– Мы на маленьком острове, – говорю я. – Переждем здесь бурю.
– И вылечим Розу? – спрашивает она.
Я с трудом глотаю, не зная, как ответить. Я и сама не знаю, поправится ли она.
– Я сделаю для этого все, что в моих силах, – говорю я. – Обещаю.
Мы доходим до входа в пещеру и я с облегчением вижу, что она послужит нам отличным укрытием. Она около пяти метров в высоту и девяти в глубину – не настолько глубокая, чтобы не было видно конца. Я вижу, что в ней нет ни людей, ни животных. А войдя в нее, я чувствую, что воздух в ней на несколько градусов теплее, чем снаружи – может быть, из-за отсутствия ветра. Я смотрю вниз и вижу, что грязный пол сухой, снег сюда не попадает.
Я думаю, что мы сможем разжечь здесь огонь. Мы защищены от ветра и от любых глаз, которые могут наблюдать. Идеальное место, чтобы отдохнуть, прийти в себя и во всем разобраться.
Логан осторожно кладет Розу на грунтовый пол, снимает свою куртку и нежно подсовывает ей под голову. Его поведение меня изумляет. Я и не знала, что он может быть таким нежным.
Пенелопа встает на грудь Розе всеми четырьмя лапами, она вся трясется. Она сворачивается в клубок и ложится, положив голову на Розу и грустно глядя на нее, отказываясь уходить.
– Она сильно заражена, – говорит Логан тихо, подходя ко мне. – Ей нужны лекарства.
– Я знаю, – говорю я. – Как думаешь, что делать?
Он мрачно качает головой: «Не знаю», – говорит он наконец.
Входит Бен с мешками с едой и вещами и ставит их на пол в пещере. Логан отворачивается от него с отвращением, все еще злясь за то, что тот заснул на посту.
По крайней мере здесь, в пещере, мы будем в безопасности. Здесь не нужно будет стоять на часах. Здесь практически невозможно напасть на нас, не подойдя перед этим к лодке. А это мы услышим. Мне кажется, что остров полностью необитаем и нам не о чем беспокоиться. Я поворачиваюсь к Логану.
– Прежде чем обосноваться здесь, – говорю я, – нам нужно убедиться, что на острове больше никого нет и никто не устроит нам неприятный сюрприз. Нужно обыскать его, пока буря не разыгралась сильней, может быть, найдем что-то полезное, может быть даже что-то вроде лекарства. А может здесь есть животные, на которых можно поохотиться – было бы неплохо пообедать.
– Хорошая идея, – говорит Логан. – Но ты не можешь идти одна. – Он поворачивается и смотрит на Бена. – Я бы пошел с тобой, но я не могу. Мне нужно стоять на страже. Я не могу оставить наши вещи – и лодку – на Бена.
Он говорит это достаточно громко, чтобы Бен услышал, но тот никак не реагирует.
– Иди ты, – говорит Логан. – И возьми с собой Бена.
Я поворачиваюсь к Бену, ожидая, что тот будет спорить или расстроится. Но, к моему удивлению, он ничего не говорит. Он выглядит просто сломленным, стоя с опущенной головой.
– Мне жаль, – говорит он тихо, – мне очень жаль, что я заснул.
Я слышу в его голосе, что он говорит искренне. На нем и так висит вина – вина за брата, а теперь еще и то, что случилось с Розой. Мне больно смотреть на него и я лучше бы пошла одна, но Логан прав: мне нужно сопровождение. То, что он меня прикроет, все же лучше, чем ничего.
Я поворачиваюсь к Логану.
– Это место не так уж велико. Мы вернемся в течение часа.
– Если не вернетесь, я пойду искать вас, – говорит он, – чтобы не подвергать риску остальных.
– Не ходи за нами, – говорю я. – Если я не вернусь, значит, я мертва. В этом случае бери девочек и лодку и уезжай.
Логан кивает мне с серьезным выражением лица и я вижу в его глазах уважение.
– Вы вернетесь, – говорит он.
* * *
Мы с Беном пробираемся по пустынному острову, на моем плече висят лук и стрелы. Я никогда не стреляла из лука и вряд ли у меня хорошо получится, но я думаю, что если встречу животное, я разберусь. Это единственное, что радует меня в происшествии с Рупертом – не остановись мы тогда, у нас не было бы такого оружия.
Мы молча идем, снег засыпает все вокруг, мир невероятно тих. Я слышу лишь хруст снега под ногами и шум волн в отдалении. Вечернее небо глубокого серого цвета. Остров напоминает крошечный лес, покрытый раскидистыми деревьями, на нем нет и признака строений или людей, и вообще никаких следов. Я чувствую, что облегчение и ощущение безопасности все усиливаются.
