— Превосходно, — ответил Уогрейв. — Мне как раз надо отправить срочную телеграмму. Что касается экспресса, то необходимо установить прямой телефон с машинистом. Это можно?
— Конечно. — Молинари быстро писал в блокноте. — Времени у нас достаточно. Что еще?
— Когда я прилечу в миланский аэропорт со своим пассажиром, было бы неплохо устроить дымовую завесу, чтобы замести следы… — Он детально объяснил полковнику, что именно нужно сделать, и итальянец кивнул. Молинари предложил еще один отвлекающий маневр, с которым все согласились.
Все курили, и под потолком клубилось сизое облако дыма.
— Когда мы вернемся сюда с пассажиром, — сказала Эльза, — нам следует изменить его внешность, прежде чем мы повезем его на миланский вокзал. Я взяла с собой гримерный набор…
— Что значит «вернемся»? — спросил Халлер. — Куда это ты собираешься ехать?
— Я полечу вместе с Гарри, — сообщила ему Эльза. — Мы уже обо всем договорились.
— Никуда ты не полетишь! — Халлер стукнул кулаком по дубовому столу. — Я категорически запрещаю тебе лететь. Это крайне опасно…
— За кого ты меня принимаешь! — вспылила Эльза.
— Она может оказаться полезной, — вмешался Уогрейв.
— Нет! — рявкнул Халлер. — Она никуда не полетит. Если хочешь, возьми Матта.
— Я согласен, — ответил Матт.
Уогрейв покачал головой.
— Матт понадобится на вокзале. У него прекрасная способность к наблюдению. А Эльза к тому же говорит по-французски и в нужный момент сможет отвлечь внимание…
— Мне это все не нравится, — проворчал Халлер.
— Джулиан, ведь я руковожу операцией.
— Женщина прекрасно дополняет в работе агента- мужчину, — сказал Молинари, — особенно если они давно работают вместе.
Халлер посмотрел на Лероя, который отвел глаза.
— Не смотри на меня, — сказал Матт. — Эльза знает, что делает.
— Прежде чем принесут ужин, — резко сказал — Уогрейв, — я поднимусь к Некерманну. Один, если можно…
— Я покажу вам его комнату, — сказал полковник Молинари.
Они вышли, а оставшиеся в комнате молчали, Халлер погрузился в раздумья, Матт смотрел перед собой, а Эльза никак не могла прийти в себя от возмущения.
Оставшись наедине с Питером Некерманном, Уогрейв сообщил, что ему нужно и стал писать текст Телеграммы. Некерманн, бывший сержант из криминальной полиции, в течение двенадцати месяцев играл Опасную роль «стюарда», доставая из тайника в спальном вагоне кассету от Анжело. Невысокого роста, он в л свои пятьдесят два года походил на гнома. Густые каштановые волосы и невозмутимое выражение лица лишь дополняли это сходство.
Но внешность Некерманна была обманчива. Незадолго до ухода на пенсию он ехал по Дюссельдорфу, когда увидел террористов из группы Гейгера, убегавших из банка с добычей. Выехав на тротуар, он направил автомобиль прямо на одного из террористов, который целился в него из пистолета. От выстрелов ветровое стекло разлетелось вдребезги, но террорист погиб под колесами. После ухода из криминальной полиции на пенсию Некерманн служил несколько лет радистом в батальоне связи.
— Это чрезвычайно важная телеграмма, — предупредил его Уогрейв. — Зашифруй ее одноразовым кодом, используя первые сто страниц из этой книги. — Он протянул Некерманну «Луну и грош» Сомерсета Моэма. — А здесь все технические подробности.
Полковник Шпрингер был прав, когда в разговоре с бригадиром Трабером назвал Уогрейва одиноким волком. Уогрейв никому не говорил об этой телеграмме. Она предназначалась одному из членов югославского Политбюро.
Подождав, когда итальянский полковник уйдет после ужина, Джулиан Халлер сообщил еще об одной детали. Поставив на стол стакан с вином, он сказал с улыбкой:
— Для этой операции нам понадобится помощь. Поэтому я договорился, чтобы одна организация выделила нам своего агента, его зовут Филип Джон. Он убийца… — Увидев выражение лица Эльзы, поправился: — Снайпер. Завтра он прибывает из Генуи.
Уогрейв напрягся. Подавшись вперед, он спросил тихим голосом:
— Можно узнать, из какой он организации?
— ЦРУ, — с виноватым лицом ответил Халлер. — Но не стоит беспокоиться. Он англичанин, его используют только для поддержки, так что о нем никто не знает. К тому же никого другого под рукой не оказалось. — Глубоко затянувшись, Халлер следил за реакцией Уогрейва. — Может отстрелить крыло у пчелы с пятидесяти ярдов. Возможно, он стреляет лучше тебя, — с ухмылкой добавил он.
