В апартаментах Хоуга царила атмосфера истинной изысканности. Синти вдруг захотелось спросить, где Хоуг достал такую превосходную драпировку.
Хоуг принял из ее рук чашку, поставил ее на ладонь, прежде чем сделать глоток, с удовольствием вдохнул его аромат и только потом повернулся к Рэнделлу.
— Извините, сэр, но я боюсь, что сегодняшние наблюдения ни к чему не приведут, — сказал он.
— Почему вы так думаете?
— Понимаете, я совершенно не знаю, что делать дальше. Ваш телефонный звонок… Видите ли, я как обычно готовил себе утренний чай… я прислуги не держу… а тут позвонили вы… Понимаете, я утром такой рассеянный… Делаю свои привычные дела, а сам думаю Бог знает о чем. Ваш звонок, честно говоря, несколько озадачил меня, и я даже не сразу вспомнил, по какому бы делу. Но потом, в ходе нашего разговора, в памяти все восстановилось, и теперь, — он беспомощно пожал плечами, — у меня нет ни малейшего представления, что я должен делать дальше.
— Именно на это я и рассчитывал, когда звонил вам. Не претендую на роль психолога, по, вероятно, переход от вашего ночного образа жизни к дневному происходит как раз в тот момент, когда вы покидаете квартиру. Нарушение устоявшегося распорядка способно выбить вас из привычной колеи.
— Тогда почему?..
— Это неважно. Понимаете, мы следили за вами вчера и знаем, куда вы ходите.
— Знаете?! Скажите мне, сэр! Ради Бога, только ничего не скрывайте, пожалуйста!
— Не торопитесь. Дело в том, что в последнюю минуту мы потеряли вас из виду. И вот я подумал: мы могли бы дойти с вами до того места, где вчера вас потеряли, а уж там, я надеюсь, многолетняя привычка поможет вам отыскать свой офис. Мы же от вас не отойдем ни на шаг, можете мне поверить.
— Вы сказали «мы». Миссис Рэнделл тоже помогает вам в этом деле?
Рэнделл не знал, что ему ответить, сокрушаясь своей глупой промашкой, но тут вмешалась Синти и сразу перехватила инициативу:
— Как правило, нет, мистер Хоуг. Но ваше дело показалось нам весьма необычным, к тому же, думаю, вам было бы неприятно, если бы какой-нибудь нанятый со стороны помощник стал вмешиваться в ваши личные дела. Поэтому мистер Рэнделл и решил заняться всем сам, а если потребуется, то я с удовольствием помогу.
— О, я понимаю. Это так великодушно с вашей стороны! Огромное спасибо, миссис Рэнделл!
— Ну что вы, не стоит благодарности.
— Но если так… э-э-э… может, я заплатил вам недостаточно? Все-таки услуги главы фирмы ценятся несколько выше и…
Хоуг не отрывал взгляда от Синти, а Рэнделл жестом убеждал ее сказать «да». Она предпочла ничего не заметить.
— Нет, мистер Хоуг, вашего гонорара вполне достаточно. Если в дальнейшем потребуются дополнительные расходы, мы всегда успеем обсудить это с вами.
— Да, действительно. — Он замолчал и нервно потеребил пальцем нижнюю губу. — Знаете, я очень ценю ту серьезность, с которой вы отнеслись к моему делу. Но мне бы хотелось знать… извините меня, конечно… — Он неожиданно повернулся к Рэнделлу. — Как вы поступите, если выяснится, что моя дневная жизнь… скандальна? — Похоже, это слово причиняло ему физическую боль.
— Ну, допустим, скандальные вещи я обнародовать не стану.
— Знаете, боюсь, это хуже, чем обычный скандал. Полагаю… там может оказаться что-то криминальное, непристойное…
Рэнделл решил поставить все точки над «i».
— У меня удостоверение штата Иллинойс, согласно которому я в некотором роде офицер полиции. Естественно, я не вправе скрывать серьезное уголовное преступление, но и не в моих правилах сдавать своих клиентов полиции за мелкие грешки. Поверьте моему слову, должно быть что-то уж очень серьезное, чтобы я решил обратиться в полицию.
— Но стопроцентной гарантии вы все-таки дать не можете?
— Не могу, — категорично заявил Рэнделл.
Хоуг тяжело вздохнул.
— Ну что ж, думаю, в таком случае мне придется положиться на ваш суд. — Он рассматривал ногти на правой руке. — Мистер Рэндслл, но я не могу так рисковать. Скажите, предположим, вы обнаружили нечто такое… такое… чего бы вы не одобрили… вы могли бы позвонить мне и сказать, что бросаете это дело?
— Нет.
Хоуг закрыл глаза и некоторое время молчал. Когда же он заговорил, голос его звучал еле слышно:
— Но ведь вы еще… ничего не обнаружили?
Рэнделл отрицательно покачал головой.
— Тогда, может быть, лучше всего бросить дело прямо сейчас? Есть такие вещи, о которых вообще не стоит знать.
Его удрученность и беспомощность в сочетании с благоприятным впечатлением от уютной квартиры вызвали в Синти сочувствие, которое еще вчера вечером она посчитала бы неуместным.
— Не стоит так расстраиваться, мистер Хоуг, — произнесла она и подалась вперед. — Ведь у вас нет ни малейшей причины думать, будто вы совершили нечто такое, чего вам следует бояться, не правда ли?
— Нет, нет. Действительно ничего такого. Просто этот ужасный, этот непреодолимый страх…
— Но чем он вызван?
— Миссис Рэнделл, а вам когда-нибудь приходилось слышать за своей спиной шум и бояться при этом обернуться? А случалось ли вам просыпаться ночью в холодном поту и лежать с закрытыми глазами, опасаясь увидеть нечто ужасное? Некоторого вида зло достигает силы, когда оно приобретает вполне определенные очертания и с ним сталкиваешься лицом к лицу. Вот этого-то я и боюсь, — добавил он. — Мне казалось, меня ничем не испугать, но я ошибся.
— Но ведь если исходить из факта, вам нечего особо бояться, — осторожно возразила Синти.
— Почему вы так говорите? А если выяснится что-то ужасное?
— Да нет, все обстоит не так уж и плохо. — Она неожиданно замолчала, осознав, что тот неисправимый оптимист, который сейчас говорит в ней, пока не произнес ни одного слова правды. Это была всего лишь сладкая ложь, которой взрослые обычно успокаивают ребенка.
Она вдруг вспомнила мать, та ужасно боялась аппендицита. Ее друзья и родные считали, что это из-за ее необычайной мнительности, но потом ее забрали в больницу, и она умерла от рака.
Нет, если уж говорить честно, то наши страхи иной раз бывают оправданы втройне.
И все-таки Синти никак не могла согласиться с ним.
— Вероятно, вы смотрите на все слишком мрачно, — предположила опа. — Допустим, вы совершили какое-то преступление, когда у вас пропала память. Ни один суд в Штатах не признает вас ответственным за него.
Хоуг как-то странно покосился на нее.
— Нет, нет, может быть, оно и так, но вы же знаете, что они тогда сделают? Ведь знаете, не правда ли? Как вы полагаете, что они сделают с сумасшедшим преступником?