Я замечаю крайнюю точку острова и иду к ней, обходя деревья. Когда я доберусь дотуда, я сразу почувствую себя легче, буду уверена, что здесь никого нет и мы можем расслабиться ночью. И в то же время я знаю, что если не найду никаких припасов, ничего полезного, я буду разочарована, ведь вернувшись с пустыми руками к Розе, я обреку ее на смерть.
Я осматриваю деревья снова и снова, пытаясь найти еду или еще хоть что-нибудь. Мы прошли уже половину острова и все еще ничего не обнаружили. Я останавливаюсь на несколько секунд, прислушиваясь. Но все, что я слышу, это тишина. Я закрываю глаза: я слышу падающий снег, касающийся моей кожи, и легкий шум реки, ласкающей берег. Я жду с минуту. Все еще ничего. Как будто я одна в доисторической вселенной.
– Почему мы остановились? – спрашивает Бен.
Я открываю глаза и продолжаю идти. Мы идем в молчании еще несколько минут, направляясь к дальней точке острова.
Чем больше мы идем, тем больше я думаю о Бене. Меня не может не интересовать, что именно произошло с ним там, на Манхэттене. Что произошло с его братом. Откроется ли он мне? Мне кажется, что ему это необходимо.
– Не кори себя, – говорю я ему, нарушая тишину. – Я имею в виду то, что уснул тогда: это могло случиться с любым из нас.
– Но не случилось. Это случилось со мной, – бросает он в ответ. – Это моя вина. Моя вина, что Розу ранили.
– Вина нам сейчас не поможет, – говорю я. – Никто тебя не упрекает. Я не упрекаю.
Он пожимает плечами и выглядит несчастным; мы продолжаем идти молча.
– Хочешь поговорить об этом? – наконец, спрашиваю я, желая прояснить все. – Что случилось с тобой в городе? Что произошло с братом? Возможно, ты почувствуешь себя лучше, рассказав обо всем.
Я смотрю на него. Он опускает голову, как будто размышляя, наконец, мотает головой.
Что ж, я попыталась. И я уважаю его личное пространство. Я не уверена, что сама рассказала бы о таком, если бы была на его месте.
Мы доходим до дальнего конца острова, деревья расступаются и мы оказываемся на берегу, покрытом снегом. Я подхожу к краю – оттуда хорошо просматривается Гудзон во всех направлениях. Он похож на море: тут и там плавают огромные льдины, на них падает снег. Все выглядит нереально, как будто мы в глубокой древности. Когда я чувствую порыв ветра на своем лице, на мгновение мне кажется, что в мире остались лишь мы, потерпевшие крушение в открытом море.
Я осматриваю берег во всех направлениях, ища какие-либо признаки строений, стараясь засечь движение. Но ничего не видно. Все выглядит так, будто когда исчез человек, способный повлиять на нее, глушь снова стала глушью.
Стоя там на берегу, я замечаю что-то в песке, выпирающее из снега. Я делаю несколько шагов туда, наклоняюсь и поднимаю предмет. Это что-то зеленое и блестящее и, взяв это в руки, я понимаю, что это бутылка – большая, стеклянная бутылка, которую, должно быть, вынесло на берег.
Я осматриваю остаток береговой линии и вижу что-то еще, блестящее и покачивающееся в воде рядом с берегом. Я подбегаю и поднимаю это. Старая алюминиевая банка.
Не знаю, что можно сделать с этими вещами – это совсем не то сокровище, которое я надеялась найти. Но все же, я уверена, что как-то можно это использовать и по крайней мере я вернусь не с пустыми руками.
Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь, готовясь идти назад. На этот раз я решаю идти по другой стороне острова через лес, надеясь найти что-нибудь – что угодно.
Мы молча обыскиваем лес и я чувствую разочарование, когда ничего больше не нахожу, и отчасти облегчение, что остров принадлежит нам и только нам. Я начинаю расслабляться, когда понимаю, что скоро окажусь в теплой пещере. Мои ноги и руки замерзли от ходьбы и я растираю их, пытаясь стимулировать кровооращение. Ноги устали – будет славно посидеть в пещере у огня.
Это наводит меня на мысль, что нам нужно что-то, чтобы развести костер. Я с радостью вспоминаю про спички и свечи, которые взяла с собой из папиного дома. Но я понимаю, что у нас нет дров – сухих веток, сосновых иголок – чего угодно, что можно зажечь. Я также думаю о том, что было бы неплохо наломать сосновых веток, чтобы устроиться поудобней.
– Ищи ветки, – говорю я Бену. – Сухие ветки, желательно небольшие. Старайся смотреть повыше от земли, там они без снега. Нам нужны дрова. Еще смотри большие ветки с мягкими иголками, чтобы сидеть.
Бен идет в нескольких шагах впереди меня и не отвечает, но я понимаю, что он услышал, потому что он подходит к дереву и начинает ломать на нем сучья.
Я тоже замечаю дерево с сухой веткой и подхожу, чтобы отломить ее. Великолепно. Еще несколько таких же и у нас будет огонь на всю ночь.