— Полагаю. ЦРУ неизвестно, для каких целей он нам понадобился? — поинтересовался Уогрейв.
— Господи, нет, конечно! — с жаром ответил Халлер. — Я им сказал, что он нужен нам для местной работы. Они понятия не имеют о существовании «Спарты».
— Я хочу спокойно побеседовать с ним, прежде чем приму решение, — предупредил англичанин. — Как приедет, направьте его сразу ко мне.
Эльза улыбнулась. Мистеру Филипу Джону придется туго. В прошлом она не раз присутствовала при собеседовании, которое Гарри устраивал новым агентам. Халлер опять попытался успокоить его. — Нам надо будет охранять два спальных вагона, и если придется ехать до самого Схипхола, следует организовать график дежурств, чтобы люди могли поспать. На счету будет каждый человек…
Уогрейв задумался. Агент поддержки отличался от обычного оперативника. Их держали в резерве для особо важных операций, и запрещалось использовать одного агента больше трех раз в год. Таким образом уменьшались шансы, что они станут известны КГБ.
— Я слышал о Филипе Джоне, — заметил Уогрейв.
— Не может быть! — всполошился Халлер. — Надеюсь, не от Молинари?
— Разумеется, нет. — Уогрейв затушил сигарету. — Скажем, из своих собственных источников. Филип Джон на хорошем счету и действительно может нам помочь. — Посмотрев на часы, он взял карту и бросил ее в печь. — Пора в постель.
— Как я мечтаю о постели, — произнесла Эльза. Перехватив взгляд Уогрейва, язвительно добавила: — Тебе постелили в другой комнате. — И зевнула.
— Завтра будем собираться и уточнять детали. В Субботу всякое может произойти…
7. Бухарест
Ровно в 7.30 восьмого января ХС-125 оторвался от взлетной полосы миланского аэродрома и скрылся в низкой облачности. Рядом с англичанином на месте второго пилота сидела Эльза Лэнг, держа на коленях подробную карту Балкан. Она не раз летала с Уогрей- йом на «Сессне» и была опытным штурманом, помогая ему придерживаться заданного маршрута.
— А если нам подадут неправильный сигнал? — спросила она. — г- Развернемся и на полной скорости помчимся домой.
Как всегда, на последней кассете Анжело изложил подробные инструкции. При подлете к взлетно-посадочной полосе им должны подать условный сигнал лампой — три длинные вспышки, одна короткая и снова три длинные. Самого Анжело они узнают по двум серебряным буквам — АН — на отвороте пальто. Самолет быстро набирал высоту, направляясь в сторону Белграда, лежащего на пути в Бухарест.
— Филип Джон прошел собеседование? — спросила Эльза.
— Он закончил Винчестер и Кембридж. Работал в Лондонском торговом банке. Ему это надоело, и он стал искать занятие поинтересней. Собеседование прошел, — сухо заметил Уогрейв. — Спокойный по характеру. Мне такие нравятся. Реакция как у автогонщика. Я попробовал с ним старый фокус — положил на стол пистолет и сказал, что он должен схватить его, когда я произнесу определенное слово.
— И кто выиграл?
— Его рука первой коснулась пистолета.
— Значит, он тебя обыграл?
— Моя рука лежала сверху, прижимая его руку к столу.
— Какой он из себя? Красивый?
— Рост — пять футов, вес — сто пятьдесят фунтов. Лицо светлое, каштановые волосы, сдержанный. Настоящий профессионал…
Перелетев югославскую границу, Уогрейв установил контакт с правительственными радарными установками. Он произнес в микрофон несколько слов на сербохорватском языке. За время своей службы на Балканах Уогрейв подружился со многими людьми. Одним из них был Стен Сефер, начальник югославской службы безопасности. Именно ему Уогрейв послал телеграмму через Некерманна в четверг вечером. В пятницу он позвонил в Белград, попросив у Сефера разрешения пролететь над югославской территорией.
— Наши радары будут вести тебя туда и обратно, — пообещал Сефер. — При такой погоде без них у тебя ничего не получится.
Стен Сефер не задал ни одного вопроса, но догадался, что Уогрейв собирается вывезти агента, работающего против русских. Как и все остальные члены югославского правительства Сефер был рад помочь любому, чтобы сдержать натиск советской власти. В Белграде прекрасно понимали, что Югославия может стать очередной целью Красной Армии. После оккупации Румынии независимые лидеры с подозрением относились к «Русскому Медведю».
