Белла что-то пробормотала себе под нос, но Майлз ее понял.
– Ты тоже, – ответил он. – Не бесись и послушай меня. Предположим, у меня нашлась бы пушка – я не говорю, что она у меня есть. Что бы ты сделала? Вышла бы на улицу и подняла стрельбу? Не знаю, убьешь ты кота или нет, но вот полиция непременно будет здесь минут через десять, и нам придется отвечать на разные щекотливые вопросы. Что бы ты сказала насчет этого? – он ткнул пальцем в мою сторону. – А если ты высунешься на улицу без оружия, этот зверь вполне может убить тебя. – Он нахмурился. – Следовало бы издать закон, запрещающий держать таких тварей. Этот кот представляет общественную опасность. Ты только послушай.
Снаружи доносились вопли Пита. Он бегал вокруг дома и выл, призывая своих врагов выйти на честный бой.
Белла, вздрагивая, прислушивалась.
– Не бойся, сюда ему не забраться. Я исправил твой просчет и закрыл дверь.
– Это не я оставила ее открытой!
– Брось, это твоя привычка!
Майлз обошел все комнаты, проверяя, заперты ли окна, потом пропал куда-то, а следом за ним и Белл. Пит продолжал завывать, изредка замолкая. Я не знаю, долго ли они отсутствовали – время перестало существовать для меня.
Белл вернулась первой. Ее косметика и прическа были безупречны, она надела платье с высоким воротом и длинными рукавами, сменила порванные чулки. Кроме нескольких царапин на лице, ничто не напоминало о недавнем сражении. Грим сотворил чудо: при других обстоятельствах я бы влюбился в нее.
Она подошла ко мне и велела встать, что я и сделал. Быстро и умело она обыскала меня, не позабыв проверить карман рубашки и правый нагрудный карман пиджака, которого у большинства костюмов не бывает. Улов был небольшой: бумажник с незначительной суммой наличных, идентификационная карточка, водительские права, ключи, мелочь, носовой антисмоговый ингалятор, всякий мелкий хлам и конверт с чеком, который она же и отправила. Она повертела чек, прочла передаточную запись и озадаченно взглянула на меня.
– Что это такое, Дэн? Неужели ты застраховался?
– Нет.
Совсем не отвечать я не мог, и такой мой ответ был, пожалуй, самым лучшим.
Она нахмурилась и положила конверт в общую кучу. Потом посмотрела на саквояж Пита и, должно быть, вспомнила о клапане, который я использовал вместо портфеля. Она подняла саквояж и открыла клапан.
Там она, естественно, обнаружила комплект документов, выданный мне в Компании Взаимного Страхования. Присев, она начала их читать, а я, словно манекен, стоял там, где меня поставили.
Вскоре появился Майлз. На нем был халат, домашние шлепанцы и преизрядное количество марли и пластыря. Выглядел он, как провинциальный боксер среднего веса после состязаний с чемпионом-тяжеловесом. Лысину его украшало нечто вроде марлевого тюрбана, неприкрытой оставалась только макушка – ее Пит, очевидно, не смог достать.
Белла быстро взглянула на Майлза, приложила палец к губам и указала на кипу бумаг. Майлз присел и тоже начал их читать. Вскоре он догнал ее, и последнюю бумагу они читали вместе.
– Это меняет дело, – заключила Белла.
– Ничуть. Документы действительны на четвертое декабря, то есть на завтра. Куда же мы его денем? Завтра утром его начнут разыскивать, – ответил Майлз, посмотрев на часы.
– Майлз, в критических ситуациях ты сущий цыпленок. Эта возможность, быть может, лучшая из всего, что мы могли придумать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он же наркотизирован. Я вкатила ему лошадиную долю «зомби» и теперь он сделает все, что нам будет угодно. Пусть он делает, что намеревался, пусть себе ложится в анабиоз. А он так и сделает, если ему приказать это. Ты знаешь что-нибудь о гипнозе?
– Не так уж и много.
– А в чем ты вообще разбираешься, кроме законов, толстячок? Любознательности у тебя ни на грош. Есть такая штука – постгипнотическое внушение. Оно может быть противно всей его натуре, но сопротивляться ему он не сможет, если не попадет в руки психиатра. Хороший специалист, конечно, поймет, в чем тут дело. Тогда внушение будет снято, Дэн окажется независимым от моих команд и натворит кучу неприятностей для нас.
– Черт побери, ты же говорила, что препарат абсолютно надежен.
