маски. А вот Иоши почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Наверняка он побледнел. Ещё бы – из двух зол он предпочёл бы умереть здесь и сейчас, чем испытывать такое унижение. Эта игра была популярна среди детей простолюдинов, но во дворце о ней даже не говорили – само упоминание такой глупости считалось оскорбительным для утончённого человека искусства, какими считали себя все знатные люди.
Первыми в поле зрения Иоши показались ноги шиноби – босые и грязные, ступающие совершенно бесшумно даже здесь, где ему не нужно таиться. Незнакомец шёл прямо к Киоко. Шаг, другой.
– Кто ты? – сорвалось с губ Иоши.
Ноги развернулись к нему – славно.
– У меня есть вопрос получше. – Шиноби быстро подошёл и присел напротив. Его волосы были коротко стрижены – чего Иоши не видел, пожалуй, ни разу за свою жизнь, а глаза смотрели насмешливо. Губы тонкие, кривые, тоже улыбались ломаной линией. – Кто ты?
Иоши узнал его. Того самого бродягу. Он помолодел на две дюжины лет, и всё же это был он. Живой и невредимый.
– Кто составляет компанию, – продолжил он, пристально глядя в глаза, – мёртвой императрице и двум сбежавшим из дворца ёкаям?
Шиноби снова встал, а через мгновение Иоши понял, что его руки и ноги больше ничего не сдерживает. Он в замешательстве попытался ими подвигать – и это удалось. Его тело постепенно приходило в себя, боль уже не была такой невыносимой, но запястья затекли, как и лодыжки. Пока он растирал их, тихо спросил:
– И для чего?
Не стоило даже думать, что его решили помиловать и отпустить.
Перед ним с глухим стуком упала катана, подняв вокруг себя облачко пыли.
– Кто ж так швыряет оружие? – У Иоши едва сердце не остановилось. Так бесцеремонно обращаться с клинком, словно он ничего не стоит! Да, это была совсем не та катана, какой он лишился в бою со своим отцом, она была даже вполовину не так хороша, и всё же это не повод бросать оружие на пол.
– Бери, – скомандовал шиноби.
Иоши подчинился, подобрал катану и встал. Если он хочет боя – он его получит в любом случае, и лучше не оставлять руки пустыми.
Он медленно повёл катаной в сторону, проверяя баланс клинка, примеряясь к весу, после чего поднёс лезвие к глазам и оценил заточку – хороша. Не сравнится, конечно, с его работой или работой придворных мастеров, что обслуживали клинки самураев, и всё же заточено недурно, он ожидал куда худшего.
Боковое зрение ухватило движущуюся тень, и правая рука, повинуясь памяти тела, выставила заслон. Сталь зазвенела.
– Вот как, – хмыкнул противник и тут же ударил снова. И снова. И снова. Его удары были простыми, прямыми, без утончённости и плавности, без изящества, с которым сражались самураи. Искусство боя – тот же танец, Иоши разучивал его с детства. Шиноби использовал только руки и корпус. Ноги лишь опора. А у самураев ноги всегда скользили по полу, задавая направление всему телу, поддерживая равновесие и плавность движений.
Шиноби пользовались лишь силой – сейчас, сражаясь с одним из них, Иоши это видел и чувствовал. Противник вёл себя во многом так же, как он сам дрался, когда выходил из себя, пытаясь победить Хотэку – забывая о технике, забывая о внутреннем покое.
Теперь он понимал, почему Хотэку так легко его побеждал. Всегда с холодной головой, в покое и уверенности, он вёл их танец, как сейчас вёл Иоши, легко отражая хаотичные удары. В конце концов ему наскучило – пришло время уйти от защиты и атаковать самому. Ведь этого шиноби и добивался?
Выпад ногой, замах – в голове пронеслись тысячи раз, когда он оттачивал это субури с субурито, с боккэном, с синаем, а затем и с дайто, каждый день укрепляя руки, отпечатывая в памяти все движения.
Шиноби легко уклонился, поднырнул под руку и царапнул мечом по ребру. Это случилось за мгновение, которое Иоши сумел осознать лишь после того, как всё произошло.
– Положи меч, с тобой всё ясно, – шиноби усмехнулся и сделал шаг назад. Иоши опустил катану, но не выпустил из рук. – Танцуешь, а не дерёшься. Самурай. Да и то незрелый.
Иоши взмахнул клинком и приставил остриё к груди. Самураи так не делали – бесчестно, да и поединок окончен. Но теперь ему стало плевать. Этот тип не играет по правилам.
– О-хо, посмотрите на него, мальчик обиделся, – шиноби поднял руки, но продолжил ухмыляться. – Какая хрупкая честь у юного самурая, как легко её задеть.
Иоши подал клинок вперёд – и острый конец слегка углубился в одежду, но плоть ещё сопротивлялась.
– Ты уверен, что хочешь это сделать? Я не против. – Шиноби опустил руки и сплюнул. – Мне этот мир осточертел, убивай, если полегчает. Да только, готов спорить, ты в жизни своей не убил никого. Сражался лишь в додзё, небось, да и то с такими же юнцами. Как жить потом будешь со смертью на руках?
– Со смертью такого бесчестного человека – прекрасно, – процедил Иоши.
– Правда? Жестоко заколов безоружного? – Он демонстративно отбросил свою катану и улыбнулся шире. – Заколешь меня, как твой папаша – ёкая?
– Откуда ты…
– Откуда я что? – в глазах заплясали огоньки, и Иоши понял, что чуть не попался. Всё это ещё одна ловушка. Они не знают, кто он, а отец любого самурая мог быть другим самураем в услужении сёгуна, следовательно, убивал ёкаев.
– Ничего. – Иоши отбросил катану и медленно сел обратно к столбу, к которому был привязан.
– Уже? – делано огорчился шиноби. – Я думал, мы ещё поиграем.
– Тору! Что ты здесь устроил? – У входа появилась девушка. Боль совсем ушла, и теперь Иоши с лёгкостью смог разглядеть куноичи. Грубая, с острым лицом и таким же острым взглядом, не скрывающим презрения, она была совсем не похожа на тех девушек и женщин, каких Иоши когда-либо встречал. – Он что, не связан? Ты рехнулся?
Она подскочила к Иоши и схватила того за запястья, тут же стягивая их верёвкой. Он не сопротивлялся. Она действовала так же быстро, как Тору при сражении. Может, немного суетливее – злость и раздражение прорывались наружу, а потому пальцы порой совершали ненужные движения – это он чувствовал кожей.
Самураи вязали руки теми же узлами, но гораздо спокойнее, методично, резко, без скорости и суеты. Иоши нравилось подмечать эти различия. Шиноби ведь тоже были своего рода воинами. Мэзэхиро ненавидел их столь же сильно, как и ёкаев, потому почти ничего не рассказывал, и все знания Иоши были от наставников: не доверяй, не смей недооценивать и помни,
