К окончанию дежурства вся смена. Нет. Весь отряд уже знал, что их классный офицер и надежный товарищ сошел с ума.
Ярким свидетельством, пока еще тихого помешательства было то, что он без водки, без особ противоположного пола, без нормального проведения свободного времени у телевизора, поедет на рыбалку. Там, у быстрой, болотной речушки, под дождем (по крайней мере, об этом говорили все метеосводки) ночью будет ловить рыбу.
Начальник штаба отряда подполковник Католиков безнадежно семейный человек хотя по образованию и историк, пожалел его. Посоветовал прихватить с собой на всякий случай гранату или грамм двести тола, чтобы подкормка рыбного места, а главное ее ловля проходили более успешно.
* * *
Сдавая дежурство своему сменщику, Алексей указал точные координаты того места, где в случае непредвиденных обстоятельств он будет находиться.
После разных «сдал-принял» поехал к себе. Принял душ. Переоделся. Выпросил у соседа настоящего фаната рыбалки, надувную резиновую лодку. Нашел массу своих знакомых и малознакомых людей, у которых набрал удочек, подсачеков, донок. Достал где-то какие-то хитрые, полубраконьерские шнуры со зверскими крючками.
Росточку-то он был небольшенького — сто девяносто два сантиметра. В плечах широк, в талии узок. Но от всех этих снастей, палаток, лодок, которые в рюкзаке не уместились, он еще больше уменьшился, приобретя внешнее сходство с верблюдом. Данное сходство имело место быть только сзади. Спереди боевой офицер больше напоминал беременного бегемота, так как тащить все это хозяйство, пришлось не только в рюкзаке, но и на груди и в обеих руках. В таких условиях рост только мешает.
ГЛАВА 5 ГУСАРОВ
Чуть живой он приволокся на железнодорожный вокзал. Оттуда, сперва на гудящей электричке, потом от райцентра на ребристом трясущемся всеми суставами автобусе и уже в конце концов на добитой беспросветной жизнью попутной машине, принадлежащей местному колхозу.
Поздно вечером, почти на ощупь, уставший, как собака прибыл на место.
Первое, что он сделал, осмотрев местность — размотал снасти. Затем, с трудом выдирая ноги из болотистого берега, всю эту адскую кухню созданную для уничтожения живой рыбы забросил в черные воды заснувшей речушки. После чего страшно матерясь по поводу натыканных всюду острых веток, норовящих расцарапать лицо и выколоть глаза, собрал в прибрежном кустарнике хворост и с облегчением разжег костер.
Справившись с кромешной мглой, поставил палатку. Достал съестное и очень плотно поел привезенных консервов.
Потом стал делать совершенно не понятные для непосвященных неофитов действия.
Разложил у костра в беспорядке пустые и полупустые консервные банки, остатки хлеба, огурцов, лука. Достал бутылку со спиртом. И… Чтоб у него руки отсохли — большую часть вылил в реку. Оставшееся положил в палатку у изголовья надувного матраса. Туда же сунул свое служебное удостоверение с тем, чтобы его нашли не сразу. Сначала спирт…
Внимательно осмотревшись, увеличил площадь горящего костра. Достал из рюкзака огромный и бесформенный костюм химической защиты, специально созданный в годы лихолетья, для отражения атаки ненавистного ворога. Натянул его на себя. В его непромокаемые карманы положил кроссовки. Еще раз проверил наличие денег и документов, для страховки завернутых в несколько полиэтиленовых пакета и замотанных клейкой лентой. Забросил в спущенную на воду лодку пакет с одеждой, сел в нее сам и с силой оттолкнувшись, поплыл вниз по течению, стараясь держаться ближе к противоположному берегу.
* * *
Проплыв около километра вниз по течению к тому месту, где река несколько расширяла свое русло, Алексей поступил вообще нелогично. Выбрался из лодки там, где вода доходила ему до самых… гм… ну, скажем, ниже поясницы.
Чуть притопив, затолкал лодку в растущие прямо в воде кусты. Забрав пакет с одеждой, не выходя на берег и постоянно увязая в илистом дне, двинулся против течения, в ту сторону, откуда приплыл.
Через час такого изматывающего времяпрепровождения он все-таки выбрался на берег. Снял резиновый костюм, эту очень нездоровую баню и все то мокрое что находилось под ним. Досуха вытерся. Одел на себя вещи из пакета и кроссовки. Туго свернув оборонное изделие в скатку с ним под мышкой, двинулся в сторону шоссе.
По его прикидкам до шоссе надо было топать около двух часов. На этом временном отрезке следовало избавиться от тяжелого резинового чудовища, которое пришлось тащить на себе. Бросать его где попало было никак нельзя. Бросать его следовало в определенном и конкретном месте.
* * *
По дороге к шоссе должны были встретиться небольшие хутора.
Эти компактные поселения, являются своеобразными островками свободы.
Очаги самогоноварения, мелкие удельные княжества и рассадники язычества в одном лице. Со своими понятиями обычаями, а иногда и языком. С четко разграниченными представлениями о льзя и нельзя.
Алексей достаточно хорошо ориентировался в окружающем его пространстве и к своей чести неплохо знал нравы населяющего эти благодатные земли населения. Основной особенностью которого была такая необычная национальная черта характера, как находить бесхозные вещи и предметы задолго до их потери.
Теоретики «Частного Римского право», попав в эти достаточно своеобразные условия могли просто отдыхать душой, наблюдая за действиями тех, кто о таком праве и не слышал, но душой понимал его правоту.
Стоило только на пять минут оставить вещицу без присмотра, как она тут же признавалась «res nullius» (лат.) — ничьей. Мгновенно приобретала статус бесхозной и изымалась во владение того, кто ее первым поднял и, забросав соломой, погрузил на телегу чтобы достаточно быстро скрыться с места преступл… вернее с места нахождения данной вещицы…
Такие преграды на пути к цели нахождения бесхозных предметов, как замки, засовы, запоры и так далее населением во внимание не принимались и с негодованием отвергались.
Поэтому все, что таким образом появлялось в хозяйстве, мгновенно признавалось постоянным имуществом, передаваемым из поколения в поколение, из рода в род. Этот небольшой штрих национального характера, являлся неотъемлемой чертой местного колорита, о котором живущие здесь «пейзане» слагало песни, былины и мудрые сказания. В дальнейшем весь этот кладезь премудрости с большим удовольствием и любовью собирали этнографические экспедиции и просто любители фольклора.
Вооруженный этими знаниями Гусаров не обращая внимания на рвущихся с поводков волкодавов расположился недалеко от забора стоящего на отшибе добротного хутора. Осмотревшись по сторонам, аккуратно положил в развилку растущей неподалеку ивы изрядно надоевший ему химический костюмчик. Прекрасно понимая, что к тому времени, когда наступит трудовой день, резиновое изделие будет найдено, внимательно осмотрено, примерено на всех членов семьи и признано необходимым атрибутом крестьянского быта.