– Боже мой, Майлз, рискни хоть раз в жизни. Мы можем выиграть. Дай мне подумать. – Она помолчала. – Проще и безопаснее было бы отпустить его на все четыре стороны. С этой дрянью в крови он сделает все, что мы скажем. Если он сломает себе шею – тут мы ни при чем, и риска никакого. Мы можем протрезвить его, и пусть себе ложится в анабиоз, – она повернулась ко мне. – Дэн, когда ты собираешься ложиться в анабиоз?
– Я не собираюсь.
– Как? А это что такое? – она показала на бумаги.
– Документы для анабиоза. Договор с Компанией Взаимного Страхования.
– Он бредит, – предположил Майлз.
– М-м… не совсем. Я забыла, что наркотизированные не могут размышлять. Они слышат, говорят, могут отвечать на заданные вопросы… важно лишь правильно ставить эти вопросы. А размышлять они не могут.
Она подошла ко мне и заглянула прямо в глаза.
– Дэн, я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом договоре. Начни с самого начала и расскажи все по порядку. Ты же только сегодня подписал эти документы, а теперь говоришь, что не собираешься ложиться в анабиоз. Расскажи все мне, я хочу знать, почему ты решился на это и почему передумал.
Я рассказал ей все, ответил на все вопросы. Это заняло много времени, но зато я рассказал все по порядку и в деталях, что от меня и требовалось.
– Итак, ты сел в машину и раздумал ложиться в анабиоз? Вместо этого ты решил наделать нам неприятностей.
– Да.
Я собирался рассказать, как я сел в машину, что я сказал Питу, и что он мне ответил, как я остановился у аптеки и распорядился своими акциями, как подъехал к дому Майлза, и как Пит не захотел сидеть в машине… но она прервала меня.
– Ты снова изменил свое решение и снова собираешься лечь в анабиоз. Ни за какие блага мира ты теперь не откажешься от анабиоза. Понял? Что ты теперь собираешься делать?
– Я собираюсь лечь в анабиоз. И хочу этого.
Тут я прервался. Дело в том, что уже больше часа я стоял, как флагшток, не двигая ни одним мускулом – ведь никто не приказывал мне шевелиться. Я начал медленно, но верно валиться на Беллу.
– Сядь! – язвительно сказала она, отскакивая в сторону.
Я сел.
Белла повернулась к Майлзу.
– Вот видишь. Я еще поработаю над ним, пока не буду уверена до конца, что он полностью созрел.
– Он сказал, что тамошний доктор будет ждать его ровно в полдень, – сказал Майлз, взглянув на часы.
– Времени у нас вполне достаточно. А для верности мы сами отвезем его туда, как раз… О, черт!
– В чем дело?
– Времени у нас слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, хотела обезопасить его совсем. К полудню он будет в норме для кого угодно, но не для врача.
– Может быть, осмотр будет поверхностным. Ведь уже имеется протокол его обследования.
– Ты уже слышал, что док велел ему не пить. Он обязательно проверит рефлексы, осмотрит зрачки – словом, сделает все, что нас никоим образом не устраивает. Мы не сможем помешать ему; Майлз, этот номер у нас не пройдет.
– А, может быть, отвезти его туда на следующий день? Сошлемся на какую-нибудь непредвиденную задержку?..
– Замолчи, дай мне подумать.
Она снова взялась за бумаги, предоставив меня самому себе. Потом вышла в другую комнату, вернулась с лупой, какую применяют ювелиры, вставила ее в глаз наподобие монокля и продолжила изучение документов. Майлз спросил, что это она делает, но Белла только отмахнулась от него.
Вскоре она отложила свою лупу и облегченно вздохнула:
– Слава Богу, они пользуются стандартными бланками. Толстячок, дай-ка мне телефонную книгу.
– Зачем?
– Давай, давай. Меня интересует точное название этой фирмы. Я и так его знаю, но хочу быть полностью уверена.
Майлз, ворча, принес телефонный справочник. Белла полистала его.
– Точно. «Главная Страховая Компания Калифорнии». И места на бланке вполне достаточно. Это могла быть и «Главная», и «Моторс», и другие. В «Моторс» у меня связей нет, и я не уверена, что они занимаются анабиозом. Скорее всего, они страхуют только автомобили. – Она оторвалась от бумаг. – Собирайся, толстячок, и немедленно поезжай прямо на фабрику.
– Что-о?
– Может быть, ты знаешь другой способ добыть среди ночи машинку с таким же шрифтом? Нет? Тогда собирайся и поезжай, а я тем временем кое-куда позвоню.
Майлз нахмурился.
– Белла, я кажется понял, что ты затеваешь. Но это безумие. Это же дьявольски опасно!
– Совершенно верно, – рассмеялась Белла. – Я же говорила тебе, что на прежней работе у меня остались кое-какие связи. Ты, наверное, думаешь, что «Мэнникс» – это только «Мэнникс» и ничего больше?
