекается, – буркнул Дан. Похоже, он всерьез обиделся, что его фотография не появилась в газете.
– Взбодрись, парень, у тебя еще будет шанс попасть на обложку, – утешил его я. – Вот сейчас, например – с какими новостями ты явился ко мне?
Дан не спеша вытащил спичку и принялся ковырять ею в зубах.
– Велосипед найден, – произнес он в воздух.
Вот это и вправду новость! Я почувствовал, как во мне снова просыпается охотничий инстинкт.
– Где?
– На стоянке у железнодорожного вокзала.
– Кем? – спросил я по инерции, хотя ответ был очевиден. Дан попытался выглядеть скромным, но ему это не удалось.
– Да вроде мной.
Он выпрямился в кресле, голос его зазвучал суровее.
– Знаю, народ много чего рассказывает о Дане Сандере. Да-да, можешь не закатывать глаза и не пытаться отговориться. Ты сам писал отчет о судебном процессе, смакуя каждую подробность. Знаю, что за спиной у меня смеются, когда я хожу с блокнотом, проверяя припаркованные машины. И так называемые товарищи по работе туда же. Думают, что они могут устроить мне бойкот и добиться, что я уйду. Но меня так просто не сломить, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Полицейский Дан Сандер в очередной раз выполнил свой долг.
– Как это вышло? – спросил я, стыдясь того, что эта речь меня растрогала.
– Я решил проверить имеющиеся сведения, пусть они и поступили от Крунблума. Не все, что он плетет, оказывается ерундой. Вероятно, где-то действительно валяется брошенный велосипед. Но оказалось, что он даже не брошен, а стоит себе, аккуратно припаркованный на стоянке. Мимо него прошли сотни людей.
– А как ты узнал, что это велосипед Ирмы?
– Покрутил переднее колесо. И тут Крунблум снова оказался прав. Динамо воет, как умирающая кошка. Некоторое время назад Ирма сама побывала там и подтвердила находку.
– Еще какие-нибудь новости из штаб-квартиры?
Дан пожал плечами:
– От общественности поступает много звонков, но ничего интересного. Я начинаю сомневаться, что наши шишки когда-нибудь загребут этого парня. Хотя вы успеете продать больше экземпляров, если дело затянется. Убийце полагается процент.
Он взглянул на часы.
– Ну вот, если я хочу успеть на тренировку, то пора пошевеливаться.
Я взял в руки его сумку.
– У тебя здесь оружие?
Он кивнул.
– Такое же, каким воспользовался убийца?
– Конечно же. Полицейские, спортсмены-стрелки или убийцы – все мы с пистолетом в руках выглядим одинаково.
– Можно взглянуть?
Не дожидаясь ответа, я потянул застежку-молнию и нащупал в глубине сумки холодный ствол пистолета. Достав оружие, взвесил его на руке.
– До какого же отчаяния нужно дойти, чтобы прижать пистолет к голове женщины и нажать на курок! Что в такой момент происходит у человека в голове?
Как зачарованный, я сжал рукоять пистолета.
– Ты сейчас выглядишь как заправский убийца, – рассмеялся Дан. – Отдай пушку, пока ты меня не застрелил.
– Как ты думаешь, почему он ее убил? Вряд ли из-за денег, у таксистов редко с собой большие суммы.
– Убийцы об этом не думают. Человеку на грани отчаяния большие суммы и не нужны. Кстати, возможно, на этот раз убийство совершено не с целью ограбления. Когда в деле замешана женщина, мотивов может быть много.
– Например?
– Ревность.
– Ты мог бы убить женщину из ревности?
– Нельзя так привязываться к женщине, чтобы испытывать к ней глубокие чувства. Если она выказывает такие признаки, надо срочно менять ее на другую. – Дан поднялся. – А сейчас нам пора идти.
Я вопросительно уставился на него.
– Нам?
– Разве ты не собираешься сделать снимок, где я указываю место находки? Велосипед Карлссон уже забрал.
Не говоря ни слова, я вышел вслед за ним, сбегал в редакцию за фотоаппаратом и щелкнул кадр, который он заказывал.
– На этот раз мой портрет так легко не выкинут, – улыбнулся
